Если бы не боль в груди, я бы даже поверила, что мне это приснилось.

С глубоким вздохом я тащу свое уставшее тело в душ. Прошлой ночью я совсем не спала, и не потому, что Сэди и Тим занимались сексом. Они были на удивление сдержанны, вместо этого сидели на диване и слушали, как я изливаю душу. Тим даже обнял меня, прежде чем отправиться спать, но Сэди утащила свое одеяло в гостиную и свернулась калачиком на подушках на полу возле дивана, не желая оставлять меня в покое.

Я долго плакала в темноте, думая не только о Кайле, но и о своей подруге и ее доброте, о городе, по которому, как я знала, буду скучать, о прекрасном домике в Мэне, который я больше никогда не увижу. Потом я плакала от того, что сказал мне папа: что я не разочаровала его, что он так гордится мной. Я никогда не понимала, но семнадцатилетняя я очень долго ждала этого. Теперь она не знала, что с этим делать.

Уже после того, как я подумала, что она уснула, Сэди прошептала мне в темноте: — Ты в порядке, Вай?.

Я зарылась в подушку. — Буду.

Наступила долгая пауза, во время которой мне показалось, что мы с Сэди вернулись в старшую школу, лежим на полу в подвале ее мамы и отказываемся спать, потому что хотим всю ночь говорить о мальчиках. В этот момент я поняла, что буду очень скучать по ней, когда вернусь домой, и на глаза снова навернулись слезы.

— Ты уверена… — Она немного замешкалась, словно раздумывая, стоит ли задавать этот вопрос. — Ты уверена, что это правильный поступок?

— Нет. Я совсем не уверена.

Мои слова удивили меня. Весь вечер я убеждала себя, что поступаю правильно, что так будет лучше для всех. И только когда подруга спросила меня, оставшись одна в темноте, я позволила себе посмотреть правде в глаза.

— Может, ты попробуешь поговорить об этом с мамой? — предложила она. Я не раз думала об этом, но я никогда не смогла бы попросить маму солгать папе ради меня. И я не уверена, что она была бы в восторге от того, что я сошлась с Кайлом.

— Я не могу.

— Как жаль, — сказала Сэди. — С тех пор как ты вернулась, ты стала совсем другой, в хорошем смысле этого слова. Я никогда не видела тебя такой счастливой.

И я никогда не чувствовала себя такой счастливой, но стоило ли из-за этого причинять боль папе? Потерять его уважение и все то, что я наконец-то получила от него? Стоило ли упускать такую огромную возможность для моей карьеры?

У меня не было ответов, поэтому я молчала. Кроме того, я уже приняла решение. Кайл уезжал из города, а у меня был билет на самолет на раннее утро. Я не могла передумать сейчас.

— Я буду скучать по тебе, — прошептала она в тишине, и это было последнее, что она сказала, прежде чем окончательно заснуть.

Я выключаю душ и выхожу из пара, глядя на себя в запотевшее зеркало. Это первое лето за последние годы, когда я загораю, и если бы не темные круги под глазами и постоянное опускание рта, я бы сказала, что выгляжу лучше.

К счастью, мой консилер творит чудеса. Улыбку подделать сложнее, но я говорю себе, что со временем это станет легче.

Так и должно быть.

Деб встречает меня с кофе в офисе, к чему я не привыкла, учитывая, что это всегда была моя работа. В фойе она обнимает меня за плечи и, крепко прижимая к себе, осыпает лицо эбеновыми кудрями.

— Я так рада, что ты вернулась, Вай!

Ее энтузиазм вызывает у меня небольшую улыбку, и я отстраняюсь, поправляя пиджак, пока она ухмыляется. — Спасибо, Деб. За все это.

Она протягивает мне чашку. — Конечно. Я имела в виду все, что сказала. Ты это заслужила. За все то время, что ты была моим помощником, ты все равно была как руководитель проекта.

В лифте, отделанном стеклом и зеркалами, я впервые осознаю, насколько здесь все блестит, насколько все отполировано, отражает и современно. Я скучаю по фактурной штукатурке стен таунхауса на Фруктовой улице, по скрипу дубовых лестниц, по изношенным деревянным половицам под ногами. Мой первый инстинкт при этой мысли — написать Кайлу, сказать ему, как сильно я скучаю по дому, как сильно я скучаю по нему, но как только я замечаю, что моя рука тянется к сумочке за телефоном, я отпускаю ее обратно на бок. Я не могу написать ему и сказать все это. Это было бы нечестно.

Кроме того, говорю я себе, именно так должно выглядеть рабочее место. Современное и профессиональное. А не какой-нибудь дом стопятидесятилетней давности, где ты тайком трахаешься с бригадиром в ванной. Я как будто забыла, что значит быть профессионалом, и гримасничаю, напоминая себе, какая это невероятная возможность для меня, какой это огромный шаг вперед в моей карьере.

Лифт выпускает нас на третьем этаже, и я следую за щелчком каблуков Деб по офису с открытой планировкой к дверям вдоль дальней стены. Несколько человек здороваются и говорят, как рады меня видеть, а я машу рукой и киваю в ответ.

По какой-то странной причине мне кажется, что я могу расплакаться, поэтому я сосредоточилась на глубоком дыхании, пока мы шли к кабинету Скотта. Вот что происходит, когда ты не спала всю ночь, затем перескакиваешь в другой часовой пояс и сразу же приступаешь к новой работе. Это портит организм.

Деб стучит в дверь Скотта, а затем заходит внутрь со мной. Скотт откидывается на спинку стула, заложив руки за голову, когда видит меня. Он изображает расслабленность, и я вспоминаю о своем обещании Кайлу. Может быть, работать со Скоттом будет проще, чем я думала. Может быть, на этот раз жизнь будет другой.

— Рад, что ты вернулась, Вайолет.

Он поднимается со стула, чтобы пожать мне руку. Мы хорошо знаем друг друга, но я ценю то, как он пытается заставить меня снова почувствовать себя желанной гостьей.

— Спасибо, Скотт. — Впервые я чувствую крошечное предвкушение. Может быть, все будет хорошо. Может быть, это даже будет хорошо. — Я рада быть здесь.

Он предлагает мне сесть в кресло напротив его стола, и Деб уходит, с ухмылкой закрывая за собой дверь. Я опускаюсь на жесткий виниловый стул и потягиваю кофе, пока Скотт, ничего не говоря, стучит по клавиатуре. Он точно такой же, каким я его помню: волосы цвета соли с перцем, поредевшие на макушке, небольшая складка, угрожающая поясу, глубокие борозды на лбу от многочасового хмурого сидения за компьютером. Он не может быть намного старше Кайла, но он не может быть более другим. Я пытаюсь представить его с молотком в руках или купающимся в озере и содрогаюсь. Я не вижу себя влюбленной в этого парня, и это может быть только хорошо.

— Так, нам нужно многое сделать, — говорит Скотт, прерывая мои мысли и не поднимая глаз от своего компьютера. — Мы уже сильно отстаем, так что в ближайший месяц все руки будут заняты, особенно твои.

Я хмурюсь. Сколько именно рук, по его мнению, у меня есть?

Его взгляд переходит на меня. — Ты готова к вызову?

Я подавляю вздох, который хочет вырваться у меня изо рта. Я знаю, что это значит: поздние ночи, ранние старты, возвращение к рутине. Возвращение к прежней жизни, хочу я этого или нет.

Прекрати, — ругаю я себя. Это то, ради чего ты работала. Тебе нужно перестать думать о Кайле, о Нью-Йорке и сосредоточиться.

Я делаю глубокий вдох, изображаю яркую улыбку и киваю. — Конечно. Давайте приступим к работе.

39

Кайл

Гвоздезабивной пистолет пробивает сосну насквозь, прикрепляя доску к стене. Я отступаю назад и осматриваю свою работу, ожидая ощутить гордость или достижение, но я все так же оцепенел, как и месяц назад, в день моего возвращения в Мэн.

Первым делом я позвонил Мюриэль Мердок и спросил, не нужно ли ей еще поработать над своим домиком. Я рекомендовал Дикси, другого знакомого подрядчика, но он был занят все лето, а Мюриэль все еще ждала, поэтому я ухватился за возможность поработать над ее домиком, несмотря на свои прежние сомнения. Я знал, что мне нужен действительно хороший проект, в который я смогу погрузиться с головой, чтобы у меня не было времени думать о Вайолет или Риче.