У подножья лестницы на первом этаже меня ждало два человека.

Первой была высокая и крепкая женщина с короткой стрижкой и в военной форме. Ее огрубевшая от многочисленных тренировок рука лежала на эфесе меча, а взгляд был устремлен прямо перед собой. Однако стоило ей увидеть меня, как она тут припала на одно колено и склонила голову:

— Приветствую юную сейру Абенаж.

Очень хотелось выдать удивленное: «Здрасте», но вместо этого я моргнула и перевела взгляд на второго человека. Им был пожилой сухенький мужчина в хорошем и качественном камзоле. Он держал руки за спиной и с улыбкой наблюдал за моей реакцией.

— Для меня честь встретиться с юной сейрой Абенаж, — произнес мужчина.

И ему: «Здрасте».

Тем не менее я собралась и произнесла:

— А вы, простите, кто?

— Я командир первого отряда имперских рыцарей, рэса Бриенн. Отныне я буду сопровождать юную сейру везде, куда бы она не пошла, — отрапортовала женщина, все еще не поднимаясь.

Так. Ладно. Я молча перевела взгляд на мужчин и тот с поклоном ответил:

— Мое имя лей Томак. Я являюсь признанным учителем этикета во всей империи. Отныне я буду давать вам частные уроки.

Та-а-а-ак.

И эта картинка стала, наконец, складываться, а вместе с ней - на лице появляться искренняя улыбка.

Ридрих! Он позаботился о том, чтобы найти для меня телохранительницу, а также запомнил мою просьбу об учителе этикета и прислал его ко мне. Быть может он для этого вчера и встречался с кронпринцем, хотя так далеко я бы загадывать не стала.

— Что ж, рада вас видеть. Отныне полагаюсь на вас, — ответила я им, и лей Томак вновь поклонился. — Рэса Бриенн, прошу поднимитесь. Должны ли мы провести какую-то церемонию? — уточнила я на всякий случай.

А то мало ли… Вдруг она от меня посвящения в рыцари ждет, или чего-то более романтичного вроде дарения цветка или ленты… В книге о таком ничего не говорилось.

Женщина встала и вновь уместив ладонь на эфесе, качнула головой:

— Вашего согласия быть под моей опекой достаточно, сейра Абенаж.

Отлично! А теперь я могу уже, наконец, поесть?!

И хотя все формальности были вроде бы решены, никто никуда не уходил, а как будто бы ожидали от меня чего-то. Я на мгновение замешкалась, а потом плюнула и молча стала спускаться с лестнице. Но вся делегация направилась за мной в столовую, что мягко говоря, нервировало.

Я остановилась.

Допустим, горничная шла следом, чтобы помочь с завтраком. Телохранительница должна за мной присматривать. Но репетитор-то мне с самого утра для чего?!

Обернувшись, я произнесла:

— Лей Томак, давайте проведем наше первое занятие после завтрака.

Он тут же кивнул, извинился и с поклоном ушел. Я же едва удержала себя от того, чтобы не почесать затылок. Какой это оказывается геморрой - людьми управлять!

Все было идеально.

На столе располагался белоснежный пузатый чайничек с любимым чаем Ридриха, который доставляли из северных высокогорных районов империи, стояли две вазочки с ореховым печением и клубничными пирожными, которые я самолично испекла для брата. В ожидании застыли две пустых чашки на фарфоровых блюдцах. В нескольких метрах неподвижно стояла телохранительница и следила за тем, чтобы никакая муха мимо нее не проскочила и не обидела хозяйку, то бишь меня. А издалека доносился плач и всхлипы наказанных слуг.

В общем, атмосфера была вполне располагающей к проведению совместно досуга брата и сестры. Проблема была лишь в одном. Доходил уже четвертый час дня, а от Ридриха не было ни слуху ни духу.

Первые минут десять я относилась к этому весьма спокойно. В конце концов братец был человеком занятым и готовился к тому, чтобы свергнуть отца и занять место эрцгерцога. Тут, пожалуй, не до прихода на чаепитие с сестрой минута в минуту.

С другой стороны, Ридрих был до безумия пунктуальным. В романе даже говорилось, что если он опоздал хоть на минуту, то его можно было уже и не ждать. Иными словами, он либо приходил вовремя, либо и вовсе не приходил.

Но я все равно дала ему небольшую поблажку.

Ну, не мог же он в самом деле проигнорировать приглашение своей милой сестренки? За первой поблажкой пошла вторая, за второй третья, которая плавно вылилась в мой раздраженный пинок, доставшийся стулу Ридриха.

Где его черти носят?!

Обойдя по кругу выставленный в саду стол с двумя стульями, я забралась назад на свое сидение и раздраженно забарабанила пальцами по столу.

— Что ты за человек-то такой? Не мог хотя бы предупредить, что не придешь? И что мне делать? А если я уйду, а ты потом явишься? Ты ведь потом от меня мокрого места не оставишь! У-у-у… — бурчала я себе под нос, голодным взглядом поглядывая на печеньки.

Внезапно перед глазам мелькнула уже знакомая голубоватая вспышка, и послышался звонкий переливающийся голосок:

— Хозяйка!

Поперхнувшись слюной от неожиданности, я схватила чашку и, намеренно закашлявшись, попыталась поймать неугомонного духа. Тот на удивление мой маневр понял и послушно перетек в посуду, растекшись там небольшой лужицей. Более того, кажется, ему там весьма и весьма понравилось. Из чашки на меня смотрели абсолютно счастливые голубые глаза.

Я же судорожно обернулась к телохранительнице и с неловким смешком выдала:

— Тут такие мухи…

Женщина тут же сжала рукоять меча и, нахмурив брови, огляделась:

— Мне разобраться с ними?

С кем? С мухами?! Ты что им крылышки будешь отрывать? Чуть меньше серьезность, пожалуйста…

— Нет-нет, стой себе спокойно… — буркнула я себе под нос.

Кажется, духа она не заметила, и на том спасибо…

— Хозяйка, меня никто не может увидеть и услышать, кроме вас, — неожиданно поделился со мной критично важной информацией малыш, довольно улыбаясь в своей чашке.

И зачем я тогда тут комедию ломаю?!

— А чего ты сразу не сказал? — шепнула я ему, страшно расширив глаза, дабы показать свое недовольство.

— Думал, вы знаете, — невинно ответил он мне.

И даже возразить нечего. Я завозилась на своем месте, подвинула чашку с маленьким духом так, чтобы ее было не видно со стороны моей телохранительницы и тихо спросила:

— А имя у тебя есть?

— Нет. Но хозяйка может мне его дать! — тут же взбудоражился малыш и высунулся из чашки, держась крохотными пальчиками за край. — Дадите?!

В голове тут же щелкнуло от осознания, и я улыбнулась.

— Дам, если ты мне кое-то расскажешь.

Малыш тут же с готовностью кивнул и, выпорхнув из чашки, стал безудержно кружиться вокруг меня. Видимо, перспектива получения имени взбудоражила его настолько, что он просто не мог сдержать радость внутри себя. Его аж распирало. Милашка.

Я невольно засмеялась и, подождав, пока он немного угомониться спросила:

— Все те безобразия в последние дни ты устраивал?

Дух перевернулся вверх тормашками и удивленно воззрился на меня:

— Безобразия? Я не безобразничал. Я помогал хозяйке и вел ее к себе.

Ага, очевидно понятия о том, что такое хорошо, а что такое плохо у духов весьма и весьма размытые. А еще получается, что обвинения Юлины в школе по сути были верными. Кажется, мой маленький дух решил за меня вступиться, а потому пошутил над девочкой и задрал ее юбки, чтобы не повадно было.

— Мне приятна твоя помощь, — начала я, и малыш тут же радостно замерцал, буквально раздуваясь от гордости. Мне аж неловко стало предложение договаривать, однако проговорить это было нужно. — Но больше без моего разрешения ты ничего не делаешь.

Глаза духа тут же стали огромными, и он уставился на меня, оскорбленный в лучших чувствах. Зрелище это было до покалывания в сердце трогательным, но я осталась тверда в своем убеждении. Ведь это мне в итоге было нести ответственность за его действия.

— Мы друг друга поняли? — надавила я.

Малыш как-то погрустнел, но тем не менее кивнул и удрученно протянул мне лапку, будто желая скрепить нашу договоренность. От этой картины мое сердце окончательно разбилось, а измеритель милоты сломался от передоза. Я осторожно дотронулась пальчиком до его лапки, и между нами проскочила вспышка.