Я только и сумел, что пискнуть: -Зачем мне это?

-Предполагаю, ты надеешься вернуть свою семью, -проговорил комиссар, читая в моих расширившихся глазах как в открытой книге.

-А что мне ещё оставалось после того, как вы не выполнили обещание помочь в переезде моей семьи на Землю? -я закрутил головой и вырвался у него из рук. Вернее, он сам перестал меня держать.

Я с вызовом уставился на комиссара и какое-то время мы с ним играл и в гляделки, в кто кого переглядит.

Никто не отвёл взгляда, но первым заговорил всё же он: -Версия с импритингом сойдёт для начальства.

-Это правда, -заверил я его.

-Конечно правда, -легко согласился комиссар. -Но не вся, верно? Далеко не вся.

Я промолчал.

-На самом деле это преступление, -снова заговорил комиссар. -Ты понимаешь, что завязал на себя такой большой процент эффективности? Теперь военным придётся мучаться с тобой с одной стороны постоянно отправляя твою тушку на самые сложные участки, с другой следить чтобы с тобой, не дай бог, что-нибудь не случилось. А если лунары поймут, что к чему? Если тебя убьют, то всё, с концами? Ты понимаешь, что наделал, дурная голова? Завязал на себя десять процентов эффективности. Это такое преимущество…

Я упрямо молчал. Капитан сейчас не мог сказать мне ничего нового. Он только повторял мои собственные, по сто раз передуманные, мысли.

-Моя бы воля – посадил бы тебя за государственную измену за такие выкрутасы, -продолжил комиссар. – К сожалению теперь это в принципе невозможно. Ты и так постоянно будешь на передовой. Но скажи мне, разве оно стоило того? Разве не лучше было бы подождать пока мы освободим луну всё это время оставаясь в безопасности на земле и работая над другими видами интеллектуального оружия?

-Твоя контора уже один раз обещала вывезти мою семью, -напомнил я. -И не выполнила своего обещания.

-Как мелочно и эгоистично, -покачал головой комиссар.

Огрызаюсь: -А я не нанимался в спасители человечества. И в герои-защитники земли тоже. Моя родина – луна и моя семья тоже – на луне. И я собираюсь как можно скорее к ним попасть. И это не обсуждается!

-Вижу, что не обсуждается. Попробую подать начальству твою версию с импринтингом. Но знай, что моё личное уважение ты потерял навсегда.

Комиссар встал и, ни слова не говоря, вышел.

Я допил противный холодный чай. Доел бутерброд с ссохшимся хлебом.

-Очень мне нужно твоё уважение, - произнёс я вслух. -Особист фиговый. Кровавая гэбня. Держиморда. Две извилины и те от фуражки.

Но я знал, что обманываю себя, причём не очень-то и успешно. Прости меня, мой комиссар, но я слишком много раз предавал свою луну, когда молчал и ничего не предпринимал видя, как она превращается в то чудовище, которым стала сейчас. Предать жену и детей я не смогу. Твоя работа, комиссар, думать о том, как будет лучше для всех людей. Но у меня не такое большое сердце. На самом деле оно довольно маленькое, как у курочки. И полностью занято всего лишь четырьмя именами – моих детей и моей жены.

Мелочно и эгоистично.

Не буду даже спорить.

Жди меня Луна, потому что я иду к тебе. Ждите мои сыновья, жди дочь, жди жена – папа придёт и всё исправит. Жди поганец Полански и его пособники – вам не уйти от расплаты за всё то зло, которое вы сотворили, хотя любая расплата, любое наказание будет слишком малым, совсем недостаточным за ваши преступления.

Никем не любимый ребенок перестает быть ребенком: он лишь маленький беззащитный взрослый.

Жильбер Сесброн

Ребенок нуждается в вашей любви больше всего именно тогда, когда он меньше всего ее заслуживает.

Э. Бомбек.

Военная форма сидела на нём как безразмерный скафандр на спортивной красотке.

Видно, что пришедший со мной пообщаться человек не слишком часто эту форму носит и чувствует себя в ней не комфортно. Но мы с ним сейчас находились где-то на очень секретной военной базе и здесь абсолютно все носили форму, даже уборщики. Даже мне выдали форму со знаками различия старшего лейтенанта космопехоты, причём всё было полностью официально – присяга, звание, ещё одна скрытая должность в федеральной службе безопасности Российской Федерации – что любопытно тоже лейтенант, только младший, ещё одна присяга и вживлённый в затылок чип – позволить лунарам захватить себя в плен я не мог ни с моральной точки зрения, ни с какой либо ещё.

Думаю, что упрись я рогом и потребуй вызвать к себе шлюху, чтобы немного разнообразить процесс интенсивного обучения, который мне устроили на базе и находящемся внутри неё полигоне. Думаю, что и шлюха, потребуй я её, пришла бы сюда в военной форме и имела бы звание не меньше, чем капитана каких-нибудь сексуальных родов войск, разумеется, совершенно секретных.

Честно говоря, я понятия не имел, где находится та секретная база, на которой я провожу уже третью неделю. После того как вояки поняли, что в моём присутствии нейросеть сражается лучше, чем без меня и уяснили для себя сей факт (мне столько раз пришлось рассказывать про «импритинг», что уже буквально язык отваливался), было решено меня немного подготовить. Этой подготовкой я и занимался здесь – на самой секретной базе то ли спрятанной под льдами в Антарктиде, то ли затерянной в бескрайних сибирских лесах, то ли упрятанной глубоко под уральскими горами, а может быть расположенной где-то ещё, где никто и не догадается её искать.

Опытные, но становящиеся совершенно немыми если речь заходила о чём-то постороннем, инструкторы научили меня пользоваться самым современным оружием и самой современной бронёй. Эти штуки, выпущенные по спецзаказу, в количестве всего пары десятков экземпляров представляли собой самое лучшее, что только могла дать на сегодняшний день Земля. Игрушки на целую голову превосходящие по характеристикам массовые образцы брони и вооружения. Управление было интуитивно понятно, и я довольно быстро освоился с ними.

Кроме того, в меня активно вдалбливали основы тактики и вообще всего того, что должен знать настоящий старшей лейтенант космической пехоты. Не знаю зачем это делали учитывая, что напрямую управлять киберами я не буду. Моя задача только лишь находиться рядом, чтобы нейросеть знала, что я рядом и могла выдать свой максимум в скорости и качестве управления.

Ещё раз повторюсь: не знаю кто там составлял мою учебную программу, но я активно впитывал знания понимая, что чем быстрее изучу всё требуемое, тем быстрее меня отправят на фронт. Как ни крути, но там я буду ближе к своей семье и, может быть, смогу на что-то повлиять. По крайней мере там возможностей для влияния у меня будет больше, чем в тишине начальственных кабинетов здесь, на большой земле

Сегодня я уже отзанимался на полигоне побегав два часа в тяжёлой броне. Экзоскелет, конечно, дело хорошее, но общая масса брони никуда не девалась и при резких движениях или поворотах очень даже чувствовалась. В общем вспотел я - хоть тряпку выжимай. Зато потом принял душ и умял полноценный обед в столовой, а кормят здесь очень даже хорошо.

Расслабленный и слегка осоловевший я вошёл в комнату для послеобеденных теоретических занятий, где меня уже ждал тот самый тип в плохо сидящей на нём форме.

-Добрый день, профессор -поздоровался я.

Он удивился: -Почему профессор?

-Ну, настоящее своё имя вы мне не скажите, а обращаться к вам как-то надо, пусть будет профессор. Или, если хотите, могу назвать вас по званию, капитаном, -привычно объяснил я.

-Хм, пусть тогда будет профессор, -согласился он.

Комнатка, где мы находились весьма уютна. Отсутствие окон компенсируется двумя шкафами с настоящими бумажными книгами – в основном старой классикой. Между шкафами на стене висит большая картина в золочённой рамке – корабль, попавший в шторм, и отчаянно борющаяся со стихией команда. Я не особенно разбираюсь в живописи, особенно в земной живописи, поэтому не могу сказать является ли картина настоящей или всего лишь репродукция, а может быть и вовсе нарисованный нейросетью сюжет, после распечатанный на большом промышленном принтере вместе с холстом, рамой и держателем с помощью которого картина крепится на стену.