Я взял листы и начал читать.

Первый лист представлял собой приказ о награждении и повышении в воинском звании. Я сначала подумал, что лист попал сюда по ошибке и вопросительно посмотрел на следователя, но тот спокойно сидел, ожидая пока я закончу читать и, кажется, даже немножко скучал.

-Послушайте, - говорю я. -А почему здесь сказано «за заслуги перед человечеством?». У нас что, пока я сидел, национальные правительства уже упразднились, границы стёрлись и появилось единое мировое правительство управляющее всей планетой?

-Приказано использовать такие формулировки, -объяснил следователь. -В целях поднятия боевого духа.

-Понятно, -кивнул я, возвращаясь к документу. -Очень духоподъёмно.

И всё-таки мне было кое-что непонятно.

-Послушайте, -повторно обратился я к следователю. -Меня вроде как собираются судить, верно?

-Да-да, в это воскресенье, -подтвердил следователь.

Уточняю: -И обвиняющей стороной значится «человечество»?

-По статьям «саботаж» и «измена» это стандартная практика. Опять же, приказом президента, указано использовать такие формулировки, -разводит руками следователь. -В целях поднятия боевого духа.

-Чего духа? -спрашиваю я. -Обвиняемого?

-Наблюдателей. В Российской Федерации с сорокового года все судебные процессы открыты и транслируются через сеть, -уточняет следователь.

-Допустим. Так вот, меня обвиняет человечество. И теперь вот награждает тоже человечество за мои перед ним заслуги. Как такое может быть?

-Очень просто.

Интересуюсь: -И вам не кажется подобная ситуация немного ненормальной.

Следователь вздыхает и признаётся: -Если честно, то кажется. Вот вам присвоили новое воинское звание, а у меня во всех документах указано старое. Придётся переделывать.

-Ну извините, что добавил вам лишней работы, -ёрничаю я.

Следователь не замечает моего сарказма или же профессионально его игнорирует, отвечая: -Ничего страшного. Это не ваша вина.

Ладно, а второй лист? Там тоже оказался приказ о награждении. На этот раз за захват уникального образца вражеских технологий и успешную передачу его учёным. Вспоминаю парализованную «многоножку» и активного, словно электровеник, учёного обещавшего обязательно подать на награждение. Получается довезли «многоножку» до лаборатории. Может быть и чего интересного уже успели выяснить? А учёный не обманул – подал на награждение. Вот он, приказ, лежит передо мной и снова формулировки «за заслуги перед человечеством». Придумали тоже мне, для подъёма боевого духа. У меня наоборот, только чувство неловкости и вызывает. Где человечество и где я? В подобном масштабе мои заслуги надо искать под микроскопом.

-Опять, -спрашиваю, -документы переделывать?

-Хорошо ещё что оба документа о награждении почти одновременно пришли, -жалуется следователь. -Иначе только переписал бы, как снова переписывать бы пришлось. Двойная работа.

-Тяжёлая у вас служба, - соглашаюсь я с самым серьёзным лицом. -А если третьей документ придёт?

-Риск есть всегда, -отвечает мне следователь. Он собирает документы, включая подписанный мною лист ознакомления, и уходит.

Следующая наша встреча состоялась утром в субботу.

Вошедшего в мою камеру следователя я поприветствовал как родного и сочувственно спросил: -Снова какие-то документы?

-Не совсем, -он сел за стол напротив меня и попросил: -Сделаете мне чаю? Бегаю с самого утра, первый раз, можно сказать, присел.

Я сделал ему чай и пару бутербродов к нему и даже не стал плевать ни в кружку, ни на бутерброд. Конечно, я понимаю, что причина завтрашнего суда надо мной есть мои поступки, а следователь всего лишь государственный служащий, он просто винтик в накатывающейся на меня машине обвинения. Однако плевать я не стал не потому, что понимал всё это, а только лишь потому, что в моей одиночной камере не имелось отдельной комнаты, кухонная зона представляла собой просто небольшой столик рядом с раковиной, минихолодильник без морозильной камеры и лазерную печь для разогрева пищи. Кроме того, пока я делал чай и бутерброды, следователь вежливо смотрел в мою сторону и тайно плюнуть ему в чашку не имелось никакой возможности.

-Пожалуйста, -перенёс я чай и бутерброды на больший стол. -Чувствуйте себя как дома. Тем более, что, скорее, это я у вас в гостях, нежели вы у меня.

Себе я тоже налил чай потому, что нет ничего глупее чем смотреть как кто-то другой пьёт чай, ест бутерброды и сидеть перед ним не зная, чем занять руки. А чашка горячего чая, в этом плане, отличное решение. Она приятно согревает руки и из неё всегда можно отпить, выгадывая несколько лишних секунд чтобы обдумать ответ прежде, чем произнести его вслух. Курильщики подтвердят, они в теме.

-Завтра у вас суд, -напомнил следователь, расправившись с последним бутербродом.

-Спасибо, я помню, -поблагодарил я его.

-А сегодня мне хотелось бы сделать вам предложение, -продолжил следователь.

-Сделка со следствием?

-Что-то вроде того. Если согласитесь, то никакого суда не будет.

Я воспользовался чашкой чая, чтобы выдержать небольшую паузу.

-Признаюсь, что ожидал нечто подобного. Но, скажите, обязательно было тянуть до самого последнего момента? Это вы решили меня так наказать или просто сделать более сговорчивым?

-Последний момент был бы если наш разговор состоялся прямо перед судом или даже после оглашения приговора, -сухо поправил меня следователь.

-Ладно, так что там за сделка?

-Как-либо контактировать с нейросетью вам больше никто не позволит.

-Понимаю, опасаетесь других скрытых закладок. Но разве я не подтвердил их отсутствие при допросе под детектором правды?

-Риск слишком велик, а права на ошибку нет.

-Так всегда бывает: права на ошибку нет, а сами ошибки есть. Ладно, что вы предлагаете? Мне ведь надо находиться рядом со штурмовыми киберами, чтобы нейросеть показала всё, на что она способна. По крайней мере она должна знать, что я рядом.

-Вы будете рядом. На самом острие атаки, сразу за штурмовыми киберами, а десантники уже пойдут за вами.

-Это кто такие отмороженные, что идут впереди десанта?

-Бойцы штрафного батальона.

-У нас есть штрафной батальон? -поразился я.

-А что вас удивляет?

-Да как сказать: права человека, все дела и вдруг штрафной батальон.

-Люди всегда остаются людьми. В действующей армии в том числе. Они совершают проступки, а некоторые и преступления. Поэтому существует и штрафбат – место, где каждый может искупить свои грехи.

-Включая меня?

-У вас особый случай. Вам делают предложение.

Я закономерно возражаю: -Предложение, от которого невозможно отказаться.

-И всё-таки это предложение и вы вполне можете от него отказаться. Хотите открою вам маленькую военную тайну? -предлагает следоваетль.

-Не стоит, а то ещё окажитесь на моём месте, -шучу я.

-Никакого расстрела по суду не будет, как и урановых рудников или других замечательных мест. У вас слишком ценная голова для всего этого. Ваш удел - закрытая шарашка, где вы будете работать до конца войны и, может быть, немного дольше. Предлагаемая мною альтернатива скорее дань вашему упорству, как результат ваших заслуг и немалых. Можете считать моё предложение со штрафбатом частной инициативой некоторых высоких руководителей из числа тех, кто довольно хорошо к вам относится.

Подвожу итог: -Значит мне предлагается бросится с головой в мясорубку в компании заранее списанных в приемлемые потери штурмовых киберов, разного рода военных преступников, с идущим за спиной заградительным отрядом в лице бравого десанта и всё это ради довольно эфемерного шанса одним из первых ступить на лунную поверхность и попытаться отыскать там членов своей семьи. При этом шанс погибнуть совсем не иллюзорный.

Я согласен!

-Спасибо за бутерброды, -благодарит следователь. -И за чай тоже. Собирайте вещи.

-Что, прямо вот так сразу? -удивляюсь я. -Без оформления?

Следователь улыбнулся: -Вы ведь не ожидали, что для зачисления в штрафной батальон требуется предварительное собеседование?