— Нормально, а что? — отвечал я, пытаясь привыкнуть к новым рукам.

— Машина на тебя не давит?

— Вообще нет.

— Значит ты хороший кандидат.

Да, порой с пилотами могло случаться всякое. В основном они ехали кукухой. Кто-то быстрее, кто-то медленнее, всё зависело от самих пилотов. Однако так или иначе я был из рода потомственных пилотов и поэтому видимо с моей генетикой не возникло сюрпризов. Более того, у меня почти не было никаких побочек после пользования Рыцарем. Это радовало, а вот нехватка времени уже огорчала.

Дела у Империума обстояли не лучшим образом. Общаясь с другими пилотами, с солдатами, иногда перекидываясь словами даже со следящим за мной капитаном первой роты Вершителей Судьбы я узнавал всё больше о текущем положении дел. Так победа в системе Альба оказалась бессмысленной. Да, мы успели потрепать чужой флот, но он был малым и большая часть кораблей отступила. Наземные силы хоть и были значительны, но лишь в рамках одной планеты.

Стратегической ценности эта победа не имела, разве что получение в союзники ещё одного рыцарского дома могло радовать. Однако такой ход создал крайне неприятную возможность для врага. Примарх Гвардии Смерти, Мортарион погнался за отступающим врагом, намереваясь его добить, однако попал в ловушку. Лишь вмешательство Космический Волков спасло Империум от сокрушительного поражения. Однако понесённый урон всё равно стал слишком огромной раной.

Враг стремительно перехватывал инициативу в войне, надо было что-то делать и чем сильнее становились опасения, тем больше сил бросали в Звёзды Гало. В срочном порядке всё новые силы космодесанта стягивались сюда. Мойран же обдумывал применение самых радикальных способов победить, а Император уделял этой войне всё больше внимания, что говорило о том, что во всей галактике Рангда являлась самой серьёзной проблемой.

Однако волновало меня совершенно другое. Я спал по четыре часа, с утра шли армейские тренировки по укреплению тела и освоении технологичного протеза, затем обед и тренировки до позднего вечера в Рыцаре. Времени для отдыха не было совсем и в лучшем случае удавалось перевести дух, пока Персиваль уделял время другим пилотам. Однако, даже полностью вымотанный, я лежал в кровати и думал о том, что случилось в тот день, в битве с демон-принцем.

Та огромная воля, что способна была подавить столь сильное существо, заставить Тзинча отступить и даже унять огромную варп-бурю… Я даже не увидел носителя той воли, однако уже был готов проститься с жизнью, испытав невероятные муки, несравнимые даже с пытками инквизитора. А может и сравнимые, этот фрагмент моей памяти был запечатан в чертогах разума для сохранения моего же рассудка.

— Может это сам Император? — предположила птичка, говоря прямо в моём разуме.

— А почему тогда он прячется? Судя по рассказам Геральдии, он наоборот при первом же удобном случае лично предстаёт перед новым миром. Ведь одного его личного присутствия хватает для того, чтобы привести мир к согласию. Тотчас в нём признают своего лидера, а чаще и вовсе вон, богом называют. И при этом он ничего с этим не делает.

— Я тогда даже не знаю, кто ещё может тягаться с Тзинчем. Хотя может он сам ушёл? Ну, просто захотел, спрятался и стратегически отступил. До сих пор кстати молчит.

— Возможно. Но так или иначе обладатель той воли прогнал Слаанеш, закрыл её бурю и превратил демон-принца в куклу для битья.

— И сразу же после этого удар нанёс Мойран. Значит примарх и обладатель той воли действовали вместе. Один обезоружил, вторые высадились и уничтожили всех, пока те ещё не отошли. Хотя демоны послабее и вовсе сразу погибли. Я тоже чуть не умерла.

— А ты разве можешь умереть?

— Не знаю. Смотря что подразумевать под смертью.

— Ты переродишься?

— Все перерождаются. Закон сохранения энергии. Ничто не исчезает бесследно.

— Память и личность сохранится?

— Нет, скорее всего меня сожрут более опасные демоны, если конечно я снова не попаду в безопасный хрустальный сад по воле Тзинча.

— А в чём смысл твоей жизни?

— Не знаю, — честно призналась птичка, а затем ответила той же монетой: — А твоей?

Из-за подобных моментов я спал ещё меньше и хуже. Недосказанность и неопределенность вызывали тревогу и опасения. Надо мной словно завис дамоклов меч и лишь один конский волос отделял меня от смерти. Он мог порваться в любой момент и всё, голова полетит с плеч, так ещё и помру возможно в последний раз. С одной стороны в этом были плюсы, а с другой… возвращался страх смерти. И из-за привыкания к бессмертию этот страх становился ещё сильнее.

Так, после первой недели тренировок в освоении Рыцаря, ко мне явился капитан первой роты Вершителей Судеб. Без лишних слов он увёл меня с утренней тренировки и повёл в полевой лагерь одиннадцатого легиона. Ведь помимо обучению управления Рыцарем, мне нужно было тренировать свой псайкерские потенциал. Там же были собраны и многие другие "одарённые".

Проходило всё в секретности и даже не все легионеры знали о происходящем. Это была так называя братская ложа. Её посоветовал создать один из капитанов легиона Несущих Слово. Место, где космодесантники могли отдохнуть и расслабиться, пообщаться друг с другом как… как братья или друзья, где на короткий миг переставала существовать война и жёсткая субординация.

Так капитаны рот могли понять настроения в своих рядах, а примарх становился ближе к своему легиону. Мойрану эта идея сразу понравилась и он согласился, однако по каким-то причинам Несущие Слово быстро ретировались, а суть ложи начала меняться в угоду ещё одной цели. На тайных собраниях все могли говорить о том, что лежало у них на душе и как-то быстро всплыли вопросы, которые оказывается волновали чуть ли не всех космодесантников и примарха.

В чём было их предназначение? Да, вопрос казалось бы глупый, ведь их создали для войны. Однако война была столь многогранна и сложна. Каждый легион чем-то отличался, кто-то был мастером штурмов, кто-то обороны, одни являлись мастерами диверсий, а другие молниеносных атак. А зачем был нужен был одиннадцатый легион, если на фоне других он ничем не отличался? Зачем на него тратились ресурсы, когда можно было передать их тем же Ультрамаринам или Лунным Волкам?

Император явно создал одиннадцатый легион для какой-то конкретной задачи. И в один из дней, после долгой беседы с Лоргаром, Мойран пришёл к своему легиону и дал ответ. В тот день одиннадцатый легион был переименован в Вершителей Судеб. Император не дал ответа, Лоргар тоже не смог ответить на этот вопрос, хоть и был лучшим мыслителем.

И тогда Мойран сам решил определить своё предназначение и предназначение легиона.

— Император считает нас не готовыми к правде, но мы делом докажем обратное, — как и всегда с одних и тех же слов встречу ложи начал Мойран, обращаясь как к своим сыновьям, так и к людям. — Мы пройдём этот путь до самого конца, продолжая дела тех, кто пал раньше, собирая для следующих опыт. Вопреки всему докажем, что наше существование не… не ошибка.

Последнее слово Мойран произнёс будто бы сглотнув ком в горле. Это показалось мне очень странным, а некоторые из присутствующих довольно болезненно восприняли это слово. В тот момент мне показалось, что дело в отношении других легионов и отца к Мойрану и его космодесатниками, которые ничем не выделялись на фоне других.

Однако дело оказалось совершенно в другом, в том, чего я ожидал меньше всего.

— ДА КАКОГО ХРЕНА!!! — заорал я, в очередной раз делая выпад копьём и не понимая каким хреном Персиваль умудряется не просто заблокировать атаку, а парировать её ответным ударом своей ионный перчатки с щитом. — И Я ПОСЛЕ ЭТОГО КОЛДУН ЕЩЁ?! КАК ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ, ГРЕБАНЫЙ ВОЛШЕБНИК?!

— МАСТЕРСТВО!!! — Персиваль в принципе всегда общался на повышенных тонах, как и все офицеры, однако тут уж ему приходилось просто вопить, чтобы призвать меня к дисциплине. — ЕЩЁ РАЗ ПОВЫСИШЬ НА МЕНЯ ГОЛОС, ВЫЛЕТИШЬ С ПЛАЦА ТУТ ЖЕ!!!