— Ну что, мразь белобрысая, доигрался? — прошептал я, схватив его за грудки. — Что-то я не чувствую звука твоего магического движка. Неспроста ты пушку с собой, скотина, носишь. Что, выродок, не умеешь колдовать?

— О-отпусти! — визжал он. — Отпусти м-меня!

— Настасья, ты как? — спросил я, игнорируя вопли княжича.

— Жить буду… — простонала она.

— Где Володька? Вы какого хрена разделились?

— Мой просчёт, — призналась она. — Выжгла только один генератор, а у них был запасной. Отряд Артемия быстро вернулся в особняк и мы пересеклись с ними. Мы попытались отбиться и разделились. Володя увёл троих за собой, а эти схватили меня.

— Ясно. Надо скорее найти его и нейтрализовать оставшихся солдат, пока никто не поднял шумиху, — сказал я.

— Мы ведь уже подняли шумиху! Войцеховские нас увидели! Тут целых пять трупов! — воскликнула Настасья.

— Этот вопрос можно решить в нашу пользу, — заявил я, хитро улыбнувшись. — О каких трупах ты говоришь, Настасья?

Сусликова посмотрела на меня непонимающим взглядом, а после вздрогнула. Солдаты, убитые мной, медленно поднимались.

— К-к-к-какого х-х… — пыхтел Артемий.

— Магия твоего папашки. Я её съел, — сказал я, показав ему хищный оскал.

Ещё немного и Войцеховский-младший обделается. Надо бы сбавить обороты, но что-то совсем не хочется.

— Слушай меня внимательно, Артемий, — произнёс я. — Сейчас я немного поиграюсь с твоим разумом, но жизнь тебе, сукин сын, сохраню. Не переживай. Это будет не больно. Почти.

И психо-цепь пронзила его разум.

Нелюбимый сын. Посмешище и позор рода. Но таковым он был с самого рождения. Изгоем его сделали из-за того, что мальчик родился без магических способностей. Много же ужасов и боли он пережил.

В такие моменты мне становится жаль всех этих обезумевших ублюдков. Но дело должно быть сделано. Жалость для меня сейчас — это роскошь. И в качестве роскоши я сохраню ему жизнь. Артемий мне ещё послужит.

Слушай и запоминай, Артемий. У тебя есть только один шанс, стать достойным своей жизни. Докажи, что не зря родился на свет — сделай всё так, как я повелю. Этой ночью никто не проникал в ваше поместье. Вы с сестрой нашли старые записи вашего некроманта отца и попытались воспользоваться его знаниями. Из-за этого ваши солдаты погибли и воскресли мертвецами.

Артемий бешено кивал головой, вторя каждому моему слову.

Когда вас призовут на суд, ты подтвердишь всё, что скажет твоя сестра. Перекрёстов невиновен. Анатолий Войцеховский — настоящий преступник, который заслуживал смерти.

Я отпустил Артемия и тот упал на холодный пол, испустив дух.

— Он… Мёртв? — спросила Настасья.

— Живее всех живых. Сознание потерял от страха, — сказал я. — Есть и хорошие новости. Те солдаты, которые погнались за Володькой — последние. Я покопался в его воспоминаниях. Больше в особняке никого нет. Остаётся надеяться, что Орлов не оплошал.

Я помог Настасье подняться и опереться на меня. Вслед за этим мы выдвинулись к выходу из особняка.

— Я тебя… Хочу кое-что спросить, — сказала Сусликова.

— Знаю, что удивил тебя своими трюками. Мои возможности несколько больше, чем я показывал. Это не разговор на пятнадцать минут.

— Да нет, я вообще не о том! — воскликнула девушка.

— Нет? — удивился я. — Тогда о чём?

— … Ты спал с этой… Ты спал с Черновой? — смутившись, спросила она.

— У-у-ух, — вздохнул я. — Ну ты даёшь. С чего ты взяла, что я буду перед тобой отчитываться? Мы, кажется, с тобой ничего друг другу не обещали. Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься, — грустно ответила Сусликова.

— Если тебя это успокоит, я с ней не спал. Пока что, — ответил я. — Но бога ради не думай, что можешь меня контролировать. Тебе не хватит сил. Никому не хватит.

— Поняла! — неожиданно оживилась Сусликова и шлёпнула меня по заднице.

Хрена себе! Странные создания — эти женщины. И чего она хотела добиться от меня этим разговором? Чтобы я ей в верности поклялся? Ну даёт!

Но наша весёлая бравада продолжалась недолго. Когда мы вышли из особняка, перед нами предстала не самая воодушевляющая картина.

Дорожка, что вела в сад, была залита кровью. В траве лежали четыре тела. Я не сразу понял, что их не должно было быть четыре.

Рядом с телами стояли Володя Орлов и моя тайная советница. Володька плакал.

— Сань, — простонал он, когда увидел нас с Настей. — Сань, он меня собой прикрыл. Блин, Сань, я такой идиот…

Только в эту секунду до меня дошло, что среди трупов Красносельских бойцов лежит тело солдата 5-ого ранга. Дмитрия Конюхова.

Настя громко ахнула, прикрыв рот руками.

— Что здесь стряслось? — спросил я, не отводя взора от мёртвого товарища.

— Я выманить хотел всех сюда — во двор, чтобы принять бой всей командой, — будто оправдывался Володя. — Но в итоге за мной побежали только трое, а остальные схватили Настю. Я…

Володя осёкся, как будто в нём резко закончилось топливо из слов.

— Успокойся, Володь. Выдохни, — попросил я. — Что случилось потом?

— Я виноват, Сань, — сказал Орлов, протерев нос рукавом. — Я выманил их сюда, а они палить начали и… Дима меня собой прикрыл.

— Понял, Володь, — кивнул я. — Не вини себя. Мы, считай, на войне. Здесь никто не застрахован. Кто убил остальных?

— Я, — коротко ответила Чернова. — А что, не стоило?

— Молодец, Анна, — похвалил её я. — Теперь дело за мной.

Я выпустил из себя туман некромантии и поднял мёртвых слуг Войцеховских. Выдуманная мною легенда должна соответствовать реальности.

— Т-ты… — прошептал Володя. — Ты можешь оживлять? Подними его. Подними и Диму тоже!

Настя беззвучно плакала за моей спиной. Мне тоже было горько, но, признаться, не столько из-за гибели Конюхова, сколько из-за состояние Володи.

Орлов был сломлен.

— Подними его! Верни его к жизни, Сань!

— Успокойся, Вов. Конюхов не заслужил того, что я делаю с их телами, — объяснил я. — Дай ему умереть достойно. Он должен обрести покой.

— ПОДНИМИ! — завопил Володя и бросился на меня с кулаками.

Я ловко обхватил его руку, отклонился в сторону и перекинул через себя. Орлов упал на живот, ударившись подбородком о землю. Я постарался утихомирить его, как можно мягче.

— Ну почему… — причитал он, колотя кулаками по траве. — Почему весь наш отряд разваливается. Чем мы такое заслужили?

— Володь, прекрати, — сказала Сусликова. — Держи себя в руках. Не одному тебе сейчас тяжело.

— Сначала Виталий Фёдорович руку потерял, потом Женьку убили, теперь ещё и Дима! — скулил Орлов. — Кто следующий? Ты, Насть? Или я?

— Орлов, хватит ныть, как… — начала уже пришедшая в себя Настя.

— Кто следующий⁈ Уж точно не он, правда ведь? — воскликнул он, указав пальцем на меня. — Мы начали дохнуть, как мухи, когда он пришёл в наш отряд!

— Саш, — обратилась ко мне Сусликова. — Скажи ему!

— А что мне ему сказать? — пожал плечами я.

— Он говорит про тебя какую-то…

— Пусть говорит. Парню надо выпустить горечь. Он справится.

Я подошёл к телу Конюхова. На груди было тяжко.

Всякое было между нами. Но мужиком ты был хорошим, Дим. Верным клану солдатом. Московскому району будет не хватать такого бойца. Хоть под конец мы и не сошлись во мнениях, я знаю, что мы оба уважали друг друга.

Но вслух я сказал лишь одно:

— Покойся с миром, соратник.

— Что будем делать дальше, князь? — спросила Чернова. — Продолжим обыск особняка?

— Нет, — помотал головой я. — Дело сделано. Войцеховские выступят в суде на моей стороне. Нужно забрать тело Конюхова отсюда. Никто не должен узнать о том, что мы были здесь.

— Здоровый он был мужик, — задумчиво потирая подбородок, произнесла Чернова. — Его сложно будет отсюда унести.

— У тебя есть зеркальце? — спросил я её, явно застав девушку врасплох.

— А? Чего? — не поняла она.

— Зеркало, говорю, есть? Мне оно нужно прямо сейчас.

Чернова пожала плечами, просунула руку во внутренний карман куртки и достала оттуда маленькое маникюрное зеркальце. Кто бы сомневался, что у женщины и не найдётся такая вещица. Даже у заядлой шпионки-убийцы.