— Ага, в мечтах. Он то уже адепт, в отличии от тебя. Талант это хорошо, но со стихиями маги второй ступени справляются куда лучше. Если бы не этот факт, то да, мог бы претендовать на победу. Ладно, — я поднялся на ноги. — У меня запланирована ещё одна встреча на сегодня, а потом предстоит разговор с отцом. И, скорее всего, неприятный. Всё же, я остриг себя, в приличном обществе подобное не принято.

Помахав на прощание рукой, направился в кафешку, где назначил встречу Айлалэ. Считает, что может манипулировать мной через Торона? Вот и узнаем, решится ли она сесть рядом с наполовину бритым эльфом, пусть он и принц.

Интерлюдия

Мэйналивейн со всех ног мчался по лесу, так как прекрасно понимал: флаос против эклурга мало что может противопоставить. Уж кого, а кронпринца сложно было назвать бездарностью, тот владел своим рангом силы на приемлемом уровне, в чём-то опережая.

Зачем тогда Мэйн пришёл к нему, если осознавал все риски?

К сожалению, парень недолго был опьянен свободой; тем, чего у него никогда не было. Память возвращалась волнами в течении нескольких дней, и если поначалу он недоумевал, как мог из всего пережитого дерьма выбраться, то потом отчаяние нахлынуло с новой силой. Он не мог дышать, будто оно отравляло его существование.

Часто ли обманывали магверя? Практически постоянно, он привык не доверять эльфам, ведь даже правильно составленный вопрос не мог их вывести на чистую воду, в отличии от тех же духов. Мэйн привык к лживым речам и часто продумывал ситуации наперёд, чтобы быть готовым к худшему. Но Ларгос… С ним всё было иначе с самого начала. Холодный, отрешённый, в то же время заботливый. Еда и отдых святое, так он говорил не раз. В отличии от остальных хозяев, ему хотелось доверять и, что немаловажно, служить.

Шесть лет пролетели быстро и Мэйн уже начал считать, что наконец обрёл покой, нашёл место, что станет ему домом до конца земного существования. Да, он убивал, делал не слишком моральные в глазах эльфов вещи, но он привык так жить и не видел в этом ничего плохого. Но чем больше он внедрялся в социум, тем чётче понимал, что никогда не станет его частью. Он иной до мозга костей, до воплощения самой духовной силы. Лишь Ларгос был звездой на его пути.

Эльф, ради которого стоит жить. А как иначе, не ради себя же? У Ларгоса были далеко идущие планы, которыми магзверь восхищался, ну а методы… Да самые обычные, пусть и для обывателей неприемлемые. Какая разница, когда на кону миллионы жизней? А ещё их принципы полностью совпадали. По крайней мере, Мэйн всегда так считал.

И вот мир рухнул. Оказалось, идеалы ничего не стоили, а без них дом будто потерял опору. Мэйналивейн всей душой хотел обмануться, чтобы Ларгос сказал, что он просто всё не так понял. Что всё это ошибка, роковое стечение обстоятельств. Тогда бы мир вернулся в прежнее русло и можно было бы жить, дышать как прежде.

Не то, чтобы один жизнерадостный мальчишка со следами демона на душе смог что-то задеть в душе магзверя. За свою относительно долгую жизнь он встречал многих эльфов, и даже тех, кого искренне интересовали его шрамы на лице. Хотя, в тех случаях и тело тоже, ведь он претерпел весьма специфические метаморфозы, проведя всё детство вместе с духами в динами, по сути на стыке миров. Но Адмир не хотел его раздеть, а потом разрезать на мелкие кусочки, выпотрошить душу или ещё невесть что.

Для юного принца он был тем, кем не являлся — просто эльфом с необычной внешностью. Адмир радовался как ребёнок лишь наблюдая, как он ест, при этом относился с уважением и даже пониманием. В таких объёмах подобное на себе Мэйн не испытывал. А ещё, они были так похожи, оба запутавшиеся в самих себе и своих страхах. Если магзверь ясно видит то, чего не замечает эльф, то может ли этот эффект работать наоборот? Можно ли доверять в подобном ребёнку? Хотелось бы, но нет. Невинная наивность может вызвать лишь улыбку.

Как вообще можно назвать этого солнечного ребёнка проклятым? Коростой на теле рода? И это из уст родного брата. Так какова цена идеалов?

И всё же полученные ответы пусть и разрушили дом, они оставили фундамент. Будто старое здание закрывало обзор, а сейчас Мэйн видит как никогда ясно. По крайней мере на ближайшее будущее. Этот разговор не был бессмысленным, для себя магзверь понял многое. Его идеалы имеют цену жизни. Он сделает всё возможное ради защиты Адмира от собственного старшего брата. Пока тот не вырастет и не станет таким же лживым, как прочие эльфы. Пока не сможет за себя постоять.

Что потом? Кто знает. Наверняка у Мэйна ещё будет время об этом подумать. Решить, куда деть свободу. А пока у него есть цель и этого достаточно. Нужно только выжить сейчас.

Парень знал, к кому шёл, потому подготовил пути отступления. Скоро первый из них…

Только вот Ларгос неожиданно появился рядом с ним и толкнул в сторону ладонью. Мэйн пролетел сквозь кусты и приложился спиной и затылком о ствол дерева. От серьёзных повреждений помогла уберечь защита, но и она поглотила столько энергии, что умудрилась нагреться почти до обжигающего состояния. В стороны полетели кусочки коры.

Увы, магзверь защитил тело лишь в полёте, а кронпринц коснулся его до этого. Левый бок будто онемел, было тяжело дышать.

— Промахнулся, — губы Ларгоса искривились в усмешке.

Только после этих слов магзверь осознал, что место удара располагалось недалеко от солнечного сплетения. Он использовал собственный керай, чтобы заглянуть внутрь себя и увиденное ужасало. От печати разрасталось пятно чужероной маны, она вступала в диссонанс с его магией, выводя таким образом из строя. Если достигнет основных меридиан, то легко доберётся до ядер. Что будет потом — думать не хотелось.

Мэйн сосредоточил всё своё внимание на проблемном месте, чтобы изолировать его. В это время кронпринц добрался до него. Вцепившись в горло, приподнял над землёй и вдавил спиной в только что израненное дерево.

— Глупый, глупый мальчик, — медленно с расстановкой сказал он, — тебе следовало знать своё место и сидеть смирно. Разве я плохо относился к тебе, не заботился? Никакой благодарности.

Удар в живот. Ещё один. Ларгос методично бил кулаком в незащищённый ничем, кроме кинетического щита, живот, пока Мэйн пытался разжать его пальцы на своей шее, чтобы банально не задохнуться. Стандартная защитная плёнка оберегала от резких ударов и магических манипуляций извне. От сжатия же могла спасти усиленная броня, но она лишила бы тогда возможности пошевелиться. Комбинированная вариация сложна в управлении и её Мэйн не освоил.

Дышащая на загривок смерть заставила отринуть все страхи кроме одного: не быть убитым. Щит трещал, готовый развалиться в любой момент, уже магическая одежда не могла скрыть жара нагрева.

Магзверь резко поднял ноги и толкнул избивашего его эльфа пятками в грудь. Впервые он «поднял руку» на того, кого практически боготворил, но совершенно не думал об этом в данный момент. Сохранить свою жизнь любой ценой.

Шея выскользнула из цепких пальцев, а Мэйн перекувыркнулся и приземлился на ноги. В следующее мгновение его освобождённая от снуда пасть раскрылась и в лицо Ларгоса устремились две тонкие струйки прозрачной жидкости. Кронпринц, уверенный в собственном доминировании над личностью когда-то верного магзверя, отступил на два шага назад, стирая с лица яд. Благо, он был защищён и жидкость стекала сама по себе, не попав в глаза.

Усмехнувшись, эльф рванул следом за беглецом и, опередив его, создал каменную «стену». Магзверь налетел на неё и оттолкнулся ногами, но был настигнут очередным ударом Ларгоса.

Подлесок трещал, когда через него летело тело. Приземлиться на ноги Мэйну не удалось, как и зацепиться за что-то, чтобы прекратить дезориентирующее вращение. Очередное дерево остановил его, а спустя пару секунд, когда парень так и не успел прийти в себя, его настигли прозрачные кинетические «пики». Они врезались в землю, разбрасывая комья и опавшие прелые листья в стороны, попадали по стволу, выбивая из него щепки.