— Ты и твой легион — одна большая ошибка. Как и та мутировавшая сука. Позор Империума, таких как вы на моём мире убивали из милосердия к родителям. И я могу лишь восхищаться милосердием нашего Отца.

То мгновение перед бурей было невероятно спокойным и целую секунду казалось, что слова разбились о волевую броню Мойрана. Но то была лишь иллюзия, которая в миг сменилась яростной схваткой двух примархов.

Рассекая воздух и сверкая искрами варпа проклятый меч Мойрана нёсся в выпаде к Льву. Этот двуручный меч Мойрана был выкован под те же размеры, что и меч Вирд. Огромное оружие было длиной с рост примарха, толщина клинка тоже поражала, что делало оружие крайне громоздким и тяжёлым. Однако если с Вирдом Мойран ещё уступал врагам в скорости, компенсируя это силой ударов, то вот с проклятым мечом… варп давал необычайную силу примарху и могло показаться, что никаких минусов у оружия нет.

Лев же отдал чёткий приказ не вмешиваться, ведь всё же не хотел устраивать побоище. Это слишком сильно ударит по Крестовому Походу. Этот конфликт должен оставаться личным или же Императора подведёт уже сам Лев, чего он, как верный сын, не хотел. Также поступили и сыновья Мойрана, оставаясь стоять как вкопанные и надеясь, что их отец победит.

Однако Лев был превосходным мечником и искусным воином в целом. В себе он сочетал как звериную ярость, так и хладнокровие хищника, а венцом этой комбинации становилось мастерство фехтования. Лев разработал собственный стиль, такой же жестокий и беспощадный, где каждый удар был нацелен не на красоту, а на истребление врага. И легко он сделал шаг навстречу выпаду Мойрана, резко поднимая свой клинок вверх и отбивая атаку, попутно переводя инерцию клинка для следующей атаки.

Оба примарха были гигантами, закованными в силовую броню, но двигался каждый столь легко, что даже словами было не описать. Совершенно не чувствовались эти горы мышц и металла, словно танцор в смертельном вальсе сошлись два полубога. Каждый удар сотрясал воздух и порывы ветра могли сбить простого смертного. От гула в момент столкновения клинков закладывало уши, а сами примархи рассчитывали всё настолько идеально, что не боялись брать удары по касательной на броню. И никто не говорил не слово.

В мрачном молчании Мойран снова опустил клинок и сцепились двуручные мечи. Ещё один шаг делает примарх Вершителей Судеб, начиная давить всем весом и силой варпа на Льва. От напряжённости стиснулись зубы примарха Тёмных Ангелов и уже он был вынужден сделать шаг назад. Но даже так полностью атаку остановить он не мог и проклятый меч с лязгом опустился на наплечник, пытаясь вгрызться в металл.

На броне осталась глубокая царапина, однако уже в следующий момент Лев показал, что несмотря на всю внешнюю грубость он оставался крайне ловким. Согнув ноги в колени, он проскочил под клинком и вместе с пируэтом нанёс размашистый удар метя в живот Мойрана. Словно первобытный хищник, он будто бы игрался со своей добычей.

Но какого же было его удивление, когда казалось бы проигравший Мойран даже не стал уклоняться и с вырвавшимся из динамиков рёвом локтем ударил прямо по клинку, отводя его в сторону. А затем в тот же миг Мойран уже развернулся подняв облако пыли и в свете родной звезды Зерваны сверкнуло остриё занесённого над головой клинка, отражающего всё совершенство варпа.

Судьба решалась в этой схватке, но волевой поединок примархов изменял её каждую секунду. Это была не просто дуэль чего-то не поделивших мечников, это была битва идей и принципов, что отражали ордена. Лев был готов умереть ради своих идеалов, как и Мойран мог сомневаться во многом, но только не в защите того, что действительно было важно.

— ЭТОТ МЕЧ ИЗМЕНИЛ ТЕБЯ!!! — осудительно выкрикнул Лев, вынужденно принимая сокрушительный удар на жёсткий блок.

И с грохотом опустили колени Льва, ломая бетон резким падением. Но не осталось даже сколка на Мече Льва, как и проклятый меч лишь слегка завибрировал, рассеивая избыточную мощь, способную сломать даже подобное оружие.

— Ты ослеплён гордыней, брат! Это тебя погубит! — ответил Мойран после ударил Льва ногой, отбрасывая того на спину.

Но ещё в полёте Лев перегруппировался и начал наносить удар на упреждение, не давая Мойрану приблизиться. А затем уже поднявшись в полный рост, он ринулся в новую атаку. Теперь Лев собирался сражаться серьёзно, ведь проклятый меч явно наделил Мойрана огромной силой, ведь как иначе было объяснить подобное? Вшивый и ничем не выделяющийся примарх не мог никаким другим способом опрокинуть примарха первого легиона. Как это показательно… Лев, как и многие другие примархи, готовы был выдумать что угодно, чтобы выдать желаемое за действительное.

— Их надо остановить, — тихо произнёс я. — Это безумие.

Тем временем напряжение в рядах астартес и союзных сил нарастало. Среди примархов всё никак не определялся победитель и всё более опасные мысли лезли в их разумы. Всё громче начинал гудеть Ланселот, вместе с другими Рыцарями наблюдавший за боем издали. И хоть мало чего хорошего я мог сказать о Ланселоте, но стоило отдать ему должное, он первым решил отправиться на Крестовый Поход с Мойраном, чтобы отплатить тому за спасение Камелота. Ланселот считал себя должным и выбором он не терзался, готовясь в любой момент начать бой. То же мнение разделяли и другие Рыцари.

Медленно начал вставать с места Тюхе.

— СИДЕТЬ!!! — рявкнул тёмный ангел и вмазал дулом болтера прямо по лицу Тюхе, после чего начал давить того обратно к земле.

Тёмный ангел не хотел стрелять, но Тюхе не хотел просто наблюдать за происходящим. Тоже начали проявляться активность все заложники, которые не очень боялись смерти, ведь смерть стало обыденностью и закономерным итогом их участия в Великом Крестовом Походе. Они понимали, что их тогда расстреляют, но всех же не убьют.

— Не стрелять!

— Не двигаться!

Почти хором ответили сражающиеся примархи, но союзники Мойрана привыкли проявлять инициативу и самостоятельно решать судьбу. Слово их примарха в данном случае было воспринята как вынужденная рекомендация. Тёмные ангелы же понимали, что хоть первыми начнут стрелять не они, но отвечать придётся.

— Сейчас, — тихо прошептал я, давая сигнал Птичке.

И в этот роковой момент одно моё слово изменило судьбы всех. Одно слово и все очевидные пути изменились, став совершенно новым будущем и к сожалению не самым хорошим, ведь моё слово было услышано не только Птичкой.

В воздухе сверкнул радужный свет и мгновенная реакция тёмных ангелов превратилась в стрельбу по цели. Но Птичка быстро рассеялась, ведь уже отвлекла тёмных ангелов на одно мгновение. Я же успел рвануть вперёд и под скорее удивлённые взгляды роты терминаторов оказался прямо между двумя примархами, которые в этот момент разошлись после очередного обмена ударами.

— ХВАТИТ!!! — прокричал я, понимая что был жив лишь благодаря тому, что термнинаторы просто не воспринимали меня как угрозу. — ЧТО ВЫ ТВОРИТЕ, БЕЗУМЦЫ!!! ВЫ ЖЕ БРАТЬЯ!!! ДУМАЕШЬ, ЧТО ЕГО МЕЧ ПРОКЛЯТ И ВЗЯЛ ВЕРХ НАД НИМ?! ТАК ПОПРОСИ ЕГО БРОСИТЬ МЕЧ!!! ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ, БЕЗ НАДМЕННОСТИ И ОСКОРБЛЕНИЙ!!! НЕУЖЕЛИ ЭТО НАСТОЛЬКО СЛОЖНО, ПРОСТО СКАЗАТЬ ПАРУ СЛОВ?! Я НЕ ВЕРЮ, ЧТО ВАМ ПРОЩЕ ПОУБИВАТЬ ДРУГ ДРУГА, ЧЕМ ПОГОВОРИТЬ!!!

И нависла мрачная пауза. Я продолжал стоять между примархами, глядя то на одного, то на другого, а позади меня раздавались панические крики. Непоправимое уже произошло, но только пролитая кровь отрезвила примархов, чей личный конфликт обернулся жертвой тех, кто шёл за ними. Весь гнев Мойрана оказался смыт потерей и даже до Льва начало доходить, что всё же в чём-то он наверное поступил неправильно.

— Я был рабом, но никогда больше им не стану, — сокрушённо произнёс Мойран, больше не смотря на Льва. — Забирай, если считаешь это проблемой и убирайся. Для меня ты отныне мёртв, Лев.

И без колебаний Мойран легко швырнул под ноги Льва свой проклятый меч, который хоть и обладал огромной силой, однако действительно не смог подчинить Мойрана. Как и дюжина избранных повторила тот же жест. Но глянув на меч под своими ногами Лев ничего не сказал и не приказал поднять его. О чём он думал в этот момент? Явно не о том, ради чего изначально сюда явился. Молча он ушёл и увёл своих воинов, которые тоже были не рады тому, в чём запачкались.