— Если ли вода? И вино? — пересилив страх, спросила я.

— Вино? Отпраздновать? Отличная идея.

— Нет, мне нужно обработать рану, перед тем, как прикладывать травы. Так эффект будет лучше. И нет ли у вас чистой ткани — для перевязки?

Баронесса медленно моргнула.

— Вы пришли в мой дом. Убили моего мужа. А теперь требуете вино?

— Хватит, — терпение Этьена, кажется, совсем закончилось. — Все тут все прекрасно понимают. Мария в этот дом не приходила — ее притащил ваш дражайший супруг. Мой друг оказал ему честь, позволив сражаться за свою жизнь, а не зарезав, как свинью. Вы от его смерти вообще не огорчились. Чем быстрее вы нам поможете, тем скорее мы вас покинем.

Баронесса скривила свои красивые губы, точно слова Этьена имели неприятный запах.

— Какая отвратительная прямота. Да, тут есть вино. Пойдем со мной, принесем пару бутылок.

— Нужна лишь одна.

— Вторая для сокрушающейся от горя вдовы.

— Мадам, вы сами не можете принести всего две бутылки?

— Я что, похожа на вашего слугу? В доме нет никого, кроме нас четверых. Не хотите вина — можете оставаться тут.

Этьен ушел за баронессой. Мы остались с Джоном наедине. Я перебирала травы, думая, какое сочетание будет лучше всего. Сначала приложить протертую крапиву, а потом намазать бинты кровохлебкой? И дать с вином медуницей? Не будет ли перебором? Еще бы что-то для поднятия сил — турнир ведь совсем скоро! В ларце были шиповник, зверобой и даже левзея! Шиповник не подойдет — нужно отваривать, но вот если взять с собой пару соцветий левзеи, то можно разжевать их перед боями, на случай, если рана окажется серьезнее, чем мне казалось. Да, именно так и нужно сделать. Или лучше растолочь ее, и добавить в воду? Мои размышления прервал тихий смех Джона.

— Что? — спросила я. Он сел под окном, и из-за яркого света, падающего в мою сторону, я видела только его силуэт.

— Как будто мы в начале нашего знакомства. Даже рана на том же месте, — Джон смеялся все сильнее, и я ударила его по руке.

— Прекрати! Так кровь сильнее пойдет!

Он поймал мою руку, и поцеловал.

— Я не волнуюсь. Я выжил раз, благодаря твоим руками. Выживу и второй.

Все это было крайне неуместно — Джон был ранен, рядом лежал труп человека, который хотел причинить мне вред, сама я была грязная, и турнир должен был вот-вот начаться. Я наклонилась, и поцеловала его. Живой, с чуть царапающей меня щетиной. Уже такой родной.

— Вот это да, да вас ни на минуту нельзя оставить! — Этьен подошел к нам и громко поставил откупоренную бутылку на пол. — Тут как будто один я переживаю о турнире!

С вином он принес чистую простынь, и одежду — жакет для Джона и простое серое платье для меня. Это была одежда слуг и крестьян, но платье, данное мне Вив, все было в грязи и крови. Выйти в нем на улицу не привлекая внимания я бы не смогла.

— Спасибо, — поблагодарила я баронессу, что уже налила себе вина, и теперь наблюдала за нами, стоя у входа в коридор. В ответ на благодарность та промолчала.

Я выбросила эту странную женщину из головы и занялась Джоном, который все еще посмеивался. Смочила руки вином, вытерла о ткань и смочила вновь. Попросила Этьена порвать ткань для перевязки, предварительно оторвав небольшую часть для себя. Намочила ее вином, вытерла кровь, и осмотрела раны. И вправду, не так страшно, как я опасалась. Но глубже, чем Джон говорил. Хорошо уже то, что зашивать не придется. Я смочила крапиву в вине, и приложила к ране. Джон зашипел — наверняка жглось.

— Нужно немного подождать, пока схватиться. Потом наложим кровохлебку, и перевяжем.

— Во время боев проблем не возникнет?

— Если не будут упорно бить по ранению, то не должно.

— А если будут? — настаивал Этьен.

— Тогда возникнут! — Этьена ответ явно огорчил. Но чего он от меня хотел?! Я ведь не волшебница.

— Простите, госпожа, где я могу переодеться? — обратилась я к баронессе.

— Наверху никого нет. В первой комнате справа стоит вода и таз — можешь умыться. Смотри, не воруй ничего.

— Я не воровка! — возмутилась я.

— Ты нет. А остальные?

Невозможная женщина! Знала она про Этьена или нет? Или просто хотела оскорбить? Или честно предупреждала? Ничего по ней было не понять. Я схватила платье и бросилась наверх. В указанном месте и впрямь оказался кувшин с водой — я налила ее в таз, и с удовольствием окунула руки — и тут же вытащила. Вода была ледяная. Посомневавшись немного, я скинула всю одежду и обтерла себя этой водой. Быстро, чтоб не успеть замерзнуть, я накинула платье. Грубое, но теплое — из добротной ткани. Лучше, чем те, которые я обычно носила. Но после шелковой гладкости предыдущего, оно, казалось, впивается мне в кожу, кусая, словно клопы. Я окунула лицо в ледяную воду, прогоняя ненужные мысли, страх, переживания. Мы выжили. Все было в порядке.

Я спустилась вниз, осмотрела Джона — крапивные листы чуть скрутились по краям. Аккуратно сняв их, я толстым слоем наложила перемолотую кровохлебку. Перевязала, прижимая траву к ране, и между первым и вторым слоем ткани вновь добавила кровохлебку. Джон поднялся, попробовал взмахнуть руками, проверяя, не мешает ли ему повязка.

— Как и ожидалось — лучше, чем у королевских лекарей.

И кто его за язык тянет- такие глупости говорить!

— Точно не нужно прижигать? — засомневался Этьен. — Еще можем успеть.

— Только если он не планирует участвовать в турнире. При прижигании боль сильная, и проходит долго, отнимая силы. Может и горячка начаться.

Где-то в глубине дома хлопнула дверь.

— Вам пора, — отмерла баронесса. Достала один из ключей, привязанных к поясу, и, перешагнув через барона, словно через бревно, отперла дверь, которую я всеми силами пыталась открыть.

— Господин моя брат, — раздался издалека голос Руть, и я невольно вздрогнула.

— Уходим, — поторопила я остальных.

Дверь за нами захлопнулась, и ключ повернулся в замке. Я стояла на залитой солнцем траве, в небольшом саду позади деревянного дома. Из сада вела калитка — а там — дорога. Подумать только, как близко к людям — неужели никто не обратил внимания на мои крики?

Позади послышался вскрик, точно ранили птицу, и кто-то упал, и завыл.

— Брат, брат, брат мой! — причитала Руть, словно опытная плакальщица. Баронессу слышно не было.

Мы дошли до калитки, и оставили позади этот ужасный дом, с его ужасными жителями. Я не стала оборачиваться — больше барон не мог меня преследовать.

До шатров рыцарей мы добрались быстро. При приближении Джон натянул капюшон плаща, снятого с Этьена, скрывая лицо. Этьен, вышел вперед, громко говорил и смеялся, всячески привлекая внимание к себе. Они явно не хотели, чтоб лицо Джона увидели. На нас почти не обращали внимания, все были заняты подготовкой к предстоящим боям.

Войдя в шатер, Этьен закрыл лицо руками и застонал.

— Поверить не могу. Ты так ждал этого турнира, этого шанса, и что теперь?!

— Не переживай так о моих шансах. Они все еще весьма не плохи.

— Они же не верят, что ты де Лебрево. Если проиграешь, и казнить могут за обман.

— Они верят мне достаточно, чтобы допустить к участию. Этого хватит.

Недалеко прозвучала труба. Поднялся шум: радостно заголосила толпа, герольд объявлял участников и рассказывал об их подвигах, снаружи послышалось ржание лошадей и лязг металла.

— Времени почти не осталось. Надо облачить тебя в доспехи. Раздевайся.

Джон, не стесняясь, скинул одежду. Я отвернулась, не зная, куда себя девать. Конечно, я уже видела его голым, но ситуация-то была совсем другая! Да и Этьен между нами чувствовался ну совсем уж лишним. Видя мое смятение, Этьен начал рассказывать мне о доспехах. Вместо легкой рубахи, Джон натянул подплечник из хлопка, обитый мехом, чтобы защищать плечи и подмышки. Затем многослойный гамбезон, защищающий от натираний и травм. Его был простым, без узоров и вышивки, но сделан из добротной шерсти. Из той же шерсти были штаны. От одного взгляда мне становилось жарко — а ведь до железа еще дело не дошло. Множество кожаных поясов, начинавшихся выше бедер и заканчивающихся у талии, со сложными системами пряжек, чтоб лучше распределять вес доспеха.