Церковь продолжала господствовать в духовной жизни королевства. Наиболее яркие мыслители эпохи были теологами: Хуан де Торкемада, Алонсо де Мадригаль и уже упомянутый Родриго Санчес де Аревало. Торкемада, монах-доминиканец, защищал консервативные и явно антисоборные идеи в своей «Сумме о Церкви». Алонсо де Мадригаль, епископ Авилы, прозванный Tostado (Смуглый), напротив, поддерживал идею соборности Церкви. Санчес де Аревало писал в основном на политические темы. Литературное творчество было не чуждо и представителям знати, среди них можно упомянуть, например, Фернана Переса де Гусман, Иньиго Лопеса де Мендоса, маркиза Сантильяну, автора таких блестящих произведений, как драма «Представление о Понце» или «Серранильи»; Хорхе Манрике, создавшего бессмертные «Стансы на смерть отца». В конце концов, как написал маркиз Сантильяна, между пером и мечом не было вражды, ибо «познание не притупляет острие копья, не ослабляет руку кабальеро, держащую меч». К перечисленным именам следует добавить еще одно – Хуан де Мена, написавший выдающуюся поэму «Лабиринт Фортуны». Кроме того, от XV в. до нас дошло много произведений народного творчества, таких как сборник сатирических куплетов «Минго Ревульго» или «Провинциальные песенки».

Наиболее заметным явлением в кастильской культуре XV в. стало появление гуманизма, пришедшего, как известно, из Италии. Следует отметить, что между идеями гуманизма и учением христианства никогда не было никаких противоречий. Первым кастильским гуманистом, как представляется, был епископ Бургоса Алонсо де Картахена, сын обращенного в христианство иудея. Он восхищался идеалами итальянских гуманистов и создал несколько произведений, черпая вдохновение в творчестве Сенеки, уроженца Испании. Также к первым кастильским гуманистам следует причислить Фернана Переса де Гусман, загадочного Энрике де Вильена и, конечно, маркиза Сантильяну. И разумеется, нельзя забыть о Хуане де Сеговия. Это был оригинальный мыслитель, который отстаивал идеалы пацифизма и защищал необходимость диалога между разными религиями. Хуана де Сеговия можно причислить к направлению экуменизма.

По другую сторону хребта Кордильера-Суббетика все еще существовал Гранадский эмират. В XV в. он почти непрерывно пребывал в состоянии кризиса. Только с 1417 по 1450 г. власть переходила от одного эмира к другому десять раз, а один из них, Мухаммад IX, четырежды занимал трон. В этих обстоятельствах не приходится удивляться тому, что христиане воспользовались ситуацией и одержали несколько военных побед, из которых следует упомянуть победу при Ла-Игеруэле в 1431 г. Когда в Кастилии корона принадлежала Энрике IV, Гранада, находясь под властью С’ада (1453–1464), а затем его сына Абу аль-Хасана (1464–1485), укрепила свое положение, хотя несколько крепостей перешли под власть христиан на малагском побережье, как, например, небольшой город Эстепона. Но не исключено, что представление об улучшении положения Гранады возникло на фоне внутренних неурядиц Кастильского королевства.

В середине XV в. в Гранадском эмирате насчитывалось около 350 тыс. человек. Самым населенным городом была, конечно, Гранада с 50 тыс. жителей. Большинство населения были мусульманами, но разнившимися по этнической принадлежности: берберы, арабы, сирийцы, мулади, славяне и др. Но также были и иноверцы: христиане, большинство которых были военнопленными, и иудеи. Экономическая ситуация мало менялась за два с лишним века существования эмирата. Напомним, что большую роль играла внешняя торговля, из которой наибольшую выгоду извлекали генуэзцы. Они стремились захватить лидерство в международной торговле, шедшей через Гибралтар. В целом события развивались таким образом, что было очевидно: дни эмирата сочтены.

Пятнадцатое столетие стало эпохой потрясений в Арагонской Короне. В самом его начале на престол взошли представители новой династии – Трастамара, из Кастилии. В этом событии некоторые историки склонны видеть истоки столкновения между авторитаризмом и пактизмом. Второй правитель из этой династии, Альфонсо V, был всецело погружен в заботы об итальянских владениях, в первую очередь о Неаполитанском королевстве, где в конце концов и остался. Но при его брате и наследнике Хуане II в Каталонии начался жестокий и очень тяжелый по своим последствиям внутренний конфликт, длившийся десять лет. С точки зрения экономики в Арагонской Короне XV в. мы видим резкий контраст между переживавшей глубокий упадок Каталонией, сказавшийся также и на численности населения принципата, и Валенсией, которая достигла невероятного расцвета. Не менее острыми были социальные конфликты. В областях, где сохранялась практика «дурных обычаев», почти столетие продолжались выступления ременс, имевшие различный исход. И одновременно в крупных городах шла борьба между патрициатом и горожанами, самым ярким примером которой стала вражда между партиями «Ла Буска» и «Ла Бига»57 в Барселоне. Мальорка пережила крупное «восстание деревенщин» (forans). Арагонская Корона, уже включавшая в свой состав Мальорку, а затем распространившая свою власть и на Неаполитанское королевство, представляла собой крайне неоднородный политический конгломерат областей, в котором неразрывно переплелись единство и разнообразие. Благодаря тесным контактам с Италией здесь ранее, чем в других испанских королевствах, проявилось влияние идей итальянского гуманизма в культуре.

Королевство Наварра, которое ни в коем случае нельзя обойти вниманием в рассказе о восточной части Испании, в XV в. также стало жертвой больших потрясений.

В 1410 г. Арагонская Корона столкнулась с династическим кризисом: король Мартин I умер, не оставив наследника мужского пола. Три претендента – кастильский инфант Фернандо, граф Уржеля Жауме, Людовик Анжуйский, герцог Калабрийский – выставили свои кандидатуры на престол. Их соперничество в соответствии с заключенным в Альканьисе соглашением должно было разрешиться по решению собрания из девяти выборщиков – по трое представителей от Арагона, Каталонии и Валенсии. Представители, среди которых был знаменитый доминиканский монах из Валенсии Висенте Феррер, собрались в местечке Каспе, в Арагоне. В июне 1412 г. они закончили свои дебаты, сделав выбор в пользу кастильского инфанта Фернандо, который должен был взойти на арагонский престол. Это событие вошло в историю как «компромисс в Каспе». Историки продолжают активно обсуждать это решение, несмотря на то, что, по словам Хайме (Жауме) Висенса Вивеса58, сделанный выбор «был исторически оправдан, поскольку он пал на того кандидата, который устраивал большинство влиятельных групп в землях королевства».

Фернандо I (1412–1416) стал первым правителем Арагона из династии Трастамара. Первой проблемой, с которой столкнулся новый король, стал мятеж графа Уржеля, его соперника в борьбе за престол. Взяв Балагер (1413), Фернандо захватил графа в плен и отправил его в кастильский замок Уруэнья. Кроме того, королю пришлось столкнуться с противодействием каталонской знати на кортесах в Барселоне 1412–1413 гг. Несомненно, что Женералитат вышел из этого противостояния значительно окрепшим. А Фернандо в свою очередь принял решение в дальнейшем больше не идти на уступки. Первый из Трастамара не обошел своим вниманием и владения короны в Средиземноморье, прежде всего Сицилию и Сардинию.

Фернандо I наследовал его сын, Альфонсо V (1416–1458), прозванный Великодушным. Он настолько был поглощен заботами о средиземноморских землях Арагонской Короны, что большая часть его жизни прошла за пределами Пиренейского полуострова, поэтому некоторые историки называют его «гражданином Средиземноморья». В 1420 г. он отправился на Сардинию и подавил вспыхнувший там мятеж. На Корсике он потерпел неудачу, и следующей его целью стал Неаполь, куда он прибыл в 1421 г. Бездетная королева Джованна II провозгласила его наследником, после того как Альфонсо V одержал победу над генуэзцами. Но его планам не суждено было осуществиться: в 1423 г. пришлось возвратиться в испанские земли. В течение нескольких лет он был вовлечен в решение проблем своих братьев – «арагонских инфантов» – в Кастилии. После подписания договора в Махано (1430) Альфонсо V решил вернуться к итальянским делам, и снова в Неаполь. На сей раз он потерпел поражение в морском сражении при Понце (1435) и был взят в плен. Но это не был окончательный крах. С 1436 г. Альфонсо сосредоточил все свои усилия на завоевании Неаполя. После нескольких военных успехов, в частности взятия Беневенто, его войска в 1442 г. вошли в столицу Неаполитанского королевства. В феврале 1443 г. сам король с триумфом въехал в город и на улицах Неаполя его провозглашали освободителем. Несколько лет спустя он приказал воздвигнуть в городе триумфальную арку, на которой можно было прочесть: Alfonsus, rex Hispanus, Siculus, Italicus, pius, clemens, invictus – Альфонсо, король испанский, сицилийский, италийский, благочестивый, милостивый, непобедимый. Завоевание Неаполя было главной целью всей жизни Альфонсо V, но не вызывает сомнений, что оно также принесло пользу и выгоду Арагонской Короне, и в особенности каталонским купцам. Остаток своей жизни Альфонсо Великодушный провел в Неаполе, окружив себя местными интеллектуалами.