— Мы подозревали, что во Фрунзенском районе зародилось зло, которое уже пустило корни в городе… Но мы и не думали, что всё зашло так далеко, — произнёс судья. — Рохманов, ты проверил Перекрёстова своей силой?

— Проверил, Ваше Высочество, — кивнул Рохманов. — Он не лжёт.

— В таком случае…

— Как я могу к вам обращаться? — перебил судью я. — Мы так и не познакомились.

— Григорий Дмитриевич Рассветом, — представился глава Центрального района.

— Григорий, действовать нужно незамедлительно, — сказал я. — Пока мы просиживаем здесь свои дворянские задницы, весь город рискует перейти под контроль этого безумца.

— Погоди, Перекрёстов. Нам нужно поговорить один на один. Остальных членов совета прошу организовать защиту здания суда. Что касается других присутствующих… У вас есть выбор. Бежать отсюда, или помочь нам отбиться. Выбор за вами.

— Я вызываю поддержку Московского района, — сказал Меншиков. — И остаюсь сам.

Обухов вопросительно посмотрел на меня.

— Вызывайте Приморцев, Рука Войны, — приказал я. — Оставьте часть людей, чтобы защитить район, если придётся. Остальные пусть дуют сюда.

— Будет сделано, князь, — кивнул Обухов.

Артемий и Кристина Войцеховские, недолго думая, сорвались с места и побежали к выходу из здания суда. Что-то мне подсказывало, что их мы больше не увидим.

— Значит, решено, — кивнул Рассветов. — А теперь оставьте меня с Перекрёстовым наедине. Времени действительно очень мало.

Все кроме меня и главы Центрального района покинули зал суда. Рассветов спустился ко мне с трибуны и мне наконец удалось рассмотреть его внешность.

Кудрявый старик, чем-то напоминающий Александра Сергеевича Пушкина, доживи тот до преклонных лет.

— Учитывая, что вы узнали о моих истинных силах, — первым заговорил я. — Вы не боитесь оставаться со мной наедине?

— Как думаешь, Александр, почему именно мне было доверено вести за собой Высший Совет и судить людей? — ответил он вопросом на вопрос.

— Неужто читаете ложь, как и Рохманов? Хотя нет, в таком случае вы не стали бы спрашивать его, правду ли я говорю.

— Я вижу чистоту и благие намерения людей. И чем более выражены эти намерения, тем сильнее я вижу свет вокруг человека, — ответил он. — В этом тёмном мире ты сияешь действительно ослепляюще, Александр Перекрёстов. Я верю тебе.

— Мне льстят ваши слова, Григорий, — благодарно кивнул я. — Но боюсь, мои благие намерения могут нас не спасти, когда станет слишком поздно. Счёт идёт на минуты.

— Кое-что не укладывается в моей голове, Александр, — сказал он. — Учитывая твой рассказ, отец психо-цепей планировал захватить город ритуалом. Зачем ему эта война?

— Я тоже задаюсь вопр… — я резко умолк.

Осознание рухнуло на меня тяжким грузом. Так вот в чём дело…

— Всё верно, — сказал я. — Он не менял стратегии. Он всё ещё хочет создать крупнейший ритуал. Но для этого ему нужен я. Боюсь, кланы не объявляли войны Центральному району. Скорее всего главам были промыты мозги, чтобы те отдали своим подчинённым лишь один приказ. Схватить меня. Ведь я нужен ему для завершения ритуала. Всё верно, как же я сразу не догадался! Он знал, что я буду в суде. Это мог быть последний шанс — схватить меня. И он решил им воспользоваться.

— Выходит, он идёт за тобой… — задумался Рассветов. — Тогда тебе стоит поторопиться и расстроить его планы до того, как он доберётся до тебя.

— Есть одна маленькая проблемка, — усмехнулся я. — Не думаю, что есть способ остановить ритуал, не убив самого отца психо-цепей. Пока эта мразь жива — всегда будет существовать риск того, что магию разума используют ради порабощения людей.

— Ты ошибаешься, Перекрёстов, есть способ, — заявил Рассветов. — Из твоего рассказа я понял, что ты почти ничего не знаешь о магии разума.

— А что я могу о ней знать? Ведь эта ветвь не изучена и впервые появилась лишь тогда, когда один психопат во Фрунзенском районе начал свои эксперименты над людьми.

— Это не так. Она была всегда, — сказал Рассветов. — Магия разума старше, чем этот город.

Ничего не понимаю. Это что ещё за лабуда?

— Да, Перекрёстов, — кивнул Рассветов. — Мне много известно об этой магии. Эта тайна передавалась в моей семье множество поколений.

— Но почему? С какой стати? Вы же не имеете с магией разума ничего общего, — не понял я.

— Я — нет. Но наш город имеет прямой к ней отношение.

— Санкт-Петербург?

— Сейчас ты всё поймёшь, Александр, — сказал Рассветов. — Смотри, ты упомянул фиолетовый кристалл, который враг использовал, чтобы запускать ритуал магии разума.

— Точно! — я схватился за голову. — Ведь этот чёртов кристалл остался на нижнем этаже психушки! Нужно попросить соклановцев, чтобы его оттуда извлекли.

— В том нет нужны. Уверен, он уже разряжен, — произнёс Рассветов.

— Тогда… Стоп. Уж не хотите ли вы сказать, Григорий, что…

— Что тот кристалл был лишь маленькой частичкой целого камня. Гигантского кристалла, который расположен глубоко под городом.

— Новости всё лучше и лучше! Вот теперь я окончательно нихрена не понимаю! Что гигантский кристалл разума забыл под Санкт-Петербургом⁈ Вернее… Как его туда засунули?

— Он был там изначально, ещё до основания города. У каждой крупной ветви магии есть такой кристалл. Самые крупные города возводили именно на таких кристаллах, чтобы магам было проще черпать из них силы.

— Это что же вы мне хотите сказать, Пётр Первый был, мать его, магом разума⁈

Шизофреник Стёпка был бы очень рад такой новости! Не зря ему Петруха мерещился.

— Нет, наш город был основан по иной причине. Не для того, чтобы питаться силой кристалла, а чтобы сдерживать его силу.

— То есть?

— Несколько столетий назад был совершен ритуал, который запечатал магию разума. И никто, кроме моей семьи и семьи императора не знал о том, что этот камень существует. Никто не знал, что эта магия дремала под городом.

— Тогда… Каким же образом отец психо-цепей узнал, что камень существует? Уж не бастард ли императора скрывается за чёрной маской? — предположил я.

— Нет. Романовы бы не допустили такого. Должно быть другое объяснение. И оно у меня есть, — заявил Рассветов. — Несколько столетий назад о существовании кристалла было известно соседним странам. Шведы боролись за это место, а немецкие учёные помогали императору изучать кристалл.

— К чему вы клоните?

— Остаётся лишь один вариант. Одна из иностранных семей передавала из поколение в поколения тайну кристалла, так же, как и моя семья.

— Выходит, отцом психо-цепей может оказаться иностранный агент?

— Не исключено.

— Да уж, дело-то набирает обороты, — почёсывая затылок, произнёс я. — Это не объясняет, почему враг кажется мне таким знакомым… Плевать. Речь сейчас не о том. Я правильно понимаю, что ему нужен кристалл, чтобы совершить столь крупный ритуал? Выходит, он уже имеет к нему доступ, раз тратит осколки древнего камня на мелкие ритуальчики?

— Он нашёл проход в подземелья под городом. Но он не знает, что тебе известно об этом кристалле. Твоя задача — уничтожить сердце магии разума.

— Всплывает вполне логичный вопрос! Почему это не сделал кто-то до меня? И почему сейчас этим должен заняться именно я? Не проще ли было Романов изначально уничтожить камень, а не прятать его под городом?

— Уничтожить кристалл может только тот, кто сам владеет его магией. Романовы не пользовались магией разума. Они её опасались.

— Супер, просто супер… — вздохнул я. — Ладно. Значит, решено. Я сделаю это. Как попасть в подземелья? Тьфу, с учётом того, что нас окружают, не уверен, что это вообще теперь реализуемо!

— Отнюдь, — помотал головой Рассветов. — Туда можно попасть через метро. В туннелях есть потайные ходы. Запасной спуск в метро есть прямо в этом здании. Тебе нужно выдвигаться прямо сейчас, Перекрёстов. Пока враг думает, что мы защищаем тебя в этом здании, ты должен уничтожить кристалл.

— Идёт, — кивнул я. — Но мне нужен проводник. Как иначе я найду этот тайный ход?