«Ты правда хочешь, чтобы он растекся во влюбленную лужу? Или надеешься, что тогда сможешь просто через него переступить? А почему тебя вообще интересует его реакция? Есть план — ты все делаешь правильно, и единственное, что должно тебя волновать — его надежно закрытый рот».

Я опускаю взгляд на свои, затянутые в паутинку тонких перчаток, ладони. На нашу помолвку Андрей подарил такой солидный бриллиант, что моим помощницам пришлось постараться, чтобы запихнуть его в перчатку и не порвать при этом ткань. Но сейчас я зачем-то прокручиваю его в разные стороны, потому что ощущаю неприятный холодок под тонкой полоской белого золота. Это мое второе помолвочное кольцо, первое было от Сергея, и я ненавижу себя за то, что вспоминаю о нем именно в этот день.

Когда мы только начали встречаться, денег у Сергея было не то, чтобы мало, предложение он мне сделал с солидным бриллиантом, ограненным в классическую форму «квадрат». Он пришел ко мне в дом, попросил, чтобы я позвала родителей, и потом, когда все собрались, встал на одно колено, протянул коробочку и предложил стать его женой. Я была так счастлива тогда, что не справилась с переполняющими эмоциями и грохнулась в обморок. Первый раз в жизни и потом, когда открыла глаза, рядом была мама и я долго рыдала в ее объятиях, рассказывая, как люблю Сергея и какой окрыленной рядом с ним себя чувствую.

Окрыленной, надо же. Я всегда «умела» подбирать пафосные слова для самых простых вещей. И всегда видела слишком много смысла и глубины в людях-пустышках.

О том, что Сергей подарил мне не настоящий бриллиант, я узнала гораздо позже, когда поддалась желанию похудеть к свадьбе, сбросила первые несколько килограмм и кольцо начало безбожно сползать с пальца. Мы поехали к маминому ювелиру и тот, неловко заикаясь, поинтересовался, откуда у меня эта «стекляшка». А когда правда скрылась, мама, покрутив на пальце кольцо, подаренное ей отцом в день моего рождения, попросила заменить камни. Они правда были очень похожи. Она улыбалась и шутила, что раз папа подарил это кольцо «за меня», то камень в нем и так как бы мой. Через несколько дней Сергей вернулся из командировки, и я все ему рассказала. У меня и в мыслях не было корить его или упрекать. Я очень мягко попросила больше так не делать, чтобы не ставить меня в неудобное положение — если бы я с самого начала знала, что в кольце циркон вместо бриллианта, я бы решила проблему с размером в первой попавшейся ювелирной мастерской. Я любила его очень сильно, и мне правда было плевать на цену кольца, я хлопала бы в ладоши от счастья даже если бы в тот день он одел мне на палец «кольцо» с проволочной пробки из-под шампанского или даже из фольги. Но мне хотелось, чтобы мы были честными друг с другом, и не начинали новый этап наших отношений с фальшивки. Реакция Сергея не заставила долго себя ждать. Кем он только меня не обзывал — и меркантильной, и корыстной, и жадной. Даже обвинил во лжи, мол, я нарочно пошла к ювелиру чтобы проверить камень. Припомнил, что он тяжело работает, чтобы иметь возможность водить меня в те места, где я привыкла бывать, и что именно поэтому никак не может скопить денег на машину.

Я прикрываю глаза, вспоминая выражение лица его настоящей невесты, которая садилась за руль красной новенькой машину, деньги на которую Сергею дала я — со всех своих сбережений. Это были все мои личные средства. И чтобы хоть как—то «загладить вину за свою меркантильность» и вернуть Сергея (тогда он ушел в полную молчанку почти на две недели), я предложила добавить немного до машины, которую он так хотел купить. В итоге, я отдала все до копейки. И как потом оказалось — это была почти полная ее стоимость.

Когда моих родителей не стало, это сбережения помогли бы мне продержаться на плаву, уехать куда-то в глубинку, где меня никто не знает, и начать там новую жизнь. Но все это случилось гораздо позже, а тогда я снова ничего не поняла, ослепленная тем, что мой любимый человек снова рядом и делает сотни селфи на фоне новенького авто.

Хорошо, что в эту минуту наш с Андреем свадебный кортеж, наконец, прибывает на место и мне приходится напомнить себе, что сегодня — именно сегодня — начнется второй этап реализации моего плана, где Сергею тоже отведена «особенная роль».

Нас встречает мамаша Андрея — расфуфыренная, в каком-то нелепом розовом платье с бантом на плече, моя умница Люба, по этому случаю тоже приодевшаяся в строгое, но стильное маленькое черное платье, и отчитывается, что все готово, гости рассажены и никаких форс-мажоров не случилось.

— Марина Рогожкина? — шепотом спрашиваю я, пока Завольская приводит сынулю в порядок, то дергая его за галстук, то отряхивая рукава, как будто он приехал не в лимузине, а пережил кругосветное путешествие на деревянном плоту.

— За столиком, — отвечает Люба. — Я все проконтролировала. Посадила рядом с Павловой и ее детьми.

Павлова — это, кажется, родственница Регины. Наверняка такая же сучка, но ладно — Марина наверняка сумеет за себя постоять. Но раз Люба посадила их вместе, значит, на свадьбу Марина все-таки пришла одна. Надо обязательно выкроить время и поговорить с ней, потому что, как бы странно это ни звучало, во всем этом фарсе, она единственная, кого мне действительно приятно видеть. Единственный по-настоящему живой человек.

— У нас все готово, — поторапливает Люба, безошибочно угадывая мой безмолвный сигнал сделать помочь мне оторвать Андрея от мамочкиной сиськи. — Пора начинать, или гости начнут жаловаться на теплое шампанское.

— Если это действительно случится, — Мария Юлиановна Кравец-Завольская оценивает Любу высокомерным взглядом, — значит, вы не стоите и копейки тех денег, которые, как я слышала, вам платят.

Нужно отдать Любе должное — даже в такой ситуации она остается абсолютно спокойной. Профессионально спокойной. Даже бровью не ведет, и я поддерживаю ее подбадривающей улыбкой, давая понять, чтобы она сейчас не сказала — заранее мной одобрено и поддержано.

— Но вы ведь обо мне слышали, да? — Это вопрос, на который не предполагается ответ. — Это лучше, чем быть абсолютно идеальным, но безымянном профессионалом.

— Мам, не начинай, — пытается дергаться Андрей, но одного ее взгляда достаточно, чтобы затолкать его язык во всем известное и самое глубокое отверстие.

С одной стороны, мне нужно быть благодарной этой старой мегере за то, что она вырастила Андрея достаточно бесхребетным, и мне не составило труда с ним справится. С другой стороны — Кравец-Завольская Никогда от него не отцепится и всегда будет пихать палки мне в колеса. Она возлагала большие надежды на то, что сможет через Андрея вертеть бывшим мужем и выбивать себе какие-то преференции если не через него самого, то хотя бы тянуть что-то из сына, но тут на горизонте появилась я. Никто не любит, когда их отодвигают от кормушки, а такие, как мамаша Андрея не любят вдвойне.

Зная, как ей хочется испортить мне именно этот день, беру Андрея под руку и, пожелав ей приятного просмотра, веду его вслед за Любой, которая на ходу отчитывается о первой части программы. У нас нанятый ведущий, целый оркестр, куча охраны и даже целая арка с металлоискателем, чтобы никто из гостей не принес с собой больше разрешенного регламентом — только один мобильный телефон, никакой видео или звукозаписывающей техники. Всех уже предупредили, что на выходе им придется предоставить телефоны для проверки, но так как среди приглашенных Завольского вся публика с такими же заморочками насчет разглашения личной жизни, проблем не возникло.

— Улыбайся, пожалуйста, — даю последние наставления Андрею, нарочно послабляя его галстук после мамкиных манипуляций. Странно, что он до сих пор дышит — эта старая ведьма затянула петлю так туго, что можно смело подавать заявление в полицию о покушении на убийство.

Андрей снова кривляется.

— Другую улыбку, пожалуйста, — прошу я. — Если ты думаешь, что выведешь меня из себя и я сбегу со свадьбы, то зря стараешься.

Он улыбается чуть более натурально. Но с третьей попытки все-таки изображает что-то похожее на искреннюю радость. Хвалю его и прошу продержаться так хотя бы до конца официальной церемонии. И быстро ухожу, когда замечаю идущего к нам здоровенного парня — шафера Андрея, чье имя я даже не потрудилась запомнить, потому что его роль, как и роль подружки невесты, на этом празднике жизни абсолютно фанерная.