— Отлично. У тебя есть что-нибудь на примете?

Я вышла из офиса всего час назад!

— Пока нет, но это будет не скоро. — Я ковыряюсь в ногте, надеясь, что в моем голосе больше уверенности, чем я чувствую.

Отец на мгновение замолкает, и в моем нутре начинается медленная возня. Он не купится на это. С чего бы это? И я до сих пор не рассказала ему самого страшного.

Но он удивляет меня, когда нарушает молчание. — Почему бы тебе не остаться с нами на некоторое время?

— Пожить у тебя?

— Конечно, — легко отвечает папа. — Ты можешь продолжать поиски работы из Нью-Йорка. Кто знает, может, ты даже найдешь что-нибудь поближе к дому.

Дом.

Я вздыхаю, думая о Нью-Йорке. По правде говоря, я скучала по нему с тех пор, как уехала. По шумным городским улицам, по удобству, когда все у тебя на пороге, и по красивым домам, напоминающим об истории города. Здесь нет ничего подобного.

Проблема в том, что большинство хороших вакансий по управлению проектами в сфере технологий находятся на Западном побережье.

— Может быть, — пробормотал я.

— У меня может быть кое-что, чем ты сможешь заняться в это время, — добавляет папа.

Это вызывает у меня интерес. Я не задумывался о том, что весь день буду рассылать резюме, но кто знает, как я заполню свое время после этого. Мне нужно что-то делать. Мне нужен план.

— Что это?

— А. — Он хихикает. — Ты бы предпочла, чтобы это был сюрприз?

Я кривлю губы, хмурясь. Как человек, который любит быть в курсе всех аспектов своей жизни, я не люблю сюрпризы.

Взять, к примеру, сегодняшнее утро.

— Ну же, милая. — Папин голос смягчается. — Мы с мамой скучаем по тебе. Это отличная возможность для тебя приехать домой на несколько месяцев.

Я откидываюсь на спинку дивана, обдумывая идею. Смена обстановки не повредит, а кроме того, у меня будет немного денег от выходного пособия, чтобы прожить какое-то время.

Один взгляд на мою затхлую квартиру подтверждает это. Мысль о том, что я буду бесконечно крутить здесь колеса, ожидая, пока что-то произойдет с работой, вызывает у меня тошноту.

— Хорошо, — соглашаюсь я, но я ни за что не перееду обратно к своим родным. Это определенно было бы достижением дна. — Но я останусь у Сэди. Я не видела ее целую вечность.

Сэди, моя лучшая школьная подруга, в прошлом всегда была не против того, чтобы я ночевала у нее на диване. Обычно мы проводили время, крася ногти и просматривая повторы "Офиса", болтая о парнях.

Ладно, мы делали это один раз, шесть лет назад, но я уверена, что все будет в порядке.

— Отлично! — говорит папа. Я слышу, как он стучит по клавиатуре на заднем плане. — Сейчас я забронирую тебе билет.

Несмотря на все, что произошло этим утром, я улыбаюсь. Может быть, возвращение в город — это как раз то, что мне нужно.

Кайл

— Я не хочу возвращаться в город.

Я отвечаю на звонок без приветствия, потому что, увидев имя Ричарда на экране, я точно знаю, о чем он звонит. Всегда одно и то же.

— Ну, и тебе привет, — язвительно говорит Рич.

Я хихикаю в ответ, выходя из грузовика, засовываю блокнот под мышку и поворачиваюсь, чтобы осмотреть полуразрушенный домик перед собой. Я кривлюсь, глядя на состояние обветшавших кедровых стволов и на то, как все это выглядит, словно слегка накренилось вправо. Ему требуется гораздо больше работы, чем я предполагал. Вот что случается, когда хижина находится в семье на протяжении нескольких поколений: со временем она приходит в полную негодность, часто уже не поддаваясь разумному восстановлению. Сегодня вечером я встречаюсь с владельцем, чтобы обсудить работу, которую необходимо выполнить, прежде чем принять решение о том, стоит ли браться за этот проект. Я бросаю взгляд на часы, замечая, что пришел немного раньше, и решаю осмотреть внешний вид.

— Ты не знаешь, о чем я звоню, чтобы спросить.

Протест Рича возвращает мое внимание к телефону.

— Значит, не возвращаться в Нью-Йорк? — Я начинаю спускаться по грязной тропинке к хижине, стараясь не потерять в каше рабочий ботинок. Сезон грязи в Мэне — это не шутка.

— Ну, да, — признает Рич, — но это не возвращение в фирму. Это… — он обрывает себя на полуслове, и я слышу, как он закрывает трубку, чтобы поговорить с кем-то на заднем плане. Шелли, без сомнения, его двадцатилетняя помощница. Я знаю, что Рич в офисе, потому что он всегда в офисе. Он проводит там больше времени, чем в собственном доме.

Как и я когда-то.

Я терпеливо жду, бегло осматривая домик, пока мое внимание не привлекает вид на озеро Коббоссиконти — местным жителям оно известно как озеро Коббосси — сразу за скошенным крыльцом. Рич регулярно звонит мне, чтобы спросить, не собираюсь ли я вернуться на работу в Hudson, Oppenheimer & Stant, юридическую фирму в Верхнем Вест-Сайде Манхэттена, где мы работали вместе долгие годы, и я всегда даю ему один и тот же ответ.

Я оборачиваюсь назад и осматриваю окрестности домика. Он находится на укромном участке земли в стороне от главной дороги, тихий и нетронутый. Сам домик окружен соснами, их запах так же хорошо знаком, как и запах дома. Я слышу, как на озере кричит гагара, и улыбаюсь. Зачем мне городское безумие, если каждый день я могу наслаждаться красотой Мэна?

— Извини. — Рич возвращается к телефону. — Что я говорил? Ах да. У меня есть проект, и ты как раз подходишь для этой работы.

— Проект?

— Ты помнишь тот таунхаус, который я купил несколько лет назад?

Я действительно помню этот таунхаус: четырехэтажное здание из красного кирпича в Бруклин-Хайтс, в нескольких минутах ходьбы от Променада. Я вырос там и хорошо знаю этот район. Рич купил таунхаус в качестве инвестиции много лет назад, но с тех пор он стоял пустой и собирал пыль.

— Конечно, — говорю я, начиная подозревать, к чему все это может привести.

— Я решил, что сейчас самое время его переделать. Я хочу, чтобы ты был ведущим подрядчиком.

Я провожу рукой по своей бороде, грубой и кустистой под моей ладонью. Одно из преимуществ того, что я больше не работаю в офисе, — мне не нужно бриться каждый день.

— Почему я? — спрашиваю я. — Я никогда не работал над подобным проектом. Я реставрирую старые хижины, а не таунхаусы.

— Я знаю, но предыдущий владелец сделал половину работы, прежде чем продать его. Кроме того, не может же все быть настолько по-другому, правда?

— Вообще-то…

— Неважно, — грубо говорит Рич, и я подавляю смех. Он акула в суде — всегда был гораздо лучшим адвокатом, чем я, — и я уже знаю, что мне ни за что не выиграть эту битву. — Ты тот, кто мне нужен.

Я слышу хруст автомобильных шин по гравию и поворачиваюсь, чтобы увидеть красную Honda Civic, остановившуюся рядом с моим грузовиком.

— Я тебе перезвоню, — бормочу я Ричу, наблюдая, как пожилая дама элегантно вылезает из машины. — Мой клиент здесь.

— Наш разговор еще не окончен, — говорит он, когда я кладу трубку. Я с усмешкой убираю телефон в карман.

— Мистер Армстронг?

Хозяйка хижины — женщина по имени Мюриэль Мердок, которой на вид около восьмидесяти лет и которая по телефону заверила меня, что хижина "в хорошем состоянии", — начинает спускаться по тропинке. Я спешу ей на помощь. С таким состоянием земли она может серьезно пораниться.

— Пожалуйста, зовите меня Кайл, миссис Мердок.

— Мюриэль. — Она берет меня за руку. — И спасибо вам. Я всегда ненавижу это время года.

Мы добираемся до хижины целыми и невредимыми, что само по себе маленькое чудо, потому что эта утоптанная в грязи дорожка — смертельная ловушка, но пока она борется за то, чтобы открыть искореженную входную дверь, я начинаю сомневаться, что здесь безопаснее.

Когда дверь наконец открывается, Мюриэль жестом приглашает меня войти первым. Я неуверенно переступаю порог, стараясь не провалиться сквозь прогнившие половицы. Это уже не в первый раз. Доски скрипят под моими сапогами, но ничего больше, и я молча благодарю. Запах сырого, затхлого воздуха хижины наполняет мои легкие, и я жду, пока глаза привыкнут к тусклому помещению. Во многих старых хижинах темно и мало окон. Мне нравится находить способ сохранить очарование и историю хижины и в то же время сделать их более открытыми и светлыми, обычно с целой стеной стекла, выходящей на воду.