Зато во всей этой суете долгожданной встречи и обменом новостей я надолго забывала об Элиф, вспоминая только для того, чтобы в очередной раз с триумфом убедиться в ее отсутствии. Может, Матвей симпатизировал ей, но в высшее общество драконов смертной девчонке путь закрыт.

Роскошный ужин начался с приветствия от попечителей, среди которых Круторогов выделялся своей неуместной сдержанностью, а Девон Дартмур — пылающим счастьем. Мне еще в прошлый раз показалось, что дракон неровно дышит к госпоже Тобольской, и сейчас выпала возможность убедиться в возникшем подозрении. Она-то заслужила второй шанс, бесспорно, но как она может выйти за него замуж, если ее сын — наследник рода Тобольских, и ему придется остаться в родовом замке, учиться премудростям жизни наследника? Сможет ли Катерина оставить ребенка на попечение родственников Петра, или оставит мысли о любви, чтобы растить любимого сына?

Да, не только у меня в личной жизни все грустно! Хотя у меня еще есть возможность, Элиф мне не соперница, смертные нам вообще не соперницы, хоть драконы порой и уделяют им слишком много внимания. На примере брата я это четко уяснила: как только до родителей дошли слухи, что он обмолвился, что хотел бы жениться на смертной, та девчонка быстро отправилась к своим предкам.

Тем временем Круторогов сдержанно-любезным тоном объявил о предстоящем турнире, вызвав шквал одобрения, прояснил важные детали, и пригласил всех присоединиться к ужину. Что еще нужно важной публике, если не вкусная пища и развлечения?

Ужин был и впрямь превосходным, а тема турнира не исчерпала себя до конца вечера. Драконы с удовольствием собираются в Академии и столице, чтобы на некоторое время отвлечься от обязанностей, и вдоволь повеселиться. Попечители, по словам братьев, всегда придумывали разные средства, чтобы гости Академии не заскучали, но в этом году им удалось превзойти себя, так как подобные соревнования раньше не проводились.

Когда ужин закончился, гости и ученики стали разбредаться маленькими группами. Перед тем, как уйти с Тобольским, Дартмуром, Матвеем и другими достойными драконами, отец мягко намекнул мне, что ни в каких соревнованиях участвовать я не буду, вместо этого посоветовав провести время с сестрами Кривич и другими знатными сударынями. Я не перечила, почтительно кивая словам отца, но, как только он развернулся, отправилась в комнату брата. Надо застать его до того, как он переоденется, и пойдет искать приключения себе на голову.

Чудом удалось незаметно пройти по коридорам. Постучалась, и вошла.

— Ну что, выяснил? — не глядя спросил Ярогнев, застегивая рубашку.

Удивившись молчанию, он наконец поднял глаза, и с привычным тоном спросил:

— Что ты делаешь, дорогая сестрица? Надеюсь, у тебя был веский повод, чтобы так нарушить правила приличия в Академии, у всех на виду.

Эти слова я сказала ему в нашу прошлую встречу, когда он заявил о состоявшемся знакомстве с сударыней Стрелицкой.

— Нам нужно поговорить.

— Дай догадаюсь, отец тихим шепотом запретил участвовать в турнире?

— Да, но дело не в этом.

— Жаль, иначе я бы сказал, что раз публичного запрета не было, ты вполне можешь продемонстрировать свои умения, и только потом — получить нагоняй от батюшки.

Невольно рассмеялась.

— И не стыдно тебе подавать плохой пример своей сестрице?

— Нисколько.

— Ладно, турнир это не главное. Мне нужен совет другого рода.

Теперь он внимательно впился взглядом в мое лицо.

— Слушаю.

Я всегда любила моменты, когда он сбрасывал отстраненную маску, и становился самим собой. Тем юношей, с которым мы стояли у могил наших братьев и сестер, который тренировал меня, помогал стать сильной, способной дать отпор. Парнем, у которого даже в самые тяжелые дни находилась минутка увидеть меня, ободрить словом или маленьким подарком. Мужчиной, который успокаивал штормы невиданной ранее силы, рисковал жизнью ради спасения вверенных ему северян, будь то драконы или простые смертные.

Глубоко вдохнула, и постаралась изложить все менее странно, чем это представлялось в моей голове.

— Ты будешь злиться на меня за такое обсуждение, но мне и правда не к кому больше обратиться. Сам знаешь, — скривилась, представляя ледяное лицо матери. — Мне нравится сударь Ясногоров. Думаю, ты это уже заметил. Все заметили. Но он с первого учебного дня увивается за сударыней Стрелицкой, игнорируя все возможные правила приличия и устои общества драконов. Если бы это было просто увлечение! Но я наблюдательна, и заметила удивительную глубину его чувств. Мне это причиняет боль, я ощущаю ненужность, слабость, хотя раньше мне это было несвойственно.

Взгляд брата потяжелел, отчего я окончательно стушевалась.

— Вот, — добавила, не зная, чем еще сгладить этот глупый монолог. — Будь у меня кто-то, к кому я могла обратиться за советом, я бы не стала докучать, но матери плевать на меня, а отцу нет дела до чувств, его волнует лишь брак с предельно возможной выгодой для меня. Не к Всеславу же идти! Так что, вот. Что мне делать?

Не думаю, что какая-нибудь еще сестра осмелилась бы говорить о таком с братом, но наши отношения были особенными. Ближе Ярогнева у меня не было никого.

— Такого я не ожидал, Ярослава, — протяженно выдохнул он.

— Могу уйти.

— Нет, прости, — Ярогнев стремительно подошел, и взял за руки. — Я рад, что ты обратилась ко мне, вместо того, чтобы делать глупости. Ты же знаешь, я всегда тебя выслушаю, и поддержу. И в данном случае нам правда есть о чем поговорить.

Мы устроились в аскетичных креслах, и брат как можно мягче сказал:

— Месяц назад до меня дошли слухи о ссоре в Академии между Матвеем, Хрусталевым и Хельги. Скажем так, история эта вызвала большой интерес у всех, но я оказался удачливее, и узнал истинную причину. Хрусталев сначала унизил сударыню Стрелицкую (уверен, ты разделяешь его чувства), а потом унизил госпожу Тобольскую, пройдясь по ее выборе женихов. Подробности тебе не нужны, просто знай, что и Матвей, и Хельги вступились за свои семьи, которые Хрусталев втоптал в грязь своим не менее грязным языком. Новости о драке вышли далеко за пределы Академии, как бы ни старались попечители оставить происшествие в своих стенах, и ими активно заинтересовался сам крол Казимиров.

Я с силой впилась в поручни кресла, пока в голове пронеслась сотня мыслей. Как крол отреагировал на такое? Уменьшила ли драка уважение к Матвею в его глазах? Неужели великий правитель узнал о существовании простой смертной? Почему она до сих пор жива? Что вообще происходит?

— Как такое осталось тайной?

— В том-то и дело, Ярослава. Это было предисловие, фон, на который сейчас ляжет правда. Тебе придется принять ее, и смириться. Итак, ты поняла, какие последствия могла повлечь драка между парнями, но все обошлось. И причина тому — заинтересованность крола в Матвее, его родословной и той самой диадеме, за которую ты возненавидела девушку.

— Не понимаю!

— А должна бы уже догадаться. Крол не просто уважает или терпит его семью, но искренне любит. Ясногоровы всегда были правящей династии дороже любых других родов. Он тяжело принял смерть отца и матери Матвея, и взял его под свое крыло. Однако дело не только в памяти его родителей, но и в планах Казимирова на будущее рода Ясногоровых. Я сразу это заметил, и придерживаюсь своего мнения: правитель хочет выдать за Матвея свою дочь. Так он объединит два старшейших рода драконов, и вольет свою кровь Солнечного Ореола в наследников Звездного Света.

Первой реакцией было оцепенение, потом я вскочила, и весьма грубо воскликнула «Ложь!». Ярогнев не стал обижаться на мою выходку, наоборот, подошел ближе, и обнял. Сперва я попыталась вырваться, а потом сдалась, чувствуя живительную поддержку родного брата. Он усадил меня обратно, налил вина, и дал время прийти в себя.

— Если все так, как ты предполагаешь, почему о помолвке до сих пор не объявлено?

— Разные могут быть причины. Возможно, Казимиров хотел убедиться, что из Матвея получится глава рода, прежде чем отдать ему в жены свою дочь. Зато это объясняет, почему он так активно принимает участие в образовании парня, устроил ему дополнительные занятия, потребовал от преподавателей, чтобы его воспитали достойным наследником Ясногоровых.