Тогда случалось то, что невозможно было предсказать. Всё отдавалось на волю случая, однако зачастую судьба благоволила двум братьям. Будто бы сам Тзинч направлял руку Скират'па, после чего тот к собственному удивлению воссоздавал самое подходящее заклинание. Или самое неподходящее. Всё зависело опять же от случая или же… от воли Тзинча, которого многие ставили выше подобных определений.

Так шли тысячелетия или десятки тысяч лет, мгновение или вечность, но Голубые Писцы без устали странствовали, стремясь выучить все заклинания, которые с увеличением силы и количества смертных стали появляться куда чаще и даже без ведома самого Тзинча. Те осколки которые когда-то дали начало магии могли быть уже трижды выучены, но каждое мгновение создавалось ещё большее заклинаний и выучить все было просто невозможно.

Поэтому Голубые Писцы были обречены делать свою работу вечно или до того момента, пока Тзинч не захочет поглотить их, вместе с их знаниями. И если этот день когда-то наступит, то страшно даже представить, что случится с варпом и физическим миром. Ведь сила Тзинча значительно увеличится, а это может повлечь за собой последствия даже более опасные, чем появление Ока Ужаса.

И чем больше времени проходило, тем больше силы собирали Голубые Писцы, что делало будущее слияние с Тзинчем ещё более опасным для мира. Как и сам Тзинч никогда не забывал кто сбросил его с вершины Бесконечных Гор.

— Чтобы что-то получить, нужно что-то отдать, — произнесла Лазурь и через секунду достала из-за спины свиток. — Заклинание из мира проклятых зеркал.

Но Голубые Писцы не отвлеклись от своих записей. Что-то бурча себе под нос П'тарикс и активно орудуя пером выводил один магический символ за другим. Поговаривали, что перо было вырвано из крыла самого Мастера Перемен, что в целом было похоже на правду из-за жуткой ауры вокруг казалось бы такой просто вещи.

— Что ж… — чего-то подобного Лазурь ожидала, ведь уже далеко не в первый раз пыталась получить помощь от Голубых Писцов. — Скрижаль с заклинаниями Тёмной Эры Людей…

В этот момент Скират'п бросил один свой взгляд на скрижаль, чёрная поверхность которой до сих пор кровоточила. Однако уже через секунду его брат издал странный звук и вновь Скират'п принялся перечитывать заклинание, которое гремело прямо сейчас в битве демонов Тзинча и Слаанеш. Ни скрижаль, ни свиток не заинтересовали Голубых Писцов, ведь они эти записи у них уже имелись.

Однако Лазурь не отчаивалась и раз за разом продолжала попытки заинтересовать двух братьев. С одной стороны ей были нужны ответы на её вопросы или хотя бы информация о списке всех участников той битвы. С помощью них она уже могла бы разузнать каким образом удалось свергнуть Тзинча. Также это могло бы положить начало созданию союза, ведь времени прошло много, а Тзинч умел наживать врагов лучше других. Возможно многие захотят повторить прошлый успех и как знать, возможно через них удастся выйти и на других Богов…

Планы Лазури были крайне амбициозны и она сама порой не замечала, как точная аналитика сменялась наивными грёзами. Нет, она конечно была высшим демоном и всякое такое, но кем она себя возомнила? Каким образом она вообще решила, что может в чём-то убедить других Богов? Они сами решали когда и что делать, им было куда лучше видны потенциальные возможности и последствия, а если уж возможность свергнуть Тзинча снова и существовала, то Слаанеш бы уже её использовала, без всяких подсказок, помощи или советов.

Однако в безумном желании отмщения Лазурь уже давно зашла за все мыслимые и немыслимые рамки. Более того, саму её суть теперь определяла эта самая месть. В свою очередь для существ рождённых не из плоти подобное играло крайне важную роль. Из эмоций и чувств рождались демоны, благодаря ним они и жили, становились сильнее. В свою очередь Тзинч нанёс Лазури непоправимые раны и теперь лишь желание мести не давало ей умереть.

И в конечном итоге Лазурь умрёт, пытаясь свершить невозможное. Ведь в тот день сгорело не только всё то, что было ей дорого. Сгорели и все другие судьбы, оставив лишь один линейный путь в могилу. Других вариантов и быть не могло, но Лазурь всё равно пыталась трепыхаться.

В какой-то момент Лазурь со злостью выбросила последний свиток, содержания которого даже не могла понять, столь сильным это было заклинание. Однако и его Голубые Писцы уже знали. В этот момент Лазурь пришлось отдавать то, что она хотела оставить себе или хотя бы не отдать в руки Тзинча, который мог как знать о содержимом, так и не знать. Ведь Голубые Писцы наверняка дублировали много заклинаний, которые за это время Тзинч смог узнать сам и без помощи свои помощников.

Без лишних слов Лазурь просто протянула открытую ладонь, на которой лежала сфера из шестидесяти шести деталей, на каждой из которых был уникальный символ. Все они могли двигаться, перемещаясь в многомерных пространствах и образуя странные слова. Это было неким подобием словаря или чего подобного. Однако подтверждением ценности служило замершее перо П'тарикса.

— Не так быстро, — тут же Лазурь спрятала артефакт, также передвинув несколько деталей, превратив в поверхность в нечитаемый бред.

Голубые Писцы уже знали о том, что интересно Лазури. Как и понимали потенциальные последствия сотрудничества с ней. Однако Тзинч вложил в них лишь одну задачу — сбор всех заклинаний. И ради выполнения этой задачи они могли бы попробовать даже ограбить собственного создателя, если бы конечно сил хватило и других мест для исследований больше не было.

Кроме того сфера оказалась крайне непростой и несла в себе суть изначальной магии, крайне опасной и сокрушительной. Её применения были настолько редки, что в мире смертных многие о ней просто и не знали. А те кто знали находился в вечной борьбе между чёрным и белым.

Через считанные мгновения Голубые Писцы написали свиток для Лазури и совершили обмен. В свитке содержался весь их пересказ тех событий, искривлённых чужим восприятием и довольно бесполезным. Однако для Лазури эта была возможно последняя надежда найти способ как-то помешать Тзинчу.

И всё же встретившись с ней потоками воли, я вдруг на мгновение почувствовал невероятное разочарование, которое она так хотела скрыть и не могла этого сделать. Вероятно для неё полученная информация не имела никакой ценность в силу абсолютной бесполезности или, что более ожидаемо, невозможности использовать подобные сведенья.

— Я рассказал тебе всё, что знал о Тзинче, — напомнил я, ведь у нас был уговор.

— Да, рассказал, но тем же я не отплачу. Я знаю куда больше тебя.

— Пахнет разводом, — признаться, чего-то подобного я ожидал изначально и поэтому не особо расстроился.

— Падение с Бесконечных Гор и возникновение магии — одни и те же события. Слаанеш действительно смогла победить Тзинча, чем заслужила своё место в Четвёрки. После этого в мирах смертных начало появляться куда больше магов, как и сам процесс до сих пор искусственно ускоряется Тзинчем.

— Значит… есть вероятность, что он сам дал себя уничтожить?

— Есть, и в таком случае… века моих поисков оказались бессмысленными. А если же нет… — Лазурь тяжело вздохнула. — Никакого всесильного артефакта способного сокрушить бога нет. Тзинч пал лишь благодаря силе трёх других богов, а вровень с ними встать никто не в силах.

— Этого следовало ожидать. Они же Боги.

— Следовало, — сокрушенно ответила демоница.

— Так… что теперь будешь делать?

— Искать другой способ добиться своей цели, — своё будущее Лазурь видела предельно ясно и не сомневался ни секунды в своём ответе. — Буря заканчивается. Новое мироустройство установлено. Забавно, Нургл кажется выбился в лидеры. Никогда не стремился быть первым, никогда не жаждал мести, даже наверное богом он не хотел становиться. Но вот снова его власть стала больше других богов, а он… у него даже какого-то галактического плана нет, просто делает свою грязную работу.

— Ага, если бы я не видел как его силы уничтожают города и превращают людей в сгустки биомассы… может быть я им и проникся. Хотя нет, даже тогда его отчаяние мне претит, как и жизнь без надежды ею не является.