Большинство умирало неизвестными героями, о которых порой даже сводок в летописи не останется. Ведь какими бы идеальными не пытались создавать космодесантников, в них всё равно оставалось очень много человеческого. Им было страшно потерять понимание собственного предназначения, им нужна была причина, чтобы умирать и побеждать, они хотели видеть идеал и равняться на Императора, примархов, капитнов своих рот. Более того, их привязанность порой могла быть даже куда выше, чем у людей. Нельзя даже представить, что испытал бы Тюхе, погибни Мойран в той дуэли.

Они были способны испытывать эмоции, знали что такое гнев и ненависть, могли узнать про сострадание и преданность. Как и страшились неизвестности, боялись, что в один день могут стать ненужными и лишиться возможности реализовывать свой потенциал на наковальни войны. Если так посмотреть, астартес куда больше похожи на людей, чем кажется на первый взгляд.

Это касалось и Тюхе, который знал, что вряд ли доживёт до конца Великого Крестового Похода. Со статистикой всё же трудно спорить. И пусть он никому об этом не говорил, но он очень боялся, что после его смерти о нём никто больше никогда не вспомнит.

Каждая внутренняя проблема — возможность для врага. Поэтому несмотря на проблемы отдельных личностей Великий Крестовый Поход неумолимо двигался к победе, оставляя за собой выжженные поля и курганы из сложённых в горы касок. Неважно сколько погибнет врагов и союзников, Империум поставил цель и она будет выполнена любой ценой, ведь на кону стояло само Человечество.

Или так должен был считать каждый гражданин Империума, вкалывая на производствах в три смены и молясь на икону Любимейшего Всеми Повелителя Человечества, пришедшего к власти через тотальное уничтожение всего того, что не нравилось ему. Да, звучит крайне двояко и за такие слова меня можно было уличить в любви к Хаосу. Но с объективной реальность я как-то не любил спорить. Император был тираном и диктатором. Именно он определил за Человечество путь и всеми силами пытался придерживаться выбранного им направления. Ну а то что он мудрее любого из людей… это конечно тоже аргумент, но уже для совсем другой дискуссии.

В любом случае как по мне лучше уж так, чем давать право выбора свинопасам, которые легко проголосуют за полное уничтожение Человечества. И даже не из личной выгоды, а потому что им в силу невежества просто не хватит сил понять, что их обманывают.

— Понимаешь, Адам, демократия это лажа. Ты вот Платона читал? — говорил я, двигая фигуры на доске.

— Что-то я притомился, Мордред, — ответил тот самый хирург, после чего встал из-за стола. — Пойду, проверю выдали ли мне новую партию лекарств. Половина экипажа из-за этих перелётов страдают от мигрени, а я ничего сделать не могу. Я вообще не уверен с чем это связано, но как-то уж так получается, что этим теперь тоже занимаются хирурги. Ох, лучше бы вместо летописцев терапевтов прислали.

— Ладно, в следующий раз продолжим наш диалог, — согласился я и так видя мат через два хода: Адам был не очень хорошим игроком в регицид.

А ещё Адаму не очень нравилась моя компания, как раз из-за моих монологов. Впрочем, я на него не обижался, даже когда видел, что он полностью игнорирует мои слова. У меня была потребность в общении, я общался, пусть мне и не отвечали. Всяко лучше, чем со стеной общаться.

— Можешь пообщаться со мной, — предложила Птичка. — Или сыграть в регицид. Я уже выучила правила.

— Ну давай…

— Ша-а-а-а! — вспорхнула птичка и лапками сбила короля. — Побеждает тот, кто сам задаёт правила!

В общем, Птичка конечно была прелестным и крайне образованным компаньоном, как и в душе её вовсе не царил хаос, но нужен был более… человечный собеседник, коим и стал Адам. Вынуждено стал, ведь выбора я ему не давал. Да и ему это тоже на пользу шло, вечно либо в книгах сидит, либо операции проводит. Живёт на работе и, что самое ужасное, кажется ему это по-настоящему нравится. Он даже пиво не пьёт. Кошмар. А ведь сегодня он пиво не пьёт, а завтра что? Империум продаст!

Так или иначе время шло, после победы на Зерване мы заполучили столь желанное преимущество и теперь рвались в бой, намереваясь порвать врага. Наверное впервые за долгое время Империум задавал темп, а не Рангда. И что самое главное, наши действия на Зерване, а вернее будет сказать отчаянный подвиг Мойрана и его дюжины избранных, нарушили планы врага. Зервана-4 должна была стать неприступной крепостью, бесконечной головной болью и словно волнорез рассекать наши атаки вглубь звёзд Гало. Но не стала.

— Так-с, чем бы заняться… — сложив игральную доску и фигуры, я встал на ноги и задумался.

Выбор был обширный. Можно сходить в тир и пострелять. Или же встретиться с сыном Бедивера, который после событий на Зерване относился ко мне дружелюбно и с радостью спарринговался в фехтовании. Или же можно подаканывать Адама, а то кажется что-то с моими нервами не так стало из-за протеза. Конечно, куда больше вероятно, что причина крылась в варпе, но аспирин какой-нибудь не помешал бы.

— О, точно, надо же и ремонт Рыцаря проверить, — вспомнил я и отправился к своему Рыцарю.

Вообще моего контроля в этом вопросе не требовалось, скорее уж Император лично явится со мной в регицид поиграть, нежели техножрецы забудут о своём долге. Тем более Рыцарь это не тостер какой-то, это стратегически важный ресурс, за которым следили день и ночь. Халатности в таком вопросе быть не могло.

— Сэр Мордред, машина уже полностью готова к новому бою, — произнёс дневальный на посту: посты находились рядом с каждым рыцарем из-за чего во всём ангаре одновременно находился целый батальон из дневальных, плюс рядом находился каждый десятый пилот, всё согласно кодексу Камелота и уставу Имперской Армии. — Техножрецы справились ещё три дня назад. Досрочно.

— Отлично.

Рыцарь немного изменился после битвы на Зерване. Теперь у него появилось имя, которое дали солдаты за меня. Я этот момент как-то упустил, да и плевать было на имя. Поэтому имя пришлось дать только после того, как уже все другие начали обращаться ко мне как к Хрустальному Рыцарю. Ну и вместе с этим черепа стали радужными, при этом общая палитра оставалась чёрно-белой, как и у легиона Вершителей Судьбы.

Однако мне требовались не просто декоративные изменения, а дополнительные пушки на голову. Меня бесило то, что я просто беспомощен в дальнем бою. Кроме того и с мелкими врагами, с обычной пехотой, расправляться было неудобно. Каждого давить устанешь, нужно было что-то попроще, чем плазменное копьё. Две болт-пушки на голове решали вопрос и точно не должны были сильно повлиять на мобильность. Я же не просил калибр для уничтожения танков, просто что-то противопехотное.

Но техножрецы хватаясь за сердца чуть ли не падали в обморок, когда я пытался начать диалог по доработке и без того идеального по их мнению творения. Очень консервативные типы эти механики с Марса, и ведь без их помощи хрен я что сам сделаю. Наши инженеры с большего остались на Камелоте, да и всеми ресурсами и инструментами опять же управляли техножрецы Марса.

То есть если я договорюсь с инженером с Камелота, отжав того у, например, Ланселота, то ему сначала нужно будет сделать запрос у офицерского состава Имперской Армии, пройти через интенданта и отдельно договориться с магосом, который этих всех марсианинов возглавлял. Геморрой тот ещё, а если связей нет, то совсем всё грустно.

— Может через астартес надавить как-то, — подумал я, прикидывая что в принципе могу найти кого-то в ложе, чтобы тот помог мне решить вопрос эффективности и надавить на техножрецов.

— Пам-парам, пам-парам, вечер в хату, господин сэр-сир рыцарь, Мордред, — неожиданно из-за угла соседнего Рыцаря вышел техножрец в своей красной, запачканной маслом и чем-то ещё мантии.

Что примечательно, этот техножрец выглядел… больше как человек. Техножрецы очень любили аугментику и заменяли всю плоть на металл по возможности. Этот конечно тоже заменил свою левую руку на мультитул. За спиной у него находился соединённый со спинным мозгом манипулятор, фактически третья рука. Также всё его тело покрывал экзоскелет, части которого явно входили внутрь тела, соединяясь с возможно заменёнными органами.