Просто не могу.

— Я думала об этом, — говорит она, наблюдая за мной.

— Не надо, Вайолет.

— Это ты сказал мне пойти с ним на свидание.

Я стискиваю зубы, поднимаясь со стула. — Ты знаешь, почему я сказал тебе это сделать.

Она смотрит на меня из-под ресниц.

Черт побери. Не поддавайся ей.

— И почему это было, еще раз?

Я качаю головой. Черт, как же она бесит.

— Ну… — Она поднимает плечо, небрежно отводя взгляд. — Он снова пригласил меня на свидание. Думаю, я отвечу "да".

Мой желудок опускается. — Ты не можешь быть серьезной.

— Почему нет? У меня нет причин отказывать.

Я сжимаю челюсть и смотрю на нее. От одной мысли о том, что она проведет еще один вечер или, черт возьми, ночь с этой жирной крысой, у меня мурашки по коже.

— Если только ты не назовешь мне причину, — добавляет она, поднимая взгляд, чтобы бросить мне вызов.

Боже, я люблю ее такой. Такая грубая, умная и не желающая ничего, кроме того, чтобы я преподал ей урок.

— Я не могу, — выдавливаю я из себя, используя последние запасы самообладания.

Она нетерпеливо хмыкает и смотрит на меня. Она впивается зубами в нижнюю губу, и мой взгляд фиксируется на ней — пухлой, розовой, влажной. Я вспоминаю, как она чувствовалась прошлой ночью в саду: ее зубы впиваются в мою шею, ее тело мягко и податливо прижимается ко мне, ее глаза темные и нуждающиеся, умоляющие меня дать ей больше.

А что, если бы я дал? Что, если бы я привел ее домой и поддался тому, чего мы оба так явно хотим? У меня возникает внезапный и яркий образ: она подо мной, волосы разметались по подушке, руки прижаты к голове, ее милое личико искажено в экстазе, когда я довожу ее до предела.

Черт.

Оуэн ни за что не станет тем, кто сделает это с ней.

Вайолет вздыхает, отворачивается и направляется в прихожую.

— Наверное, пойду напишу Оуэну о нашем следующем свидании, — говорит она через плечо.

Я выхожу из комнаты вслед за ней. — Нет. Не пойдешь.

Она останавливается возле лестницы и оглядывается на меня.

Господи. Что я делаю?

Но я не могу остановить себя.

— Ты больше не будешь с ним встречаться.

Ее брови выжидательно поднимаются. — И почему же?

— Ты знаешь почему.

Она торжествующе кивает, ее рот самодовольно кривится. Черт, она сейчас такая наглая, и я не могу больше терпеть это ни секунды.

— Иди сюда, Вайолет.

Она делает шаг в мою сторону, но я слишком нетерпелив после того, как ждал ее весь вечер. Я пересекаю прихожую и притягиваю ее к себе, прижимаясь к ее рту. Она прижимается ко мне и стонет, когда я раздвигаю ее губы и наши языки сталкиваются. На вкус она как вино, пахнет сладкой ванилью, а в моих объятиях чувствуется как в раю. Мои руки путаются в ее кудрях, и мы долго, отчаянно целуемся, а потом я с тихим рыком отстраняюсь.

Я не должен этого делать. В голове мелькает лицо Рича, и я провожу рукой по волосам. Если бы он узнал, он бы убил меня. Он убьет меня, черт возьми.

Я бросаю взгляд на Вайолет, колеблясь. Еще не поздно положить этому конец. Я должен сделать это сейчас, пока все еще не началось.

Но правда в том, что все началось в тот момент, когда я встретил ее в "У Джо". Это началось в тот момент, когда она улыбнулась мне, когда я услышал ее смех. В данный момент это бегущий грузовой поезд, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить его.

Я отгоняю мысли о своей лучшей подруге, напоминая себе, как больно было смотреть на то, как она уходила с Оуэном сегодня вечером. Как сильно меня убила мысль о том, что она может уйти с ним, а не вернуться ко мне домой. Я мгновенно нахмурился, а Вайолет наморщила лоб.

— Ты злишься, — бормочет она, и в этот момент я чувствую, что смягчаюсь. Она может быть такой заводилой, что легко забыть, что у нее есть уязвимая сторона. Я думаю о том, как она рассказала мне, что в тот раз у нее был приступ паники на уроке. Я думаю о том, как она заботилась обо мне, когда ударила меня своим телефоном. У нее определенно есть мягкая сторона, и это делает меня слабым ради нее.

Но сейчас я не могу позволить себе эту слабость. Я не могу чувствовать себя мягким и заботливым по отношению к ней прямо сейчас, потому что если я это сделаю, то пойму, какая это ужасная идея.

Я заставляю себя ожесточить черты лица.

— Да, — говорю я, подходя достаточно близко, чтобы почувствовать исходящее от нее тепло. — Скажи мне, что ты отлично провела время сегодня вечером, что ты собираешься снова встретиться с Оуэном.

Что-то мелькает в ее глазах, понимание того, как мы собираемся это разыграть, и она кивает.

— Тебе не нравится, когда я говорю о свиданиях с кем-то еще.

— Черт, нет. — Я поднимаю руку, чтобы погладить ее по волосам, сначала нежно, потом ловлю себя на мысли и отстраняюсь. — Никогда больше не говори со мной о другом мужчине.

Она возмущенно хмыкает. — Не указывай мне, что делать.

Я мрачно усмехаюсь. — О, думаю, тебе очень понравится, когда я буду указывать тебе, что делать, милая.

Она моргает и секунду смотрит на меня. Я вижу, как пульс бьется у нее на шее, а грудь вздымается и опускается.

— Думаю, мне тоже, — вздыхает она, ее голос становится хриплым, когда она прижимается ко мне. Это посылает укол похоти прямо к моему члену.

— Ты никогда не хотела встречаться с ним, — говорю я, скорее для себя, чем для чего-то еще.

— И ты знаешь, чего я хочу, не так ли?

— У меня есть идея. — Мой взгляд возвращается к ее рту, и она вздрагивает. — Ты хочешь этого.

Я наклоняюсь и провожу губами по теплой коже в том месте, где ее шея сходится с плечом. Мне так приятно, что мой рот наконец-то вернулся к ней, что я не тороплюсь, пробуя на вкус сладкую кожу под ее ухом. Ее дыхание сбивается, когда мои губы перемещаются к мочке ее уха и шепчут: — Тебя должен трахать мужчина, который знает, как делать это правильно.

Ее рот складывается в идеальную букву "О", и я хихикаю.

— Тебе не нужно изображать шок. Ты просто должна сказать, что я прав.

Она сглатывает, ее зрачки расширяются и темнеют.

— Ты прав, — шепчет она.

— Хорошая девочка.

Ее дыхание вырывается, а щеки окрашивает розовый румянец. Я не хотел говорить это вслух, но, видя ее физическую реакцию на эти слова — готов поспорить на что угодно, что она уже намокла, судя по тому, как она сжимает бедра, — не могу удержаться от дьявольской улыбки. Я буду называть ее так, как она захочет, если это ее заведет.

Я наклоняюсь, чтобы снова взять ее в рот, и веду ее назад, пока она не упирается в стену. Она перекидывает ногу через мое бедро и притягивает меня к себе, когда ее язык встречается с моим. У меня возникает искушение задрать платье, сдвинуть трусики в сторону и погрузиться в нее прямо здесь, но если я что-то и понял из прошлой ночи, так это то, что я не хочу быстро трахать ее у стены. Я хочу не торопиться.

Я отстраняюсь от ее губ, поправляя пульсирующую боль в джинсах. Затем я просовываю свою руку в ее.

— Наверх. Я хочу взять тебя на своей кровати.

25

Кайл

Глаза Вайолет округлены от предвкушения, когда она следует за мной вверх по недавно отреставрированной лестнице. Планировка верхнего этажа изменилась с тех пор, как я сюда переехал: теперь здесь две спальни с небольшой ванной комнатой, а моя кровать находится в самой дальней, с видом на задний двор.

Ну, я говорю «кровать», но на самом деле это большой надувной матрас двойной высоты. Я бы предпочел взять ее с собой на кровать с балдахином в великолепном гостиничном номере — или, Боже, в мою собственную кровать дома в штате Мэн — но придется и этого. Однако она, кажется, не возражает, ее взгляд следует за мной, пока я веду ее через комнату и включаю лампу.

— Это действительно происходит?

Она выглядит почти нервной, и это заставляет меня задуматься. Как бы мне ни хотелось сорвать с нее одежду и сожрать ее, как бы я ни любил с ней играть, это произойдет только в том случае, если она действительно этого захочет. Я никогда не заставлял ее делать то, что ей не нравилось.