Литмир - Электронная Библиотека
A
A

День пути по каменистой долине, ночевка под звездным небом, освещенным тусклым фонариком луны, без костра, чтобы не привлекать к себе внимания, недалеко от намеченной цели, и быстрый завтрак с утра.

Всем этим не удивить бывалых воинов. Это нам с вами, жителям просвещенного века, привыкшим путешествовать, с комфортом на автомобилях, поездах или самолетах, и ночующим в гостиницах, в мягких постелях на пышных подушках под теплым одеялом, после такого вот сна, на голой земле, грозил бы как минимум насморк, а скорее всего двухстороннее воспаление легких. Ну а для наших героев — это всего лишь рутина обыденной жизни. Ежедневная и привычная. Но я отвлекся…

Отдохнувшие, полные сил, с первыми лучами восходящего солнца, окропившего кровавым заревом острые пики гор, братья подъехали к частоколу. До начала движения скал оставались считанные минуты. Спокойно дождаться нужного момента им не дали.

Едва они остановились в отдалении, как прямо из поросших мхом и плесенью бревен, начали появляться Обыры. Небольшие с виду, размером с лайку, твари. Кошачья морда, тело собаки, и лягушачьи лапы, жуткие, несуразные на вид создания, покрытые короткой, пестрой шерстью. Их было восемь, и атаковали они сразу, молча и все вместе, разом.

Взлетев, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами одновременно, как это делают на охоте кошки, и зависнув над землёй в высоком прыжке, защелкав иглами белоснежных зубов и засверкав искрами ненависти в красных глазах, они обрушились на братьев, неестественной мощью гибких и быстрых как молния тел.

Мудрое решение Федограна, оставить лошадей в стороне, и идти пешими, оказалось правильным. Верхом, воевать с подобной нечестью, было бы смертельно опасно. Как не был подвижен конь, но до ловкости тренированного, гибкого воина ему далеко, и потому он будет сковывать движения и только мешать в схватке.

Карусель боя закружилась, оросив первой кровью траву и мелкие камни под ногами. Визг, шипение, лязг стали, крики боли, слились в одно целое в круговороте битвы. Как не быстры и ловки были создания Чернобога, но наши герои не уступали им в этом. Ацамаз так же показал себя истинным воином, великолепно владеющим не только свирелью, но также клинком и телом.

Первую тварь зарубил Вул. Поймал на меч гибкое тело, разрубив его на две части, но при этом получив болезненный укус другого Обыра в раскрывшийся для замаха бок. Дикая боль парализовала тело оборотня остановившимся дыханьем, и уже другой монстр, готовый вцепится в глотку, прыгнул в атаку, но на помощь пришел Федогран, вогнав в оскалившуюся пасть сталь.

Монстр захлюпал, давясь собственной кровью, но не издох, как положено, а вцепился иглами крошащихся зубов в клинок, пытаясь его перегрызть. Стряхнуть его не получалось, чем воспользовался еще один, повисший на спине занятого схваткой воина. Только бармица шлема, спускающаяся на плечи, не дала Обыру поставить точку в жизни нашего героя.

Но тут в движение пришли скалы. Земля задрожала, вспучилась, побежала волной, посбивав всех дерущихся с ног. Поверхность лопнула, как переспелый арбуз и кипящая лавой рана осыпающегося камнями провала, грохотом побежала вперед к ограде, словно скальпель невидимого хирурга, провел по бьющемуся в конвульсиях телу.

Бревна треснули, зашевелились, и разъехались в стороны, открыв проход, к которому вела бурлящая огнем пропасть, из недр которой тут же начала подниматься лава, и быстро остывать, превращаясь в каменную, дымящуюся жаром дорогу.

Открылся вид на дом Иныжи. Темные, заплесневелые камни, грубо сложенные в высокие стены, с черными провалами окон. Повсюду дикий плющ с желтыми несуразными цветами, как абсурдная декорация, карабкающихся перевитыми змеями вверх, на крышу, покрытую почерневшей от времени, прелой соломой.

Грязный двор, устеленный белыми костями, черепами животных и людей, хаотично раскиданных среди мусора, остатков шерсти и рваной одежды, и гутой как кисель смрад разлагающейся плоти, не меньше, чем землетрясение сбивающий с ног, и заставляющий слезится глаза. Вонь, заползающая в горло, и вот-вот готовая выплеснуться из внутри наружу рвотной массой.

Посреди этого мусора стоял огромный, в два человеческих роста, лохматый перепутанной мхом и плесенью с черной шевелюрой мужик, в засаленной «черкеске», с шипастой дубиной в руках. Изъеденное гноящимися язвами оспы лицо, с круглым носом, со вздернутыми словно крылья, пыхтящими ноздрями, над «заячьей», раздвоенной безобразным оскалом губой, открывающей желтые кривые зубы, а на месте переносицы, единственный, налитый кровью глаз, с белым зрачком альбиноса.

С двух сторон, как верные стражи, его охраняли две нереально большие рыси. Рыжая, вычищенная до блеска шкура, никак не вяжущееся с обликом их неряшливого хозяина, стояла вздыбленными холмами на загривках. С белоснежных клыков, оскаленных в злобе, капала тягучая слюна, с шипением разъедающая зелеными пузырями мусор под лапами. Кошачьи глаза сверкали искрами смерти.

Обыры мгновенно отпрыгнули в разные стороны от наших героев, и с воем бросились в открывшийся проем, где замерли в напряжении словно жуткие привратники, с двух сторон, с явным намерением умереть, но не пустить непрошенных гостей внутрь. Их оставалось пять, из которых еще две были серьезно ранены. Но и нашим друзьям досталось не мало.

Вул морщился при каждом движении, придерживая бок, лицо Бера заливала кровь из рваной раны на лбу, Ацамаз прихрамывал, и только Федогран оставался цел, отделавшись легким испугом и синяком на спине, от лап чудовища, и гневно сверкающим глазами, разгоряченным шишком на плече, раздосадованным, что не смог укусить совсем недавно висящую на шее брата тварь.

Наступила недолгая пауза, позволившая немного прийти в себя и оглядеться. Пора снова в бой.

- Этого красавчика я возьму на себя. – Угрюмый Илька выглядел на удивление сконцентрированным, что для него было нехарактерно. – Вперед братья!!! Плечом к плечу!

И тут Ацамаз запел:

Меня и остальных

Спаси, судьба, от помыслов дурных.

Возвысь мой дух, в надежде не покинь

И ниспошли мне мужество!

Да будет весть отрадна для меня,

А честь дороже злата и коня.

И все как есть испей, не половинь,

Отзывчива душа моя!

Да сбудется все доброе, что мне

Минувшей ночью виделось во сне,

Но станет явь пусть горькой, как полынь,

Коль поступлюсь я истиной!

Схватка разгорелась с новой силой. Шишок прыгнул с плеча, оттолкнулся от валяющегося на земле черепа какого-то животного, и взлетев, вцепился в губу великана зубами, а тот взвыв от боли, бросив дубину на землю, врезал кулаком, выбив кровавыми брызгами себе зуб, но маленького героя уже там не было, он грыз мясистую мочку уха, рыча от ненависти.

Рыси вздрогнули, и из их глаз, в спину Иныжи, устремились два мерцающих луча, один голубой, другой красный. Раны на монстре мгновенно начали затягиваться, выбитый желтый клык заново отрос, а кровь остановилась.

Федогран встретил очередного прыгнувшего монстра на меч, отрубив ему лапу, а прикрывающий ему спину Бер, пинком ноги, отбросил другого, который врезавшись в стену дома, стек по ней безвольной куклой, ненадолго замер, мотая головой, приходя в сознание, и тут же прыгнул вновь в атаку, но был остановлен уже клинком Вула, окончив свою жизнь в мусоре двора.

Ацамаз, забыв в пылу схватки, все наставления Кушкафтар, быстро подбежал к Иныжи, уворачиваясь от лязгающих зубов Обыров, и одним ловким движением, снес тому голову с плеч, вместе с неиствующим на носу шишком. Но не долго он праздновал победу. Очередная кошка, опрокинула его навзничь, вцепившись в затылок, и если бы не прикрывающий музыканта оборотень, смахнувший монстра кулаком со спины, то играть на волшебной свирели, было бы уже больше некому.

Хлопком, словно мгновенно надутый, воздушный шарик, из бьющей фонтаном кровью шеи, выскочила новая уродливая голова, заняв свое положенное место на плечах и кулак Иныжи вновь врезал себе по восстановленному носу, на котором уже разместился запрыгнувший туда, злобствующий, весь залитый кровью Илька, быстро сориентировавшийся в происходящем и обозвавший Ацамаза «дураком и бестолочью», и вновь вступившим в схватку.

41
{"b":"895063","o":1}