— Молчи, — приказал он, и от холода в его голосе по моей коже поползли мурашки.

К моему сожалению, Руть и вправду замолчала. Абелия, заплаканная, сидела у ее ног, и смотрела на Этьена стеклянными глазами.

— Собирай вещи, живее.

Я кинулась к стопкам одежды. Чулки, пояс, белье, нижнее платье, теплое верхнее платье и даже плащ — все нашлось в одно мгновенье. Только вот обувь…

Я растерянно оглядывалась, но запасной пары нигде не было.

— Чего не хватает?

— Башмаков.

Этьен недоуменно посмотрел на мои ноги, будто только сейчас заметил, что по замку я бегала босяком.

— Снимай свои, госпожа.

Руть, не отрывая от меня полного ненависти взгляда, начала медленно стягивать с себя обувь.

— Живее!

Та закончила, и кинула пару в меня. Каблук одного башмака больно ударил по руке.

— Одевайся, — уже мягче обратился Этьен ко мне.

— Тут?!

— Я буду с смотреть только на нашу гостеприимную хозяйку, клянусь.

Я колебалась мгновенье, а затем решительно начала одеваться. Мне было плевать на Руть, ненависть которой я ощущала кожей. Плевать, что Этьен мог не сдержать своего слова. Он помогал мне. Я не избита и не обесчещена бароном лишь благодаря ему. Один только взгляд меня больше не пугал.

Наспех одевшись, я влезла в оказавшиеся лишь немногим большими башмаки, и кивнула.

— Теперь разорви простыни на длинные тряпки, и свяжи ноги и руки той женщины.

Подходить к Руть было страшно. Неужели опять ударит?! Но та даже не шелохнулась. Я связала ее, а Этьен проверил узлы на прочность.

— Господин мой брат найдет тебя, и ты будешь ползать в его ногах, умоляя о милости и дозволении помереть, дрянь! — прошипела Руть.

— Рот ей тоже заткнем, — решил Этьен.

Закончив, он усадил Руть дальше от входа, и обратился к Абелии:

— Мы уходим из замка. Пойдешь с нами?

Абелия посмотрела на нас, на приоткрытую дверь за нашими спинами, и испуганно закачала головой.

— Надо связать и ее тоже.

Абелия от слов Этьена вздрогнула, и прибилась к ногам госпожи.

— Не смей! Ее и так постоянно обижают! — потребовала я.

Этьен задержал взгляд на Абелии.

— Только руки. Не бойся, я все делаю быстро, — связав ей руки за спиной, он конец веревки привязал к ногам Руть.

— А теперь бежим.

Мы вышли через дверь для слуг. На улице была глубокая ночь. Холод отрезвлял. Мы крались к конюшне на другом конце двора. Шаг, еще один. Все ближе, и ближе — уже и очертания коней можно увидеть, и тут нас окликнул один из стражников:

— Чой-то вы посреди ночи во дворе делаете?

— Подыграй, — шепнул Этьен, и вновь изменился до неузнаваемости. Он развернулся к стражнику, и почтительно поклонился. Я поклонилась следом.

— Доброй ночи! — заискивающе начал он. — Не думайте дурного, просто развлечься хотим, да в замке вы же знаете, как госпожа Руть сурова, особливо, когда у барона новая девица! — Этьен положил мне руку на плечи и прижал к себе. Я едва сдержалась, чтоб не дернуться от непрошенной близости.

— Знаю-знаю. Не по нраву придется, так барон всех к себе согнать может. Что, так не терпелось, что рискнуть своей шурой решил?

Этьен гаденько ухмыльнулся и опустил руку ниже. Я охнула и тут же прикрыла рот ладонями.

— Да вы на нее посмотрите! В самом соку же девка, и сама просилась на сеновал, кто ж тут утерпит? Да мы быстро — ни госпожа, ни барон заметить ничего не успеют.

— Сама просилась, говоришь? — теперь стражник внимательно смотрел на меня. — И впрямь хороша.

— Хочешь, после меня ее попробовать?

— Не, после не люблю. Первым буду.

Стражник схватил меня за руку и потащил к конюшне. Я обернулась на Этьена, на тот приложил палец к губам, призывая к молчанию. Не мог же он спасти меня от барона, чтоб отдать стражнику, правда же?! Вновь стало страшно, но, веря Этьену, я молчала. Другие стражники нас не трогали, стоило тому, что тащил меня за руку, обронить пару скабрезных слов. Выгнав мальчишку-конюха, что спал на сваленном у углу сене, стражник кинул меня на него.

Вместо оцепенения, что я испытала перед бароном, во мне поднимался гнев. Хотелось всадить нож в живот этого мерзавца, распоров ему брюхо. Желание было таким сильным, что пришлось сжать руки в кулаки, стараясь сдержать себя.

— А она у тебя неразговорчивая, да? — с сожалением протянул стражник и успел только охнуть, как Этьен ударил его рукоятью кинжала по шее.

Стражник осел на землю. Этьен протянул мне руку. Я поднялась сама, пусть и чуть медленнее, и вскрикнула. Позади стоял мужчина с обнаженным мечом. Тот упирался Этьену в спину.

— Отпусти ее, — угрожающе приказал мужчина. Я зажмурилась и вновь открыла глаза: картинка не изменилась.

— Джон? — все еще не веря своим глазам спросила я.

— Спокойно Мария, я спасу тебя, — уверенно произнес он и мне почему-то очень захотелось приложить чем потяжелее по его головушке.

— Ты опоздал, я ее уже спас. И вовремя. Если не хочешь, чтобы мои усилия пропали даром — помоги седлать лошадей. Мы достаточно задержались в этом замке.

— Он говорит правду, Мария?

— Да! Убери меч!

Джон послушался. Этьен тут же бросился к сбруе и седлам. Джон наблюдал за его действиями в растерянности.

— Кто это такой?

— Что нужно делать? — спросила я Этьена, проигнорировав Джона.

— Отвязать остальных лошадей. Выпустим их, когда будем сбегать — так им придется сначала отловить лошадей, а уже потом гнаться за нами.

Я бросилась в стойла отвязывать лошадей. Помедлив, Джон присоединился к Этьену. Вместе они быстро закончили в двумя лошадьми. Этьен взялся за третье седло, как вдруг у замка раздались крики.

— Заметили, черти, — ругнулся он, сплюнув. — Уходим сейчас же! — он вскочил в седло, и протянул руку, но меня уже подхватил Джон, крепко сжав, и усадил перед собой.

Криками и прихваченным хлыстом они разогнали остальных лошадей. Во двор уже выбежали стражники. Впереди были Руть и держащаяся за нее Абелия.

— Схватить их! — завизжала Руть.

Стражники бросились к нам, но в суматохе было не так-то просто до нас добраться. Этьен и Джон пришпорили коней и мы помчались прочь от этого ужасного замка и чудовищ, что в нем обитали. Я надеялась, что никогда больше не увижу ни барона, ни его сестру с женой, ни даже сломленную Абелию.

— Я достану тебя, девка! Достану и…, — Руть кричала еще что-то, но ее слов я уже не слышала.

Мы спаслись!

Остановились мы лишь после нескольких часов скачки. На дороге было пусто и темно. Маленькая лампадка, горевшая у дорожного креста, совсем не давала света. Я подошла, и упала перед крестом на колени, почти не почувствовал боли в ногах.

— Спасибо, Боже, спасибо! За деяния твои, за доброту твою, за справедливость и защиту сирых и убогих, благодарю!

Мужчины напоили лошадей, сами выпили воды и молча ждали, когда я закончу. Мне же свобода и свежий воздух кружили голову сильнее, чем вино, и я все не могла закончить молитву.

— Мария, мы еще недостаточно далеко. Молитвы могут подождать, пока мы не будем в безопасности, — Этьен протянул мне руку, но Джон встал перед ним, закрывая меня собой.

— Ты так и не ответил, кто ты такой. Не лучше ли разойтись тут? Так и погоню запутаем.

Этьен рассмеялся.

— А ты Мария, смотрю, многим приглянулась. От одного поклонника тебя спас, так другому не терпится наедине с тобой остаться, — он перестал веселиться и положил руку на меч. — Из нас всех ты самый подозрительный. Кто ты такой, что делал в замке барона и чем тебя так девушка эта интересует?

— Да так ты смеешь предполагать такое! — оскорбился Джон. — Мария спасла меня! Я лишь хочу убедиться, что она в безопасности.

Я закончила молиться и сидела, закрыв глаза. Чувство восторга покидало меня, уступая усталости и забытым, казалось, тревогам.

— Не время ссориться. Этьен спас меня, хотя и видел всего раз в жизни. Поступки его честны.