— Я не буду соревноваться, — ответила Айла. — У них без нас все решено.

— На тебя не похоже. — Филпа недоверчиво посмотрела на неё. — Я тебе не верю, ты что-то задумала.

— Думай, что хочешь.

Полог фургона резко отдернули.

— Вы еще здесь? — злобно рыкнул хозяин. — Мерзавки! Бездельницы! Живо одевайтесь и на площадь! Представление ждать не будет!

Его маленькие, свинячьи глазки зло сверкали из-под кустистых бровей.

— Дождетесь, выгоню вас к темным, будете знать!

Буркнул он напоследок и опустил полог. Девушки тихо выругались и принялись переодеваться в свои яркие трико и кружевные короткие — только до колена — юбочки.

Представление шло своим ходом, спел Борко, повеселил присутствующих Клаус со своим медведем, настала их очередь — жонглирование кольцами и мячами. Номер подходил к концу под радостный свист деревенщины, когда Айла неудачно ступила на канат, нога соскользнула, и она рухнула вниз с высоты роста человека. Падая, она отчетливо услышала хруст кости, дикую боль и, проваливаясь в небытие, только и успела подумать, что теперь хозяин ее точно выгонит и она закончит свои дни в каком-нибудь кабаке, шлюхой.

Пришла Айла в себя на матрасе, в своем фургоне. Было слышно, как рядом хозяин костерит за какие-то провинности труппу. Полог откинулся и в фургон забралась Урсула, следом за ней, вопросительно мурлыкнув, появилась кошка. Девушка с улыбкой почесала её за ухом.

— Ты как? — спросила она.

Циркачка не ответила, только вздохнула и отвернулась. Непрошеная слеза скатилась по щеке.

— Дай я твою ногу посмотрю, — предложила Урсула.

— Что её смотреть? Сломала, теперь долго буду ни на что не годна. Выгонит он меня, как пить дать, выгонит, — простонала Айла и тихо, беззвучно заплакала.

Тем временем девчонка наклонилась над её ногой, придавила, что-то снова хрустнуло и циркачка вскрикнула от неожиданности.

— Тише, ничего страшного с тобой не случилось, — успокаивающе промолвила девушка. — Просто вывихнула, полежишь несколько дней и все пройдет. Ваш хозяин сказал, завтра в другую деревню поедем, как раз нога и перестанет болеть.

Боль в ноге, действительно, стала утихать, она была уже не такой сильной как в начале. Айла лежала, не в силах поверить в вывих.

— Что же тогда хрустнуло? — спросила она.

— Наверное, ветка какая-нибудь, — девушка улыбнулась.

Айла осторожно поднялась и села на своем матрасе, аккуратно пошевелила ногой. Та ощутимо болела, но не острой болью перелома. Возможно — растяжение, да и вывих был. Но все это было не страшно и циркачка заметно повеселела.

— Ты где научилась вывихи вправлять? — поинтересовалась она.

— Бабушка учила, говорила, в жизни все может пригодиться.

— Хозяин чего ругался? — спросила циркачка.

Девушка махнула рукой.

— Крестьяне, вместо денег, кто яиц, кто сыра давать начали, — легко ответила она. — Приказал сворачивать все, завтра на рассвете дальше поедем.

— Ты меня еще поучишь жонглировать? — спросила Урсула.

— Если твой муж не заругает! — усмехнулась Айла.

С каждым днём весна все увереннее вступала в свои права, прекратились ночные заморозки, а дни становились длиннее и теплее. Цирк кочевал вокруг Фагоса, выжидая положенный срок. Крестьяне все менее охотно шли на представления — весной им было просто недосуг. Хозяин злился на это. Наконец, решил остановиться неподалеку от столицы провинции Остергам и дать артистам несколько дней отдыха. Все обрадовались, ведь в Фагосе предстояло выступать каждый день, а то и по нескольку раз.

Цирковые фургоны оставили на опушке леса, возле небольшого озера. До ближайшей деревни было рукой подать и цирковые этим охотно пользовались: веселили детвору да ухитрялись разжалобить баб, а те делились нехитрой снедью. Некоторые даже ночевали в деревне, возможно, у какой-то вдовы или молодухи к зиме родится ребенок, не похожий ни на кого из односельчан.

Айла любила гулять в лесу и собирать первые цветы и съедобные травы. Она не боялась заблудиться, поэтому уходила далеко от стоянки. Вот и сегодня она пошла на знакомую уже небольшую поляну у скалы, из-под которой пробивался родник, впадающий в озеро. У озера и остановился цирковой обоз. Она уже почти дошла, кода с неудовольствием заметила сквозь листву и ветки, что на поляне кто-то уже есть. Циркачка хотела развернуться и уйти, но узнала конюха, Аска. Держа в руке длинный шест, он оттачивал свое мастерство в боевых искусствах. Его движения были как танец — точные, изящные и при этом смертоносные. Айла не могла оторвать взгляда от этой опасной пляски. Его голый торс блестел от пота, а легкий ветерок иногда приносил едва уловимый, на грани восприятия, запах свежего пота. Но этого хватило. Она почувствовала сладкую тяжесть внизу живота, дыхание участилось, и она застыла, не в состоянии оторвать взгляд.

Айла сделала шаг назад, еще один, под ее ногой хрустнула ветка. Женщина замерла на месте, Аск тоже. Он прислушался к окружающим звукам и, неуловимый как тень, исчез из виду за рядом деревьев. Женщина задержала дыхание, осторожно отступила еще немного, и уперлась спиной в разгоряченное тренировкой тело. Сильные руки обхватили её, повернули к себе. Она подняла глаза и встретилась с насмешливым взглядом конюха.

— Я бы не удивился, встретив тут Филпу, но не тебя. Все еще не оставили своё пари?

— Я просто гуляла, — дрогнувшим голосом ответила циркачка и непроизвольно облизала пересохшие губы. — Мне нравится эта поляна, здесь красиво.

— Красиво…

Неожиданно лицо Аска оказалось совсем рядом. Он властно притянул её к себе и накрыл губы своими, заставив сердце Айлы бешено биться. Ноги ее ослабели, а руки, словно сами по себе, нащупали завязки его штанов.

Конюх отстранился и, перехватив ее пальцы крепкой рукой, сжал их до боли. Циркачка всхлипнула от неожиданности и посмотрела на него затуманенным от страсти взглядом. Аск провел рукой вверх по её ноге. Отметая все сомнения, Айла быстро справилась с завязками и, задрав платье, сама бесстыдно прижалась к мужчине. Конюх легко поднял её за бедра, Айла с готовностью развела ноги и оседлала его.

Почувствовав его внутри себя, она непроизвольно застонала и крепко обвила Аска ногами. На какое-то время для них двоих мир вокруг перестал существовать. Аск оказался отменным любовником, а у неё давно не было мужчины.

Позже, когда наступила разрядка и страсть улеглась, на поляне повисло неловкое молчание. Оба поправляли одежду, не глядя друг на друга.

— Уходи, — наконец сказала Айла. — Мы взрослые люди, так бывает. Не стоит говорить Урсуле.

Циркачка осталась на поляне одна. Она долго сидела у ручья, обратно вернулась затемно.

Фагос встретил бродячих артистов проливным дождем и резким ветром, будто и не стояли совсем недавно погожие дни. Фургоны пока поставили недалеко от городских стен, лошадей не стали распрягать. Хозяин цирка по непогоде отправился в городскую магистратуру за разрешением на выступления. Цирковые поделились с Эвианом, что это может затянуться надолго, поэтому он, оставив Горлину под присмотром Айлы, тоже пошел в город.

Горлина с нетерпением ждала возвращения Эвиана, они давно обговорили, как будут дальше добираться до Шебея. Фагос и Шебей — портовые города, нужно только устроиться на ближайший корабль, идущий в правильном направлении. Несколько дней — и они на месте. Последнее время девушка с нетерпением ждала, когда они уже доберутся. Там бабушка, там ее любят и ждут, там привычные удобства, можно спать не в повозке, а на нормальной, удобной кровати, на чистой постели, мыться теплой водой, вкусно есть. Но в то же время, едва Эвиан выполнит клятву, которую дал Ивону, он станет свободным и уйдет из её жизни. За время их путешествия Горлина привыкла, что он всегда рядом, надежный и молчаливый.

— О чем задумалась? — Голос Айлы вырвал её из грустных мыслей. — Еще немного, и ты здесь такую же сырость разведешь, как и на улице.