— О благополучии Императора и Его Семьи!

— Молодец, — опять кивнул семипалечник. — Но вот еще что: нам далеко до базы ваших Старших? Э-э-э… То есть — Старших противника.

— Не могу знать, господин Командующий! База то тут, то там, в общем, никто не знает. Но мимо не пройдем, я чую.

Агши действительно чуял: Нечисти вокруг становится все больше. Густо пахло… Старшие не будут избегать встречи, наоборот, сами потянутся. В победе своих соплеменников гном не сомневался: слишком неравны силы, тем более что отряд сириусян наполовину состоит из потенциальных перебежчиков. Агши намеревался в этом случае представить дело так, будто специально привел Старшим поживу — все же и биоргов, и семипалечников тоже можно есть. Крылатый и говорящий Чижик не подведет, подтвердит. Что же касается недоделанного вампира Зинаида, то на него наоборот, удастся свалить кое-что из собственных прегрешений. Как-никак этот болван выполнял ту же работу, что и гном: помогал хозам искать бродника Белку Чуя и его перстень.

— Хорошо, любезный. В любом случае… Бери первого и второго расходных, выдвигайся вперед, на линию огня. Ты назначен командиром разведгруппы. Гордись!

Гном поперхнулся.

— Не слышу? — возмутился сириусянин.

— Слава Императору! Сириус навсегда!!

— Вот и отлично. Двигай поршнями, мясо!

Каким образом понял Керменштекз, что именно сейчас пора подстраховаться? Агши даже усомнился во врожденной тупости семипалечников. Или дело было в чем-то еще?.. Да, Нечисть окопалась совсем рядом. Отряд двигался через еловый лесок, вдоль неширокого ручейка. Проточная вода прикрывала войско от нападения с фланга — даже русалки не полезут в такую воду. С другого фланга светлела между елками поляна, днем и оттуда атаки ждать не приходится. Зато впереди лес темнел, деревья становились выше… Собирая бойцов, Агши покосился на биоргов. У Николая — двустволка с дробью, у булочника Кости — автомат Калашникова и пятнадцать патронов в рожке. Плюс «Макаров» у кель-фатх-шуршура, плюс кортик Командующего. Вооружить войско удалось в последней деревушке по дороге, отдав всю имевшуюся наличность. Достаточно, чтобы было больно… А кортик и вовсе способен причинить серьезные повреждения.

— Я им не доверяю! — сказал Командующий пыхтящему Михаилу. — Более того, уверен в предательстве.

— Вы правы, господин Командующий!

— Конечно, прав. Я же Командующий… Стой.

Кель-фатх-шуршур с таким рвением выполнил приказ, что Керменштекз вывалился из резко остановившейся тачки. Однако не выругался, а пополз в сторону от тропинки.

— Разведгруппе стоять! Остальным занять оборону!

Чувство опасности у сириусян развито более всех прочих, и самый большой орган чувств посвящен именно ему. Сейчас, стараясь, чтобы этот самый орган не слишком высоко торчал над травой, Командующий полз между молоденькими елочками, твердо зная: бой начался. Устав предписывал командиру в таких случаях держаться подальше от врага. Лучше всего было бы отступить, но, не имея бойцов для группы прикрытия, Керменштекз лишь отодвинулся от линии огня. Прибор экстренной связи с родиной, как назло, зацепился за что-то в кармане.

— Зинаид, Чижик! — увидев, что биорги повалились на землю и целятся разведчикам в спины, гном решил, что самое время отдать пару приказов. — Ждать здесь, Чижик за старшего! Я на разведку. Слава Сириусу!

Агши прыгнул вперед, и перебежками от ели к ели поспешил навстречу сородичам. Далеко бежать не пришлось: уже в ста метрах на земле сидели и играли в засаленные карты трое леших. На гнома они почти не обратили внимания, разве что тот, что был совсем голый, ткнул в Агши корявой лапой.

— Вот этого мелкого на кон ставлю. Верните трусы.

— Я тебе поставлю! — Агши шлепнул по лапе. — Старшие далеко?

— Никто не может знать, — пожал плечами голый. — Так ты свой? А чего человечиной пропах? Ох, да нет, тут… Чем от тебя воняет?

— Сириусятиной. Там сзади двое наших, три биорга и семипалечник.

— Ах, вот оно что… Братие, играем на все?

Лешие начали совещаться, не обращая уже никакого внимания на Агши. Гном, впрочем, другого поведения от леших и не ожидал — глупы, всегда голодны, ничем кроме жратвы всерьез не интересуются. Он прошел чуть дальше и оказался сграбастанным чем-то, похожим на мокрую, гнилую ветку.

— Нехорошо обманывать Старших, Агши…

— Я не обманывал! Я сам ошибся. Думал, что проведу хозов, а вышло иначе…

— Разве они с тобой не расплатились? — мерзкая, огромная рожа оказалась у Старшего.

— Расплатились, но… Тут же и отняли. Другие хозы. — Это оправдание выглядело глуповато, но Агши решил придерживаться именно его. Чем глупее, тем правдоподобнее. — Даже не знаю, кто они и откуда взялись.

— Зачем хозам золото? — усомнилась рожа. — Впрочем, с этим мы еще успеем разобраться… Агши, почему ты не сбежал, почему пришел?

— Я привел сириусян. Мне показалось, они съедобны… И я решил повиниться и принять любое наказание.

На самом деле Агши, успевший связаться по своим каналам кое с кем из знакомых, выяснил, что в Москве обложен достаточно плотно. Даже с Чижиком вырваться было просто невозможно. В такой ситуации гному приходилось рисковать. Впрочем, не все карты еще были биты.

— Сириусяне… — Старший вроде задумался, а может быть, с кем-то совещайся. — Сириусяне — это хорошо. Только от семипалечников живот пучит. А биоргов жрать можно, те же люди, только кости крепкие. А зачем они пришли?

— Хотят колодец. Хотят на нижний план прорваться — им там сытнее, а тут людишкам худо приходится.

— Разве они — людишки? — Старший пошамкал похожим на дупло ртом, дыхнул перегаром. — Биоргов можно сожрать. Семипалечника живым к нам. Говорить будем.

— Тогда я вернусь? Ну как бы из разведки? — предложил Агши. — Чтобы, значит, шума меньше. А наши через минуту пусть навалятся.

— Договорились, — согласился Старший. — Только знай, Агши, что скоро все изменится. Не запутайся.

Лапа выпустила гнома и тот, на слегка подгибающихся ножках, заспешил назад.

Александра и Ник-Ник сидели на ступенях. Невероятно, но факт: в Спирали теперь можно было сидеть, и даже нашлись какие-то ступени. Много ступеней — на бесконечно длинной лестнице сидели теперь все узники Архива. Сидели и разговаривали, глядя то ли в небо, то ли на очень далекий потолок. Там крутились цветные вихри. Что они означали — никто не знал. Никто, кроме…

— Он не смотрит вверх, — пробурчал Ник-Ник, дожевывая очередной окурок. Закурить в Спирали не получалось. — Он один не смотрит вверх.

— Шея затекла, — предположила Александра, поправляя повязку на пустой глазнице. — Удивительно, ты здесь такой же толстый, как и там. Только ростом вроде чуть пониже. И воняет от тебя так же.

— Зато ты выглядишь уродиной. Я тебе точно говорю: он что-то знает. Тото… Эй, Тото!

Полный брюнет лениво обернулся, подмигнул Александре.

— Ты не подмигивай, — попросила хоза. — А то я решу, что дразнишься. Скажи сразу: ты знаешь, что происходит?

Тото задрал голову вверх, с полминуты порассматривал цветные вихри и снова подмигнул.

— Конечно, дразнюсь. Да, я знаю, что происходит. Петли Реальности стягиваются.

— И что это значит? Спирали конец? — Ник-Ник сплюнул табачную крошку и снова полез в бездонный карман.

— Да, Спирали конец. А вместе с ней и Архиву, потому что без Спирали он невозможен. Теперь, хоз, догадайся сам: чему еще конец?

Бродники — вечные враги хозов. Тото был бродником, об этом не стоило и спрашивать. Чему он рад?

— Не нравишься ты мне! — Ник-Ник поднялся и навис над Тото. — Очень не нравишься. И твоя манера разговаривать не нравится.

— Ну что ты, хоз! Разве мы, узники Спирали, должны ссориться? — Тото тоже встал, даже на ступеньку выше, но выше Ник-Ника оказаться все равно не удалось. — Мы должны помогать друг другу. Наша задача — вырваться отсюда, сбежать из тюрьмы. Разве не так?