– Болезнь болезнью, – важно напомнил я, пытаясь вспомнить, какой такой недуг не дает учиться читать и существует ли он вообще, – но со всякой болезнью нужно бороться. Например, ты же хочешь научиться ходить и работаешь каждый день…

– Но я не хочу научиться ходить, – поправила меня Кейрра.

– Как это ты не хочешь научиться ходить? Все, кто не могут ходить, мечтают встать на ноги.

– Но мне не нужно никуда передвигаться… наоборот, я люблю находиться в одном месте и лучше смотреть картинки в книгах или слушать по ликре музыку…

– И тем не менее ты много трудишься, чтобы научиться ходить, – надавил на нее я, – хотя это наверняка больно, ты тренируешься каждый день.

– Да, очень тяжело и больно. Но ведь мастерица ДиДи и Дейран столько делают ради этого. Как я могу после всех их усилий не стараться изо всех сил?

– Да, – согласился я, обдумав ее слова, ничего толком не сообразив, и вернул беседу к прежней теме, – возможно, но изучение чая требует образования: нужно читать теорию производства чая, книги по руководству заведениями, обязательно читать газеты, чтобы знать основные предпочтения высоких мастеров города, ну и, само собой, постоянно изучать чайную периодику.

– И вы все это делаете? – опять улыбнулась Кейрра, и мне показалось, что она каким-то образом уже знала, что нет, я не постоянно все это делаю, а сейчас просто раздуваю щеки.

– Я работал в кафе, и часть этих обязанностей выполняла хозяйка, а ты, если получишь место в Паровых Долинах, останешься без шпаргалок! Там не будет чайных журналов, чье содержание распространяется по ликровым венам специально для големов и тех, кто не умеет читать, там не будет друга, готового тебе подсказать, как сопрячь сорт с чая с мероприятием, или с настроением твоего гостя, или с фазой Луны, учесть все тонкости церемонии. Когда ты поедешь совсем одна в Паровые Долины, Кейрра, ты станешь в этом диком месте олицетворением всей культуры чаепитий Золотых Крон. А зачастую культура потребления чая – это то же самое, что культура вообще, потому что другого вида искусства, настолько же доступного и приятного, не существует. Запомни и заложи в каждое движение запястья, в каждый поворот головы, в улыбку и взмах ресниц: твой город – Золотые Кроны, это древний город, идущий ветками железных дорог еще со старого мира, на его станках собрали механику самой Луны. Да, он больше не расширяется, но это не значит, что он не становится больше. Уезжать из города можно по-разному, и ты, Кейрра, уедешь так, чтобы нести культуру Золотых Крон в открытый мир! И в итоге, моя дорогая, выйдет, что в Паровых Долинах будут говорить о Золотых Кронах, а думать – о тебе и по тебе одной судить об этом городе!

– Мастер ДраДра, – мягко указала мне ученица, – простите, но мне кажется, что в Паровых Долинах о культуре Золотых Крон судят по продукции Рода. Это ведь крупнейший производитель деталей для големов, они на тридцать-сорок процентов состоят из нее, и контракт работает уже больше четырех сотен лет. Наверное, место чая в репрезентации города будет все же не такое большое, как вы сейчас описали.

Я молча выслушал ее осторожное замечание, прочистил горло, собираясь с мыслями, и отметил:

– Возможно. Но тем не менее это не отменяет моих слов: читать для поддержания уровня квалификации необходимо.

– Да, но я смогу нанять себе сотрудницу для чтения вслух при первой возможности, а для начала хватит и багажа знаний, – улыбнулась Кейрра.

– Так, и… как же мы будем получать этот багаж знаний?

– Ну, – оценила свои способности девушка и предложила: – У меня хорошее обоняние.

– Да, но для того, чтобы запоминать чай по запаху, нам нужны образцы, много образцов.

– Они есть во всех чайных лавках, – подсказала девушка.

Я огляделся: в странном подвальчике-цехе Дейрана мы с Кейррой остались одни. Эйдераанн с драконицей и сам Дейран уехали в Центр кадрового администрирования продолжать утрясать формальности с новыми назначениями на работу, а также проводить собеседование с претендентами на должность тренера для Эйдераанн.

Сегодня на стадионе проводились какие-то командные соревнования, и в коридор мне посоветовали не выходить, что я, собственно, делать и не планировал, потому что здание в прямом смысле слова гудело от наплыва посетителей, и я чувствовал это через балки даже здесь, в подвале. Непроизвольно я бросил взгляд на Чай. Тот, будто заметив это, сделал резкое движение в сторону.

Все же у Дейрана сложился вполне себе неплохой план. Жаль, что сам Чай его не поддерживает.

Закончив с тяжелым вздохом свой бессмысленный осмотр небольшого заводика по производству ядов, я вновь обратился мыслями к Кейрре.

– Скажи, а ДиДи готовила тебя? Она тебя чему-нибудь учила?

Девушка сразу потухла. Хитрюжка намеревалась уговорить меня поехать в город, в чайную лавку, под видом несуществующей учебной необходимости.

– Да, господин дракончик, она учила меня теории и истории чая, учила чайным церемониям, учила чайным разговорам, правилам сопряжения…

– И, – подхватил я ее речь менторским тоном, – конечно, она водила тебя в самые приятные и самые красивые чайни, где предлагают вкуснейшие пирожные?

Кейрра, поняв, к чему я веду, улыбнулась с очаровательной застенчивой хитринкой во взгляде и ответила шепотом:

– Нет.

– Тогда, думаю, стоит устроить такую практику!

Она радостно взвизгнула, совсем по-детски захлопав в ладоши, и я сразу почувствовал себя лучше. Наконец-то я получил то, чего мне так долго не хватало в этой огромной ловушке из бетона и клепаных балок, – чувство, что я приношу механоидам искреннюю радость.

Именно она, эта эмоция, делала нас, чайных дракончиков, самими собой. Она заставляла нас казаться и высокомерными, и степенными, думать о жизни неспешно, мягко насыщать и подогревать чай. И, наверное, без него, без этого ощущения, ликровый признак, позволявший поддерживать насыщенность напитка, как раз и исчезал. От радости в глазах Кейрры я снова почувствовал себя в своей чашке.

Девушка отправилась одеваться, а я собрался проследить, чтобы она не удумала, чего доброго, надеть нарядные, но легкие вещи, но, к своему неудовольствию, выяснил, что таковых у нее просто нет: летние убраны до сезона, а зимние подобраны с беспокойством о здоровье. Во мне естественным образом поднялась волна протестных мыслей о том, что каждому подростку нужно давать возможность ошибаться и замерзать. Тут я вспомнил, что у Кейрры и так внутри замерла в развитии ошибка подростковых поисков, и покорно проследил за тем, чтобы она укуталась.

Впрочем, зимнее пальто нашей Кейрры оказалось отличного жизнерадостного желтого цвета, что очень понравилось мне и несколько реабилитировало в моих глазах ее гардероб.

Не без трудностей и приключений мы выкатились на улицу, дождались подходящего для инвалидных кресел трамвая. Во время поездки до выбранного мною кафе «О воздушных шарфиках» мы смотрели на рано укрывшийся пологом темной ночи город, усеявший себя разноцветными огнями окон и витрин.

– Я так люблю, как сверкает снег под бликами от механических листьев наших бульваров, – сказал я, с нежностью думая о городе.

– Я слышала, что здесь даже с крыш совсем не видно звезд, – сказала Кейрра с какой-то мечтательной грустью. – Как вы думаете, в Паровых Долинах будут видны звезды, если забраться к самым цехам Первородного Огня, наверх?

– А ты говорила, что не умеешь мечтать, – напомнил я.

– Я же просто спросила. Мне интересно!

– Ну… – задумался я на секунду, силясь представить, как оно выглядит все там, далеко, в этих непонятных долинах, окутанных плотным туманом, где ходят эти огромные, великие, неспешные големы, – я… не знаю, малышка. Мне всегда хватало звезд под ногами. Искрящийся снег казался целой россыпью алмазов на сверкающей дорожке из света, манящей за собой до самого конца, где хранится заповедная банка «Лунного серебра»… заваришь его и найдешь все, что потеряно.