Диес умолял даровать ему силу, и тьма откликнулась на его зов. Но плата за могущество была непомерна. Демон велел мужчине умертвить горячо любимую жену, а затем наполнить серебряный кубок ее кровью и испить из него. Диес отказался, однако его супруга, подслушавшая разговор, вошла в зал и вложила клинок в ладонь мужчине.

Дело было сделано. А жертвенная кровь уничтожила все до единого чувства в сердце мужчины кроме ненависти и жажды мести.

Пред обретшим силу сейром Абенаж склонялись целые армии. Никто был не в силах обуздать его непомерную мощь. И три года спустя Диес преподнес юному королю с десяток захваченных стран.

Так началась история проклятого рода Абенаж и оберегаемой им империи.

___________

Завтра нас ждет последняя часть первой книги

Когда я влетела в храм, мирно молящиеся священнослужители, сидя на белоснежных подушках, встревожились и заозиралась, как нахохлившиеся птицы на своих жердочках.

Я лишь мельком прошлась взглядом по помещению с мраморными стенами и витражному потолку, заливающему помещение прекрасным золотисто-голубым светом, и не найдя отца, обратилась к первому попавшемуся мужчине в белоснежной робе.

— Где Святой?

Тот, явно придя в замешательство, оглянулся на своих братьев, и после некоторой паузы ответила мне, тщательно подбирая слова:

— Сейра Абенаж, прошу меня простить, но Святой сейчас не принимает никаких посетителей.

— Доложите ему обо мне. Меня он примет, — я сдула лезущую на лицо каштановую прядь волос и скрестила руки на груди.

Священник пришел в еще большее замешательство. В конце концов, о нашей родственной связи с Лендрисом никому известно не было, и для них я была просто зазнавшаяся сейра с манией собственного величия и верой в то, что все двери должны распахивать перед ней по щелчку пальцев.

— Прошу прощения, сейра Абенаж, но Святой велел не тревожить его во время молитвы, — произнес мужчина.

Я начинала терять терпение.

При всем моем уважении, но я едва-едва сдерживала себя, чтобы не сесть в уголок и не устроить полномасштабную истерику. Мы с сердцем и разумом и без всего этого держались из последних сил. Я просто хотела уехать, убраться отсюда как можно дальше и зализать раны. Неужели я о многом просила?

Пальцы скользнули в специальный отдел меж складок платья, в котором всегда хранилась моя плеть. Все мысли до единой покинули голову, когда я схватилась за рукоятку, а затем резко вскинула руку вверх, и длинный кожаный шнур взвился над моей головой.

— Отведите меня к Святому, — приказала я клокочущим от эмоций голосом, сверкая глазами.

От плети слишком явно веяло тьмой, и священнослужители просто не могли ее не почувствовать. В один момент обстановка в молитвенном зале накалилась. Мужчины повскакивали с мест, напряженно наблюдая за тем, что последует дальше. А священник, на которого обратился мой гнев, потея, заозирался.

Я знала, что своим поступком нарушала с десяток, если не с сотню правил. Притащить в священное место порожденное тьмой орудие, а затем еще и угрожать священникам - это святотатство. Но что еще можно было ожидать от сестры злодея?

Ах, да. Я больше ему не сестра.

— Чего застыли? — процедила я, замахиваясь плетью. — Сейчас же отведите меня к Святому, иначе хуже будет.

Священники переглянулись и, наконец, от толпы отделился молодой мужчина и, с опаской покосившись на мою плеть, указал в сторону бокового прохода, скрытого за перегородкой.

— Прошу сюда, сейра Абенаж.

— Святой сможет с ней справится, ведь так? — услышала я шепот позади себя.

Ха… Я что и правда выглядела, как сумасшедшая злодейка, пришедшая попрать святыни?

Мой провожатый явно нервничал, ведя меня по узкому белоснежному коридорчику. Его движения были скованными, и создавалось ощущение, что он едва сдерживал себя от того, чтобы оглянуться на меня.

Пока мы шли, я скрутила плеть и вернула ее на место. Роль свою она исполнила, и как всегда не подвела.

Священник остановился у невысокой двери, толкнул ее, и мы оказались в небольшом внутреннем дворике. Высокие деревья с раскидистой листвой служили естественным барьером для солнца, меж стволов был сложен искусственный водопадик, обложенный круглыми плоскими камнями. Здесь пели птицы и сладко пахло цветами.

Уголок напоминал кусочек рая, и именно здесь на широкой золотой подушке сидел коленопреклоненный отец. Его ладони были сведены у груди в молитвенном жесте, а на губах играла спокойная и безмятежная улыбка.

Тревожить его в такой момент и правда казалось кощунством. А потому неудивительно, что мой проводник замялся, не зная, как доложить о моем визите.

— Вы можете идти, — бросила я ему и, перешагнув порог, ступила на траву.

Священник хотел было мне возразить, но встретившись со мной взглядом, кивнул и скрылся в коридоре, бесшумно прикрыв за собой дверь.

— Отец… — позвала я, ощущая, как эмоции вновь сковали горло.

Лендрис тут же открыл глаза и обернулся. Его брови сошлись в тревоге, и он поднялся.

— Азалия? Что произошло? На тебе лица нет.

В одно мгновение он оказался рядом и сжал мои плечи, с тревогой вглядываясь мне в глаза.

— Что случилось?

Поджала губы, которые стали дрожать, и зажмурившись, я выдала:

— Давай уедем. Уедем прямо сейчас.

— Хорошо, — поспешно согласился он. — Мы уедем сейчас же. Я прикажу собрать нам вещи в дорогу. Тебе что-то нужно взять из резиденции эрцгерцога?

Я помотала головой. Нет, туда я больше не вернусь. И ничего мне оттуда не нужно.

А ведь я предполагала, что такое может случиться. Но тогда почему не попрощалась с Несси? Я ведь хотела купить ей подарок перед своим отъездом…

Да, кого я обманывала? Пусть я и предполагала, что такой исход таинства возможен, но все же… Почему-то я все же думала, что, даже испив из кубка, брат не возненавидит меня. Но как вспомню его ледяной тон…

— Тогда я распоряжусь о приготовлениях, — произнес отец, но так и не отпустил меня.

Я молча кивнула, однако почему-то руки вцепились в его белоснежную робу и до побеления сжали ткань.

— Азалия, ты можешь рассказать мне, все что тревожит твое сердце, — осторожно проговорил мужчина. — Я выслушаю тебя.

Стиснув зубы, я опустила взгляд вниз.

О чем мне ему нужно была рассказать? О том, что я, как дура, влюбилась в мужчину, с которым мне не суждено быть вместе? О том, как я собственными руками уничтожила все драгоценные моменты в его памяти? О том, что я решила, что лучше он будет неуязвимым и живым, чем моим и мертвым?

Я все правильно сделала. Теперь Ридрих без труда выиграет войну, и даже если встретиться с главным героем, ему ничего не будет угрожать. Он не умрет, как в оригинальном сюжете. Он проживет долгую и счастливую жизнь вместе с героиней.

И я тоже справлюсь.

Не могу не справиться.

— Не держи все в себе, Азалия… — пробормотал отец, а потом его руки сомкнулись плотным кольцом, утягивая меня в объятья.

Я прижалась щекой к его могучей груди, втянула морозный запах мяты, в носу закололо, и я, прерывисто выдохнув, выдавила:

— Отныне мы с сейром Абенаж друг другу никто. Я помогла ему совершить таинство.

Отец сжал меня крепче.

— Ты все сделала правильно, Азалия.

— Я знаю, но… Почему так больно? — прошептала я, сглатывая ком в горле размером с планету.

— Пусть будет больно. После боли всегда наступает облегчение. Отпусти это. Оплачь ваше прошлое, — говорил отец тихо, и моя саднящая душа, затаив дыхание, вслушивалась в каждое, такое правильное слово отца.

Я моргнула, ощущая влагу на ресницах.

— Но ведь станет легче? — едва слышно произнесла я. — Правда, папа?

В ответ я услышала его тяжелый вдох.

— Время все лечит.

Я сглотнула, ощущая, как эмоции подступили уже к самому горлу и с ними было не справиться. Верно, время лечит. Так пусть же, оно пойдет быстрее.