Грачев выдавил несколько слов, и надолго умолк, получив неожиданно мощный отпор.

Теперь мне безумно хотелось увидеть брата Ярославы, так как он был и впрямь необычной личностью: так заткнуть за пояс несносного наглеца, при этом никого не оскорбив, но изящно поиздевавшись — филигранная работа!

Разговоры возобновились, и больше не возвращались к неприятным темам. Беломорская пришла в себя, мило болтая с родовитыми сверстницами, главы семей обсуждали дела государственной важности, зато парни старались и в девичьих беседах поучаствовать, и между собой пообщаться.

Идиллия.

В которой мне не было места.

Матвей занимал почетное место между Дартмуром и Беломорским, так как он единственный наследник своего рода, и должен был скоро возглавить его. С ним беседовали на равных, и, надо признаться, слушать его было одно удовольствие: образованный, благородный, достойный. Иногда Одд кидал на него быстрые взгляды, в которых не было агрессии, но, учитывая историю их семей, мужчина по-прежнему питал к Ясногоровым жгучую неприязнь.

Сзади снова раскрылась дверь, и в кабинет прошла огромная делегация прислужниц с закусками. Благородное общество оживилось, увлеклось, и я понадеялась, что смогу наконец-то выскользнуть без излишнего внимания. Вполне успешно, кстати: прислужницы отправились к выходу, я мгновенно метнулась в их ряды, и, прикрытая многочисленными спинами, успела незаметно ретироваться.

***

Ужин был великолепен, как и экскурсия, но я все равно вяло ковыряла содержимое тарелки, вспоминая, какой восторг вызвала Ярослава, как Матвей серьезно обсуждал серьезные темы с наиболее знатными драконами во всем мире. Он был своим в благородном обществе, хоть и считал себя в Академии изгоем. Наверное, по этой причине он и пытался отдалиться от учеников, так как ему хватало внимания и ответственности и без юношеских интриг. Даже Хельги мог в этом участвовать, так как не был наследником, и пытался хоть где-то собрать себе свою личную свиту. Матвей же с рождения был первенцем и будущем рода, ему не за чем было кому-то что-то доказывать.

Однако для меня это ровным счетом ничего не меняло, и на этом я с трудом пыталась сконцентрироваться, прислушиваясь к беседе учеников из людей и наших наставников. Аглая еще сердилась: она долго не могла меня найти, и искала по всему замку. Не говорить же ей, что я нарушила все правила приличия, и заявилась туда, куда и не всех драконов пускали, только лучших из лучших.

«Да и плевать, я же приехала сюда, презирая драконов! Мне нет дела до их общества, тайн, интриг и прочего! Получу образование в Академии — стану независимой и неприкосновенной. Мне откроются все дороги, и я еще буду счастлива!» Мысленно поздравила себя с принятым решением, и тут же снова стала размышлять об увиденном.

В общей столовой прибывало и прибывало драконов, так как ужинали не спеша, и после не торопились расходиться. Им хочется продлить этот день, понимаю, только мне здесь оставаться больше не хотелось. Все равно лучше не станет.

Спустя минут пятнадцать мы поднялись из-за стола, вежливо друг друга поблагодарили за компанию, и простились до завтра. Парни отправились по своим делам, а я захотела снова посетить библиотеку. Аглая была вызвана по делам, и я отправилась туда одна.

На выходе из столовой остановилась, и обернулась.

Как раз чтобы увидеть, как туда заходит большая компания.

Схватила первую попавшуюся книгу, сжала со всей силы, и мгновенно опомнилась. Книги-то не при чем! Глубоко вздохнула, поглаживая пальцами по шершавой обложке, и уговаривая сердце биться помедленнее. Но оно упрямо отказывалось, бунтовало против разума, воскрешая в голове недавнюю картину: процессия входит в столовую, присутствующие смотрят на них с уважением, восхищением, завистью, благоговением. Лучшие из лучших.

Матвей оглядывает весь зал, скользит взглядом по лицам девушек, и постепенно на его собственном лице отражается разочарование. Он быстро его маскирует, еще раз с надеждой осматривается, и садится рядом с Дартмуром. Хельги точно так же впивается глазами в драконов, но с какой целью? Следит за Матвеем? Или тоже кого-то ищет? В любом случае меня он не видит, и тоже садится за стол, между Скуратовым и своим отцом.

Лестная мысль, что Матвей надеялся увидеть меня, пыталась прорваться в голову, но я отвергала ее, как могла. Даже если так — все равно это ничего не изменит, не сделает меня знатной драконицей, достойной Ясногорова.

Снова поражаюсь, какой оборот приняли мои мечты. От ненавистницы драконов до восторженной дурочки. Позор!

«Ладно, об этом я подумаю завтра, а пока есть время — лучше исследую библиотеку как следует.»

Долго бродила между рядами, читая названия книг. Бесценный клад это место, не поспоришь! Сокровища современной мысли, древние трактаты, и прочее, прочее, прочее. Взяла наиболее заинтересовавшую книгу, положила ее на столе, и склонилась, вглядываясь в текст.

Мертвый язык, не использующийся в речи, но могущественный, старый, как мир, и притягательный. Вот бы узнать, что там написано!

Рядом с моей левой рукой возникла еще одна рука, широкая настолько, что моя ладонь показалась рядом с ней просто детской.

— Астрологический труд ученого из Средиземноморья. Даже в наше время его считают образцом, а тысячелетия назад объемное исследование и вовсе изменило любые представления о Вселенной.

Резко обернулась, и едва не врезалась в плечо мужчины. Около секунды непонимающе смотрела на пуговицы на военной форме, после чего мозг все же заработал, и я додумалась поднять взгляд выше. Внимательный взгляд серых глаз вызвал тревогу.

— Вы не могли бы отойти на пару шагов, пожалуйста.

Произнесено было более резко, чем требовали правила приличия. Хотя с другой стороны, прижимать меня к столу — тоже не верх хорошего тона!

— Разумеется, сударыня.

Когда он выпрямился, мне пришлось еще выше задрать голову, чтобы не потерять из вида его лицо. Вытянутое, пропорциональное, гладко выбритое — прямо образец старых эталонов мужской красоты! Сейчас драконы ценили изящество, стройность, легкость, и подчеркивали это одеждой, прическами, экипажами вместо полетов. Но стоящий передо мной мужчина явно не входил в их число.

— Не хотел оскорбить вас, прошу прощения, — ровным тоном продолжил он. — В столовой так шумно, любящие семьи слишком бурно выражают свои эмоции. Зато в библиотеке всегда можно найти покой и умиротворение.

— Буду иметь в виду!

Он улыбнулся краешками губ, хотя общее выражение не поменялось.

— Раз мы не на официальном приеме, позвольте немного выйти за рамки обычаев, и представиться лично.

Кивнула, раздумывая, где я раньше слышала его голос.

— Ярогнев Беломорский.

Беломорский! Брат Ярославы, тот самый парень, явившийся в кабинет с опозданием! И как же я сразу не додумалась: высокий рост, широкие плечи, коротко постриженные темные волосы, военная форма. Вот глупая!

— Рада знакомству, сударь, — мило улыбнулась, и заметила, что он не стал добавлять традиционную часть, раскрывающую, к какому роду принадлежит. — Элиф Стрелицкая, — тоже не стала разъяснять, что я ученица из людей.

— Сударыня, — резкий кивок заменил обычный поцелуй руки, словно он извинялся за нарушение моих личных границ минуту назад. — Итак, вижу, вы тоже оценили по достоинству библиотеку. Превосходный выбор! Это одна из многочисленных сокровищниц Академии, и, на мой взгляд, наиглавнейшая.

— Соглашусь, сударь. Сегодня я впервые здесь оказалась, и рада тому, что ближайшие годы смогу беспрепятственно здесь находиться!

Некоторое время, мы обсуждали значение библиотеки в историческом и иных аспектах, и я все больше и больше желала сбежать подальше. Матвей в нашу первую встречу вызвал во мне трепетный азарт, а Ярогнев — настоящий страх. Наверное, все дело было в его застывшем лице, вежливом-вежливом выражении, но что творилось в его голове? Почему-то это пугало меня.