Темников сразу ушёл в отрыв, а я, запнувшись об не пойми откуда взявшегося засранца в клетчатой жилетке, едва не растянулся на мокром от разлитого алкоголя полу. Твою ж мать! Куда ты прёшь, лобок на ножках?

Я чертыхнулся и уже собрался было бежать дальше, как парень развернулся и крикнул мне в ответ.

– Смотри куда говноступами своими шагаешь, безродный!

Я с самой, что ни на есть, добродушной улыбкой развернулся и одарил наглеца таким взглядом, от которого тот интуитивно попятился. Играющая на фоне скрипка замолкла, а внимание всех присутствующих обратилось на нас.

– Повтори, что ты сказал? Я не расслышал.

– Научись для начала манерам, чтоб знать, как к высокородным обращаться, – плешивый немного наклонился и, скаля торчащими вперёд зубами, медленно произнёс по слогам. – Все-го хо-ро-ше-го! Чернь!

Э! Это ж мой конёк, юродивый! Непорядок, придётся вас научить уму-разуму, мил человек.

Я схватил недоумка за шкирку так, что тот повис на моей руке, как тряпка на ветру, и рывком подтянул к себе. Какой же ты жалкий, пирожочек ты бабушкин! Такому даже пинка дать, нога не поднимется. Что ж с тобой делать?

Видимо, в этот самый момент Сигбаурд отвлёкся от своих очень важных дел и случайно подслушал мои мысли.

«Слушай, а может ему того, по щам надавать, за такое поведение. Совсем молодёжь обнаглела. Что-то раздражает он меня сильно. Смотри как глядит».

«Хорошая идея, старый! Ты становишься социально-ориентированном элементом общества. Каждого зажравшегося гада всегда нужно сажать на его законное место – на жопу».

Я тормознул проходящего мимо официанта и, не отпуская болтающегося на руке недоумка, поманил того пальцем.

– Уважаемый, а что это вы такое несёте? Какое профессиональное исполнение! Какой аромат! Наверное, пальчики оближешь?!

– Купатки, ваша Милость, из мелко рубленной мраморной говядины! – засиял официант. Разве, что каблуками не пристукнул. – «Дё ма пасьён дю щеф», господин, от нашего замечательного шеф-повара!

– Ох ты ж, ёшкин кот! Сойдёт. Позвольте-ка нам, любезный, парочку, – я бесцеремонно взял салфеткой две толстеньких, хорошо прожаренных колбаски, и взвесил их в руке. – Самое то! Я оплачу. В двойном размере. Передайте шеф-повару, что виконт Павел Грозин оценивает его мастерство по достоинству!

– Но… ваша Милость! Это блюдо для господина Петронио Дармота, подданного Римской Империи. Он почётный гость в нашем заведении.

– Кого? Пе…Пе…Дармота? Не слышал о таком. Давайте так, я дам вам пятьсот рублей, а вы подарите господину Дармоту бутылку самого лучшего вина, которое у вас только найдётся, а сдачу можете оставить себе. Устроит?

– Более чем, господин, – официант расплылся в улыбке и отошёл в сторону.

Молодой барон испуганно захлопал глазами и попытался вырваться.

Дошло наконец-то? Думал, я тут тебя жаренностями чествовать буду?

– Иди-ка сюда, родной. Как ты меня назвал? Безродный? Ах ты ж, паскудник невоспитанный! Позволите, мадам? Вам лучше пересесть, будет брызгать.

Я усадил барончика за стол, сунул ему в рот подвернувшуюся под руку тряпку, обездвижил небольшой порцией повышенной гравитации и только после этого, с хорошей такой оттяжечкой, хлестанул купатиной по торчащим губищам.

Не сильно, нет. Я же не живодёр, чтоб такое сокровище калечить. Только в целях воспитания.

Купатка громко шлёпнула и закачалась из стороны в сторону. Не обманул шеф-повар! «Дю ма пасьён дё щеф» вышел отменным!

Все вокруг сидели, разинув рты, и наблюдали за происходящим. Понимаю, подобное зрелище не каждый день увидишь, но ведь по сути, я прав. За прилюдное оскорбление титулованной особы можно и головы лишиться. В прямом смысле.

Любой уважающий себя граф, барон или виконт, просто обязан восстановить своё честное имя, и в каком виде это будет происходить, выбирать только ему.

– Ну что, дружок? Приходит понимание?

«Всеки ему ещё разок!»

Второй шлепок пришелся по щеке. Сначала по левой, потом по правой, снова по левой и ещё раз по правой. До тех пор, пока купатка не отломилась и не улетела на кухню, благодарить своего создателя.

Барончик сидел с раскрасневшимися щеками, с которых прямо на молочно-белые брюки стекал жир. Такая же белая рубашка была залеплена кусочками рубленной мраморной говядины и залита слёзами от перенесённого позора.

Вот, теперь совсем другое дело!

Я улыбнулся и потянулся за следующей колбаской. Барончик затряс головой. Из-под кляпа донеслись булькающие звуки.

– Передумал? Ну давай, посмотрим, что ты хочешь мне сказать.

– Прошу прощения, ваша Милость. Я об…об…обознался и…

– Понял. Принял. Оценил, – закончил я за барона. – А теперь всё, шуруй изучать основы этикета за первый класс.

Барон вырвался из моих рук и спотыкаясь, побежал к выходу, на ходу стреляя в меня обиженными глазками.

– Ну ты учинил, – Темников покачал головой. – И ведь вроде всё правильно.

– Ну а что делать-то? Не на дуэль же его вызывать!

– Дуэли теперь не избежать. Его Род потребует с тебя ответа. Отвертеться не получится.

– Дуэль, так дуэль!

В этот момент в ресторан вошёл один из клановцев и помахал нам рукой.

– Поймали, лорд-защитник. Пытался по крышам уйти, пришлось воздушный таран использовать.

Откуда-то с улицы донёсся жалобный вой.

– Ударился, бедняжка. Ну что, барон Темников, пойдёмте выковыривать признание?

– Вот я ему и говорю, слушай, дедок, шёл бы ты отсюда, отдам я твои деньги. А он такой, а как же проценты? Ты, грит, с моей дочей полгода шашни крутишь, а прибытку с тебя ноль! На кой чёрт, грит, мне такой зять, если с него нехрен взять? Вот так мы с моей Машкой и поженились! Я в клановцы потом подался, чтоб проценты тестю выплачивать, а жена дома сидит! Очаг начищает!

– Свой иль домашний?

– Оба!

По салону прокатилась волна смеха.

Хорошие ребята. Простяцкие. С ними и за бутылочкой поговорить можно и на зачистке такие никогда в беде не оставят, если надо, за своих в пасть дьяволу голову сунут.

Эти так вообще на городских не тянут. Никаких ресторанов и баров им не надо, все деньги семьям, а себе только на карман. В общем, нравятся мне мои помощники.

Сразу видно, Демидов кого попало в клан не тащил, ради того чтоб просто было. Люди все, в основном, образованные или как минимум с пониманием дела, которое каждому с детства вкладывалось, только вот у некоторых оно куда-то испарилось.

Наших беглецов мы решили сдать в тайную канцелярию. Пусть те сами над ними колдуют, если получится. То, что хотел, я выяснил, остальное дело за ними.

А выяснил я ровным счётом практически ничего. И у Пустоделова и у его сообщника в мозгах стоял блок. Начинаешь задавать вопросы, а они ать, сначала в апатию впадают, а потом в обморок и снова всё по кругу.

Часа три мы с ними провозились, и всё без толку. Вызвали даже артефактора из нашего отряда. Мужик, скоро уж на пенсию, всю плешь им прожёг своей псимагией, но всё впустую. Результат всегда был один – ступор, обморок, «Здравствуйте, а где это я?». И только в этом порядке.

Ментальный блок такой силы даже среди наших никто поставить не мог. Да и вообще, в Империи с магами такого уровня худо. Мало их. А если брать в расчёт только сильных, считай, что вообще на пальцах одной руки пересчитать можно. Зато стихийников хоть отбавляй. Всех мастей и сочетаний.

Сильные псимаги и менталы попадались в основном за океаном, говорят их там больше, чем в остальном мире вместе взятых. У них там какой-то свой особый энергетический фон, под воздействием которого чаще всего рождались псимаги, ну или менталы, что в принципе не меняло статистики. Результат с них всегда один, только полученный разными способами.

Гравитальщиков, кстати, не было ни там, ни здесь. Были те, кто частично мог влиять на силу тяжести, или на воздушные массы. Но это другое. Развеять туман тоже можно разными способами.