— А звезды есть? — спросил Тото. — Хоть одна?

— Даже Луны нет, — ответила Фаина. — Это конец, наконечник мира. Какая я дура, что попала сюда… Вот такие дуры и называют себя: атланты. Те атланты, что были до нас, остановились раньше, гораздо раньше. И ведь говорили: не отражайтесь за девятьсот девяносто девятый план! Но кто-то из наших был слишком умный. Решил, что это ловушка, каверза, что атланты нас обманывают. Вот мы и попали сюда. А тут… Тут самое модное развлечение — вспороть себе горло. И все же, гости мои, я хочу знать: что случилось?

— Кажется, Архиву конец, — поделился с ней новостями Тото. — Спираль развалилась. Раскрутилась совсем.

Фаина недоверчиво покачала головой.

— Что-то не верится.

— Хорошо, предложи вот этим двум другие варианты. Они сидели в Спирали, их выгнали из Архива до срока, загнали сюда… Предложи им. Хозам понравится что-то иное, что не разрушает их мир. А тебе, Фаина, скажу: конец всему! — Тото, потирая руки, как именинник, прошелся по тесной комнате. — Всем планам! Уже и прыгать-то нельзя, Архив предупреждает: небезопасно! Когда такое было?! Трещинами пошла ваша пирамида!

— Я скорее рада, — сказала Фаина. — Пусть все кончится. Но ты ведь не хоз? Бродник?

— Да. И ради смеха, пожалуй, все-таки прыгну.

— Постой! — вскочил Ник-Ник. — Мы же в одной команде?

— Да, — согласился Тото. — И я не собираюсь вас продавать. Просто вы ничего не можете, а я могу попробовать. Найти Белку Чуя — и мой интерес, мальчишка всегда был интересен.

— Он не мальчишка, — припомнила Александра. — Лет тридцати.

— Он атлант! Или ты до сих пор не поняла? На высших планах тоже рождаются бродники, хоть и редко. Белка — один из них. Атланты, подлинные или настоящие, живут очень долго. Белка — еще ребенок… Совсем ребенок. — В голосе Тото послышалось что-то похожее на нежность. — Ему еще жить и жить. Поэтому я его бросил — со мной угодил бы в Спираль раньше времени. А он шустрый… Вот, значит, снова в центре внимания. Хочу его обнаружить.

— Как ты его найдешь, если все планы перепутаны? Пока Архив не в порядке, никуда точно не прыгнешь, — со знанием дела сказала Фаина, которая уже не спешила к мужу в кровать. — Тото, это большой риск. Слишком большой.

— Есть способ — позвать…

Бродник уселся на пол и вытащил из кармана несколько склянок. Все старые, бурого цвета. Достал зажигалку и нагрел одну из них.

— Раствор крови Белки. Должен учуять. Тогда — шансы повысятся, мы услышим друг друга, и я прыгну. Только вот… — Тото ожесточенно водил зажигалкой. — Не уверен, что физические параметры этого плана позволят нагреть колбу. Что-то странное.

— Положи ее на батарею! — подсказала Фаина. — У нас паровое отопление. В котельной дежурим по очереди, зимы длинные… Батарея почему-то греет лучше огня. Уж не знаю, с планом это связано или еще с чем. Хозы, да перестаньте грустить! В конце концов, вы куда раньше, чем я, узнали, что ваша цель — туфта, а жизнь — копейка. Мне было труднее.

— Нам бы домой, со всем новым знанием, — пожаловалась Александра. — А уж там я бы задумалась, что-то, может, и изменила…

— Врешь! — засмеялся Ник-Ник. — Никогда ты снова не сможешь стать одноглазой корявой бабой! Только на верхнем плане, чтобы внизу — красавица! И все выше, выше, чтобы везде магия, чтобы…

— Заткнись, урод! — попросила хоза. — Нет, я в самом деле поняла. Пирамида сужается. Идти вверх до конца нет никакого смысла.

— А куда есть смысл? — улыбнулась Фаина. — До какого плана? Эх, девочка, пожила бы ты с мое… Лучше всего — не начинать эту дорогу вовсе. Но, если ваш дружок прав, все заканчивается. Тогда и не о чем судить-рядить. Просто не о чем.

Все посмотрели на Тото. Болгарский бродник прильнул к батарее парового отопления, пытаясь с помощью ее и зажигалки разогреть склянку с раствором крови Белки Чуя. Тото повернул к ним торжествующее лицо.

— Закипает! Значит, услышали! Хорошо, что ваны не обыскивали перед погружением в Спираль! Еще свечку надо зажечь… Ник-Ник, поможешь?

Хоз, негромко матерясь, разжег черную свечу.

— Старая метода, — пояснил Тото, помещая ладонь над свечкой. — Больно, но работает всегда. Ого! Кто там?!

Ежась и кривляясь, но все же удерживая ладонь над свечкой, бродник некоторое время внимал.

— Перехват, — наконец сообщил он. — Это не Белка, это якобы его приятель Максимович. Ты знала его, Алекса?

— Для тебя — Александра! — обиделась хоза, которая такое обращение спускала только Ник-Нику. — Да, знала, есть такой. Что он говорит?

— Ну это не телеграф… Отвернитесь, я прыгну.

Хозы опять переглянулись. Отпустить парня — порвать последнюю ниточку, связывающую их с остальным миром. Если, конечно, не считать Архивных ванов, которые, если починят Спираль, обязательно вернутся. Но не отпустить — сидеть здесь, в холодном и скушном краю.

— Валяй! — позволил Ник-Ник. — Только помни: мы тебе поверили.

— Представь себе причинно-следственную цепочку, — попросил Глина.

Белка Чуй коротко хохотнул. Старшие одарили его коллективным тяжелым взглядом и бродник посерьезнел.

— Как я ее себе представлю? — не понял Павел.

Они все так же сидели на земле в еловом лесу. Только лешие и русалки куда-то ушли, и избушка на курьих ножках с треском отправилась «на прокорм» — так объяснил Мельеин.

— Просто подумай о причинно-следственной цепочке. Все в мире висит на ней. Или… — Глина задумался. — Или, скажем, так: причинно-следственная цепочка — это змея, опоясывающая собой весь мир. Еще она проглотила свой хвост, но это сейчас не важно. Так вот: каждый день ты можешь быть свидетелем событий, которые к этой змее не имеют никакого отношения. А этого не может быть. Ясно?

— Не очень…

Пень Решето прикрыл единственный глаз и что-то забубнил — наверное, ругался. Слизень подтек поближе к человеку.

— Хозы, например. Как они магией пользуются? Ты про закон сохранения энергии, например, что-нибудь слышал?

— Что-нибудь слышал, — признал Павел. — Правда, не помню уже, что. То есть, я хочу сказать, я понял, о чем вы. Ничто не может браться ниоткуда.

Он вспомнил, как в Гришиной квартире с Галиной помощью появлялась новая мебель прямо из воздуха, как сам собой сделался ремонт… Пищу юная хоза предпочитала воровать с ресторанных кухонь — наколдованной можно было здорово отравиться. Но простые вещи, такие как соль и сахар, Галя научилась создавать.

— Молодец, — сказал Глина то ли Павлу, то ли Мельеину. — Ничто не может браться ниоткуда. И деваться никуда тоже не может. Но с тех пор, как ты узнал о хозах, ты каждый день видишь нечто подобное. А причинно-следственная змея никогда бы такого не позволила. Как это объяснить?

— Ну… — В поисках подсказки Павел посмотрел на Белку, но бродник только развел руками. — Я не знаю, конечно, как это объяснить. Наверное, откуда-то берется вся эта… Ну масса, энергия и прочее. Может, прямо из Солнца! Там энергии полно.

Мельеин тяжело вздохнул.

— Солнце — горячий жук, бегающий по небесной нитке, — сказал Глина. — Не так уж и много в нем энергии. Так что версия не годится. Можно еще что-то придумать, поумнее, но оставим это на потом. Пока просто запомним: причинно-следственную змею обманывают, а это, в принципе, невозможно. — Глиняный человек заложил руки за спину и принялся расхаживать, словно школьный учитель. — Теперь поговорим, допустим, о компьютерных играх. Учитывая уровень твоего образования, это будет ближе и нагляднее.

Павел напрягся. Вот! Тут-то ему действительно стало интересно. И как сразу в голову не пришло? Манана загнала его в компьютерную игру, а он, не просыпаясь в «гробу», исхитрился попасть в реальный мир. Если, конечно, он реальный… Глядя на говорящего слизня, ворчливого пня и расхаживающего глиняного человека, Павел не мог в этом не сомневаться. Он потряс головой — как все запуталось!