Одевшись и ещё немного поболтав с Лексом о прошлом, о службе и дальнейших планах на жизнь я оставил его с медперсоналом активно готовящих его к очередным процедурам. Как оказалось, покидать стены научного корпуса ему запрещено до полной адаптации механики и живой плоти. В него просто литрами вливают непонятно что для подавления иммунной системы и снижения риска отторжения, ну и контакт со всеми кроме медперсонала ему тоже не светит. В общем процедура знакомая, можно только посочувствовать, чем я собственно и занимался все это время.

Уже на выходе меня встретил профессор Фрост. Он выглядел очень обеспокоенным, но увидев меня чуть ли на шею не бросился и за эту самую шею, точнее шкирку, потащил меня к себе в отдел для осмотра и всяческих тестов.

Осмотр и анализ всего что со мной происходит занял по меньшей мере часа четыре. Все это время Билл усиленно думал и чесал свою умную голову непонимающе уставившись на какие-то там показатели. Сверял их с предыдущими показывал мне какие-то кривые на графиках и задавал мне много вопросов о том что я делал, когда и как себя чувствовал в тот или иной момент.

На лицо вырисовывалась очень интересная картина. Мое относительно гладкое и пропорциональное развитие сместилось в область рук, шеи и верхнего плечевого пояса в целом. В общем я итак замечал, что силушки то в руках прибавилось значительно, да и утомляемость снизилась, кстати, это было, пожалуй, единственное, что я четко понял и по рассказам и по проекции своего тела на мониторе. Там прям очень хорошо были видны изменения относительно прошлого раза.

Профессор долго думал с чего вдруг такой скачок пока его не осенило. Все дело было как раз моем эксперименте с подзарядкой одного энергетического элемента от другого и постоянных пробоях проводящих путей. Именно в тех местах, где я ощущал максимальный дискомфорт и расположились основные пучки строительного материала «Ареса». Поэтому, не долго думая, спросил у Билла о возможности дополнительных устройств пусть и бесполезных, но энергоемких ну или на худой конец какие-нибудь элементы питания, чтобы знатно напрячь все свои системы и органы разом. Если сердце не станет от постоянных разрядов электричества по всему телу, то процесс развития можно будет значительно ускорить.

Билл ухватившись за поданную мной идею исчез из отдела минут на двадцать. Благо в это время пришла какая-то молоденькая лаборантка и притащила по приказу моего создателя различных бутербродов и огромную кружку горячего чая. Она через свои небольшие очки внимательно смотрела, как в моем бездонном желудке исчезает один кусок за другими и загадочно улыбалась глядя на мое довольное лицо. Для нее, весьма скромных размеров девицы, было явно в диковинку, как я за один присест могу съесть то, что она и за весь день не осилит.

Билл притащил с собой какую-то коробку. Точнее он притащил с собой очередного доходягу в белом халате, который как раз и тащил, то что нужно было его начальнику. Я уверен, что он и сам бы это осилил, но статус обязывает использовать свои полномочия в полной мере.

Внутри были металлические поножи. Хотя нет, скорее это были два энергетических элемента стилизованных под поножи. Если все правильно понял, то это теперь дополнительные источники питания для моих устройств. А то что они будут крепиться на ноги как раз и даст возможность электрифицировать организм в ранее недоступных местах. Ну и страданий это добавит дополнительных, я уверен.

Все подключили, все проверили, все по отдельности работает. Тут прибежал ещё какой-то модифицированный паренек с кучей инструментов из всех мест, видимо техник, и отдал мне то, что с меня сняли после ликвидации завалов. Все блестело новым покрытием из хрома и явно было отрегулировано или отремонтировано, а на S300 вообще была выгравирована или выжжена волчья морда. Человек явно старался и явно не за свой счёт.

В общем оставшееся тоже подключили и все заработало. Билл дал мне указания по поводу созданноц электроцепи в моем организме, усадил меня в кресло долго ковырялся чем-то в области затылка, попросил активировать новую сеть, после чего я сразу вырубился.

Очнулся я по ощущениям через пару секунд, а на самом же деле прошло почти три часа. К этому моменту я уже не в кресле сидел, а был на хирургическом столе спиной кверху, раздетый до пояса полностью парализованный. Вокруг ходило несколько людей одним из которых был все тот же Билл начавший распинать меня за идиотизм едва я открыл глаза.

Как оказалось я всё сделал не правильно и вместо того, чтобы заставить циркулировать энергию между четырьмя источниками я направил ее вначале в контролирующий импланты чип, который, кстати, только чудом не сгорел, а уже оттуда во все свои гаджеты. Поэтому, пока я спокойно спал, квалифицированный персонал проверял, восстанавливал повреждённые участки и напрямую создавал в моей голове то, на что у меня не хватило ума.

Финальный тест был в лучших традициях мазохизма. Меня трусило, колбасило и дергало при каждой попытке сделать хоть более менее адекватное движение. Благо поток энергии внутри меня можно было контролировать уменьшая или увеличивая интенсивность циркуляции энергии, поэтому я ещё долго возился под присмотром профессора выбирая более менее подходящий для жизни режим.

Благополучно настроив свой пыточный режим я на последок решил заглянуть в медицинский отдел. Лин к этому моменту уже вынули из капсулы и поместили в отдельную палату под присмотр врачей. Она только-только приходила в себя и непонимающе смотрела по сторонам. Увидев меня в проходе не совсем целого, но все же живого она с трудом улыбнулась.

— Эдвард, — Лин попробовала приподняться, но едва смогла оторвать голову от подушки. — Я так боялась открывать глаза… Почему? — она еле слышно прошептала, когда я присел рядом. — Почему ты это сделал? Это же глупо и безрассудно. Нужно было уйти с линии удара, нужно было оставить меня там… А ты…

— Тогда бы тебя уже не было, так что я всё сделал правильно.

— Нет, Эдвард, — девушка расплакалась. — Нужно было оставить, оставить… Ты можешь сколько угодно гробить себя в угоду корпуса, Зилота или личных амбиций, но не из-за меня, слышишь? Никогда так больше не делай. Я не хочу, чтобы из-за меня страдали… — я улыбнулся.

— Очень странно это слышать от человека, который сломал мне ребро, чуть не вспорол скальпелем горло, ну а про затраханных до смерти и невинно убиенных я вообще молчу. Это запоздалое раскаяние или ты ещё от наркоза не отошла?

— Да как же ты не понимаешь… это все не то, они бы никогда не рискнули… Их жизнь для меня ничего не стоила. Просто пообещай мне, что ты никогда так больше не сделаешь. Я не прошу себе этого, если ты… — Лин закрыла глаза и истекая слезами зарыдала.

Склонившись над ней я с нежностью взглянул на ее заплаканное лицо, смахнул несколько слезинок бегущих по ее бледной коже и приподняв крепко прижал к себе.

— Что-то ты совсем раскисла, Лин. Кажется я плохо на тебя влияю, — девушка шумно всхлипнула и ненадолго умолкла.

— Переживу уж как-нибудь…

Трогательный момент прервал Розенкранц бесцеремонно названивающий по сути мне прямо в голову. Лишь от него я узнал, что сейчас вечер понедельника, а меня по-прежнему нет в казарме. Я, конечно, как мог объяснил ему ситуацию, но учитывая его осведомленность результатами моего рассказа он был не удовлетворён и дал мне полчаса, чтобы явиться к месту несения службы. Махнув на прощание рукой только начавшей успокаиваться Лин я спешно отправился дальше гробить себя, но теперь уже во имя Зилота.

Возвращение в казарму началось для меня с кабинета лейтенанта. Он как обычно развалился в своем кресле и буровил меня взглядом ища недостатки. Надо сказать, что выглядел я в этот вечер как один сплошной недостаток и был скорее похож на гопника из подворотни нежели на образец гордости и величия нашего города. Но до моей побитой, сияющей серыми рассечениями морды он все же доколебываться не стал, а вместо этого указал мне пальцем на диван и как-то очень грустно вздохнул. Не к добру это…