Крэн сел на бревно. Кулкан же, бросив плащ на землю, сел напротив и принялся разводить небольшой костёр, а Гисли остался стоять.

— Начинай говорить. Нет у меня никакого желания сидеть с тобой тут до утра, — прикрикнул Кулкан на Гисли, отчего тот дёрнулся.

Положив перед собой на землю топоры, один из которых был в крови, Кулкан, подтянув к себе сумку, достал из неё оселок. Медленно водя им по лезвию топора, воин что-то тихо приговаривал, но Гисли так и не смог расслышать слов. От этого действа Гисли погрустнел, надежда на то, что он сможет выбраться из этой передряги, таяла на глазах.

Собравшись с духом, Гисли начал рассказывать историю своей жизни.

— Вот столько зим назад я вышел из своего клана, — Гисли вытянул перед собой руку и распрямил на ней три пальца, оставив два зажатыми. Тогда меня...

— Стоп-стоп-стоп, — замахал Крэн руками, останавливая Гисли. — Лучше начни с того момента, как оказался в клане.

— Хорошо.

— И присядь, а то неудобно слушать тебя и постоянно смотреть наверх, — Крэн показательно потёр шею. Гисли, сделав пару шагов в сторону от здоровяка, уселся на землю, стараясь расположиться подальше от Кулкана и его топоров.

— Попав в клан «Кровавые камни», меня не спрашивали, откуда я пришёл к ним и почему. Поначалу всё было отлично. У нас была непохожая выпивка и еда. Женщин глава клана выкупил у какого-то торговца. Я в те дни не мог не нарадоваться, что покинул свой клан. Там вкусную еду и красивую женщину надо было ещё заслужить, а тут, если ты состоишь в клане, давали всё и всем сколько влезет. Шли дни, народу в клане с каждым днём становилось всё больше. В основе своей приходил лихой люд с явной обидой на свой клан. Правда, приходило и немало молодых людей, соблазнившихся слухами об хорошей выпивке и бабах. В один из таких дней глава клана собрал всех и произнёс у большого костра воодушевляющую речь:

— Хватит терпеть стариков. Мы большой и сильный клан. В наших рядах множество крепких воинов, и мы по праву сильного должны забрать все ближайшие земли, рабочих и, конечно же, женщин, — Гисли пытался изобразить сейчас главу клана, говорил и стучал себе в грудь кулаком.

Толпа тогда поддержала главу яростными выкриками, и на следующее утро мы стали готовиться к походу. Выпивка пропала от слова совсем. Вместо неё начались тяжёлые тренировки с оружием из камня. Так продолжалось очень и очень много лун. Мужики стали понемногу роптать, мол, они могли так и в своих кланах остаться и пахать. Тогда-то глава с шаманом Огнаром, выслушав их, ушли в ближайшие земли соседнего клана. Вернулись эти двое довольные до ужаса. Ходили весь день, улыбались. Видимо, всё у них срослось, как они того хотели.

— Спустя вот столько лун, — Гисли выставил перед собой растопыренные пальцы на обеих руках, — вооружившись железным оружием, отправились биться с кланом «Солнечного камня». Кстати, в тот день клан мог уцелеть, если бы их воины сдержались и не бросились в бой первыми.

— Почему? — не удержался и задал вопрос Крэн.

— Ну, когда наш глава вышел и встал перед нашим противником, он начал что-то говорить об оскорблении, которое ему нанёс Олаф, глава вражеского клана. Если воины не хотят сегодня все умереть, то пусть отдадут всех женщин и земли, а также Агду, дочь Олафа.

Воины, конечно же, посмеялись над ним, но наш глава явно ждал от них именно такой реакции. Я тогда стоял в первых рядах и видел, как он был спокоен и совсем не реагировал, когда ему в лицо выкрикивали оскорбления.

Дождавшись тишины, он предложил им поединок силы. В случае победы бойца из солнечных мы покинем леса Медонии навсегда. Ну а если победит он, то они все вступят в клан «Кровавые камни», а их главу он отпустит и не станет убивать. Наши противники приняли предложение, и на поединок вышел Сольгерд. Услышав имя воина, Кулкан отвлёкся от своего оружия.

— Сольгерд, знаю его, сильный воин, умелый. Не раз прославивший своё имя в боях с пустынниками. Слышал о нём много достойного. Как-то даже хотел с ним сойтись в дружеском поединке, — с уважением в голосе произнёс Кулкан, а после чего вновь вернулся к заточке топора.

— Ага, могучий, да только не продержался твой Сольгерд и одного вздоха. Умер, не показав ничего из себя дельного, — выпалил Гисли. Выглядело это так, будто он сам сразил могучего Сольгерда.

Кулкан, услышав слова Гисли, поднял на того полный изумления взгляд и уж было собрался встать, дабы проучить парня. Но Крэн незаметным жестом для Гисли остановил Кулкана, дескать, пусть договорит, потом с ним разберёшься. Здоровяк всё понял и остался сидеть на месте. Тощий тем временем продолжил свой рассказ. Он, похоже, и не понял, насколько был близок к своей смерти.

— Сольгерд только замахнулся для удара, как его голова уже катилась по земле. Никто и не заметил, как это случилось. Все на поляне стихли вмиг. Никто такого не ожидал.

— Гисли, погоди. Скажи-ка лучше, как зовут вашего главу клана? А то надоело слушать. Глава-то, глава сё, с именем как-то поудобнее будет.

— А я и не знаю, — огорошил меня Гисли.

— В смысле, ты не знаешь? — Я непонимающе уставился на Гисли.

— Ну, в клане все называли его просто глава. Имя, якобы, у него нету, то ли родители не дали, то ли он пришёл из мест, где имя себе нужно заслужить, ну, по крайней мере, такие ходили слухи среди клана. Мне лень было вникать, если честно.

— Подожди, — вновь я остановил Гисли, — получается, ваш главный ещё и неместный? И почему вообще за ним народ пошёл?

— Ну, он как бы местный, — замялся тощий, — вроде как родился в лесах Медонии. В клане, имя которого сам не помнит. Типа в раннем возрасте был продан пустынникам или схвачен ими же. Там слухов ещё больше, чем с именем. Знаю лишь одно точно. Когда глава вернулся в леса Медонии из пустыни, у него с собой уже имелся дар богов. Иначе как объяснить то, что он с лёгкостью прошёлся по мелким кланам, не встретив никакого сопротивления? Убивал в поединках их глав и воинов, решивших бросить ему вызов. Так вокруг него и начал собираться народ, ну а дальше вы всё знаете.

— А какой у него дар богов? — решил я задать самый главный для меня вопрос.

— Эм-м, — задумался Гисли, — как бы вам объяснить... В общем, у него есть некое оружие. Врать не буду, сам дар богов не видел. Им при мне лишь пару раз воспользовались. Зато впервые увидел, как глава одним ударом разрезал огромный камень на две идеально ровные половины. Кстати, вместе с Парнаком, что стоял перед ним. За предательство убил, если вам интересно. Второй — это он Сольгерда обезглавил. Просто махнул рукой, и всё, могучий воин без головы. Хотя до того почти два шага было.

— Юси, ты тут? — обратился я к нему за более детальными разъяснениями.

— Нет, меня нету. Скорее всего, буду завтра. Все свои вопросы оставляйте моему секретарю. Пип, пип, пип.

— А-а-а? — только и выдал я.

— Да куда я денусь с подводной лодки, Крэн? Разумеется, тут.

— А подводная лодка — это...?

— Ты вроде про оружие хотел узнать. Так вот, с таким описанием я тебе могу выдать миллионы разных вариантов. Мне нужно больше конкретики. По возможности, не отвлекай меня. У нас с Галлинарией очень интересный разговор, — выдал Юси и пропал из моей головы.

Разговор, видите ли, у них интересный, а я сиди и думай.

— Так себе из вас помощники, — проворчал я в пустоту.

— А можно мне вопрос задать? — воспользовался моим молчанием Гисли.

Я лишь кивнул головой, а сам размышлял, что мне со всем этим делать. Куда бежать, хотя куда бежать, понятно. Смогу ли победить и согласится ли он на честный поединок? Возможно, он в себе уверен благодаря своему дару богов, но и у меня есть дар. Только вряд ли кто мне даст им воспользоваться. Да уж, чем больше думаю, тем меньше у меня желание идти на встречу с этим «главой». Из раздумий меня вывел тощий: «А ты правда Паджеда победил в поединке, а после с помощью своего дара богов ещё четверых убил?»

Находясь в своих мыслях, я не сразу сообразил, о чём спросил Гисли, из-за чего ответил, не подумав: «Не четверых, а троих, другого Огнар убил». Ответил и тут же выругался про себя. Похоже, Огнар любитель почесать языком — это плохо. Получается, эффекта неожиданности у меня нет, печалька.