Но ответы не нужно было искать, ведь они грозно шли к нам самостоятельно. Возвышаясь над другими воинами первого легиона впереди шёл Лев Эль'Джонсон, Сын Леса и Ангел Смерти Калибана. Едва сделав свой первый в жизни шаг Лев уже был вынужден сражаться и бороться, с самого рождения судьба безжалостно бросала его в огонь испытаний, но раз за разом примарх выживал, словно первобытный хищник, выгрызая своё право на существование.
Калибан, его Родина, был миром смерти, где всё покрывали леса полные опасных хищников, терзавшие людей, застрявших в феодальной эпохе. Стоило ли удивляться тому, что Лев вырос бескомпромиссным и беспощадным? Он привык к тому, что за ошибки нужно платить кровью и жизнью, а значит ошибаться было нельзя.
Ему не нужна была слава, он не стремился к чужому одобрению и уж точно не задавался вопросами о собственной судьбе. Лев в целом никогда не отличался разговорчивостью, но дураком был тот, кто считал его невеждой, которому не было чего сказать. В задумчивой тишине он слышал всё, словно хищник наблюдая за каждым действием как своих подчинённых, так и врагов. Находясь рядом с ним, даже за его спиной, каждый понимал, что за ним наблюдают, что уже прямо сейчас примарх составлял план и что даже для самого верного брата продуман сценарий истребления.
Истребление, пожалуй если император и создавал каждого примарха с какой-то конкретной целью, то именно Лев Эль'Джонсон должен был истреблять. Без сожалений, словно альфа-хищник, уничтожать всех, кто хотя бы косо посмотрит в сторону Человечества. Это делало его одним из самых результативных примархов и неудивительно, что вся война против Рангды держалась на плечах Льва, который делал несоизмеримо больше всех других, полностью отдаваясь делу и не щадя ни врагов, ни собственных сыновей.
И каков же был гнев Льва, когда до него дошли сведения от случившимся на Зерване-4. Собственный брат, тот на кого Император возлагал надежды и тот кто должен был служить Человечеству, взял в собственные руки проклятое оружие, так ещё и подбил на это собственных сыновей. Даже Магнус не был настолько самоуверен и глуп, хоть порой и казалось, что Алый Король близок к своей последней ошибки.
Лев едва не дал поспешный приказ, ведь от одиннадцатого легиона и раньше веяло проблемами. Однако Мойран всё ещё был его братом и слугой Императора, который тоже узнает о произошедшем. Однако сегодня Лев прибыл лично, чтобы потребовать объяснений и в случае худшего сценария доставить Мойрана на суд силой. Император ясно дал понять всем, что варп опасен, но и без этого каким же нужно было быть дураком, чтобы счесть себя способным идти против столь могущественной силы?!
На фоне этого собрания лож меркли, как и все другие слухи.
— Где Мойран?! — ворвавшись прямо в полевой лагерь, где отдыхали раненые и проходило собрание ложи, проревел Лев, уже держа руку на своём мече.
Все тёмные ангелы уже также были готовы к бою, грозно смотря через визоры на тех, кто был заподозрен в нарушении указов Императора. Стоит также заметить, что война с Рангдой серьёзно повлияла на всех. Бесконечные и крайне жестокие сражения с огромными потерями заставляли всех находиться в постоянном напряжении. Даже космодесантники уставали от постоянных мясорубок, так ещё и света во тьме многим не было видно. Всё становилось только хуже и хуже, так ещё столь тревожные вести пришли из одиннадцатого легиона.
Многие действительно были готовы поверить даже в то, что среди астартес появились предатели. Ведь такое уже случилось с Имперской Армией и другими людьми, а легион Мойрана всегда был не таким как все. Из-за глупости или случайной ошибки… не важно, они могли облажаться и поставить под угрозу всех.
И какого же было его удивление, когда на собрании он увидел не просто по-братски общающихся людей и космодесантников, а не санкционированных псайкеров, внутри которых ещё и чувствовалось присутствие губительных сил.
— Кто-то куда, а я посьё… — я уже было поднялся, чтобы ретироваться, но меня тут же осадила неподъёмно тяжёлая рука Тёмного Ангела, который также держал под дулом своего болтера и Тюхе.
Сразу же после этого Лев получил послание по вокс-передатчику и тут же надел шлем, после чего развернулся. Его бойцы молниеносно заняли позиции, а в воздухе раздались звуки двигателей. Лев пришёл не только с десантом, но прихватил с собой и всевозможную технику, также подняв за собой и Имперскую Армию, а сомневающихся изолировал от сил одиннадцатого легиона.
Самих же Вершителей Судеб и так было немного, а после столь тяжкой битвы многие пополнили списки раненых и погибших. Так что без особо труда Лев навязал свои правила и уже готовился встречать идущего прямо к нему Мойрана.
— Брат мой! — раздался голос Мойрана, который шёл в сопровождении едва ли двух сотен космодесантников, часть из которых нуждалась как в пополнении боекомплекта, так и в помощи апотекариев. — Что происходит?! Почему мои братья и дочери в твоём плену?!
Братьями и сёстрами Мойран называл даже простых смертных, это не задевало его гордость, скорее наоборот, для него было честью сражаться бок о бок с теми, кто без генных модификаций стойко переносил все ужасы мрака войны. И даже тот факт, что Лев действовал столь агрессивно, не стал причиной появления обиды или претензии в голосе Мойрана. Он хотел разобраться в случившимся и не подливал масла в огонь и без того взбешённого Льва.
— Ты перешёл все мыслимые и немыслимые границы, Мойран! Это уже слишком даже для тебя! — из динамиков шлема звучал голос Льва. — Посмотри что ты взял в руки! На что подписал тех, кого называешься сыновьями, братьями и сёстрами!
— Серьёзное обвинение, брат. Особенно для того, кто не показывает своих глаз, — парировал Мойран, останавливаясь в десяти метрах от Льва, почувствовав что терминаторы тёмных ангелов и так уже готовы открыть огонь. — Мне нечего скрывать, прикажи своим сыновьям опустить оружие, дай раненым отдохнуть. Мы можем поговорить наедине.
— Наедине?! Ты противоречишь сам себе, Мойран! Если тебе нечего скрывать, то мы можем решить всё здесь! Брось оружие, сдайся и мы проведём суд.
— Суд? Не уж то ты решил, что в праве судить меня, брат? Мы все равны, лишь Император обладает такой волей. Неужели ты действуешь согласно его воли? Где же тогда Константин Вальдор или может быть я ослеп и не вижу храбрых кустодес, вестников Его Воли?
— Не играй со мной в этих игры, Мойран! Ты прекрасно знаешь, почему я так поступаю! Сдайся, если в тебе ещё остался здравый смысл!
Мойран же медленно закинул свой проклятый меч на плечо и левой рукой надел шлем, после чего произнёс:
— Благодаря этому оружию я сегодня спас жизни миллионов солдат. Благодаря этой силе мои сыновья сокрушили врага и смогли захватить вражескую военную промышленность, не повредив её. Я действовал на благо Великого Крестового Похода и я требую, чтобы раненые получили медицинскую помощь, а отличившиеся — награды. Отведи бойцов, Лев, ты поступаешь неправильно.
Многие удивились в этот момент решительности Мойрана, который чаще предпочитал уходить от конфликта с союзниками. Однако справедливости ради стоило также сказать, что никогда ещё союзники не направляли оружия на него и его сыновей. Мойран мог закрыть глаза на многое, но не на прямую угрозу своему наследию.
Хотя даже после этого всего ещё был шанс решить всё мирно, достигнуть компромисса. Однако Лев будто бы не очень-то и хотел компромисса. Он знал, что одиннадцатый легион и Мойран бы подчинились после того как раненым оказали помощь. И даже доставке на Терру Мойран бы не противился, однако… как и у всех примархов, у Льва были минусы, невероятная воистину львиная гордыня тоже входила в их число.
Он не хотел мирного исхода, он хотел поставить брата на место публично, чтобы всем другим это стало уроком. Никто не смел нарушать заветов Императора, никто. Однако и нападать первым Лев не хотел, понимая что и это всё же неправильно. Ведь сам Император сделал всех равными. Значит оставалось одно, провокация, удар в самое больное место легиона и Мойрана.
