Недвижно простоять несколько тысяч лет покрытым муравьями – это слишком даже для индуса, продвинутого в йоге. А вот легендарный древнеиндийский поэт простоял. Его так и прозвали Вальмики – «Покрытый муравьями». Впрочем, в стране Будды и не такое случалось. Поэму Вальмики «Рамаяна» знает каждый индиец, а ее автор для всех – Первый поэт, «адикави». Жил он не позже V–IV вв. до н. э. (по мнению некоторых ученых, даже в XII–XI вв. до н. э.), и индийцы по сей день глубоко чтят память своего поэта. В октябрьское полнолуние вся Индия отмечает его день рождения.

Кто такой Вальмики, можно выяснить только из текста самой поэмы. В незапамятные времена, когда все еще почитали закон, разбойник Вальмики (при рождении ему было дано имя Ратнакара) занимался грабежом и разбоем и, будучи брахманом – представителем наивысшей касты, не останавливался даже перед убийством своих собратьев, брахманов и аскетов, – самым тягчайшим, по индусским понятиям, преступлением. Судьба свела его в лесу с поэтом Шри Нарадой, музыкантом и весельчаком. Вальмики услышал чарующую музыку и увидел человека, играющего на музыкальном инструменте. Угрожая мечом, он стал требовать от него ценности.

– Мои богатства внутренние, ими я могу поделиться с тобой, – сказал музыкант. – Других ценностей у меня нет. Да и что они по сравнению с духовными? Ты такой сильный человек, скажи, зачем ты это делаешь?

– Ради моей семьи – моей матери, моей жены и детей. Если я не принесу им денег, они будут голодать, а я ничего другого делать не умею, – ответил Вальмики.

– А нужна ли им такая жертва? Ты спроси у них: готовы ли они разделить ответственность за твои прегрешения перед Богом?

Разбойник привязал музыканта к дереву и отправился домой. Мать ответила ему:

– Почему я должна делить с тобой ответственность за твои преступления? Я – твоя мать, твоя обязанность – кормить меня.

И его жена тоже сказала:

– С какой стати я буду отвечать за твои грехи? Я ничего такого не совершила и чиста перед Богом. Я не знаю, как ты добываешь хлеб, это твое дело.

Озадаченный Вальмики вернулся и отвязал музыканта:

– Никто не хочет делить со мной ответственность. Что бы я ни делал ради семьи, за все буду отвечать сам. Наставь меня на путь истинный, чтобы я однажды смог почувствовать ту же музыку, ту же радость, что вижу на твоем лице.

И Шри Нарада попросил его произнести слово «Рама». Вальмики не смог.

– Если ты не можешь повторять имя Рамы, – сказал Нарада, – повторяй ма-ра, ма-ра, ма-ра – смерть, смерть, смерть.

– Это привычно, – ответил Вальмики и стал повторять: – Мара, мара, – пока не убедился, что произносит слово «Рама». После этого Шри Нарада поведал разбойнику историю о доблестном царе Раме, в которого воплотился сам бог Вишну, о его походе на остров Ланка для спасения своей возлюбленной Ситы, похищенной царем демонов Раваной, и его справедливом и мудром правлении в течение одиннадцати тысяч лет. Перед расставанием Нарада призвал Вальмики очиститься и восславить жизнь и подвиги Рамы.

Вальмики раскаялся в своих преступлениях и искупил содеянное зло суровой аскезой. Очистившись, он стал мудрым и просветленным. Однажды в лесу он заметил пару куликов-краунча, занятых любовными играми. И тут просвистела охотничья стрела и поразила самца. Его подруга горестно закричала. Сердце Вальмики преисполнилось состраданием. Разгневанный бессердечием охотника, он произнес: «О охотник, убив эту птицу в момент ее супружеского счастья, ты никогда и нигде не найдешь покоя!» – и вскоре осознал, что это стихи неведомого прежде размера. Их он назвал «шлокой, родившейся из моего горя».

Позже Вальмики впал в глубокую медитацию, и ему явился сам Брахма. Создатель мира велел Вальмики поведать историю Рамы, услышанную им от Нарады. Следуя веленью Брахмы и разуменью собственного сердца, Вальмики сложил «Рамаяну». Семь книг на санскрите содержат 24 тысячи двустиший – это в три раза больше, чем в «Илиаде». Название ее образовалось из двух слов: Рама – имя героя и аяна – сказание.

По другой версии, не Нарада, а семь мудрецов, на которых напал Вальмики, раскрыли ему в мудрых речах эфемерность человеческой жизни и гуманитарных ценностей и предложили несколько раз произнести вслух «мара». Услышав, как из его уст вылетает имя бога Рамы, Вальмики застыл в изумлении и простоял так много тысяч лет, повторяя слово «мара»; его тело облепили муравьи, и он превратился в муравейник. Когда мудрецы снова прошли этой дорогой, они остались довольны аскезой бывшего разбойника и разрешили ему выйти из муравейника. С тех пор Вальмики возвысился настолько, что смог в состоянии духовного транса увидеть бога Вишну в образе Рамы и затем описать его в своей «Шри Рамаяне Вальмики».

Став мудрецом, Вальмики заимел толпы последователей. Дожив до глубокой старости, он ушел в горы и, любуясь закатом, застыл в едином совершенном знании. Его бренное тело было сожрано муравьями, что еще раз подтвердило семантику его имени.

Был ли покрыт Вальмики муравьями на самом деле, установить сложно, но то, что он покрыл себя неувядаемой славой, не сравнимой ни с чьей славой в мире – это бесспорно. В Индии влияние сказания о Раме выражается не только в духовном, а и в материальном плане: в употреблении имен, в названиях предметов и растений, в названиях городов и поселков, в ритуальных праздниках, в атрибутах, формирующих мировоззрение и нравственность. Даже при встрече индийцы приветствуют друг друга: «рам-рам!» Во всей истории человечества нет другого литературного произведения, которое сформировало бы и облагородило обычаи, взгляды и образ жизни многих поколений людей, как это сделала «Рамаяна» в странах Южной и Юго-Восточной Азии.

Первыми исполнителями поэмы стали ученики Вальмики сыновья Рамы – царевичи Куша и Лава. За ними последовали тысячи сказителей-кушилавов. Легенда о Раме и Сите, скорее всего, сложилась к V или IV в. до н. э. К 200 г. до н. э. различные авторы создали свои варианты легенды. Позже она была дополнена множеством добавлений и к V в. н. э. обрела современную форму. Сегодня она почитается священной книгой.

«Рамаяна» была переведена на многие восточные языки. На ее основе было издано множество оригинальных местных сочинений. Многие сюжеты эпоса составили канву художественных сочинений последующих эпох, в т. ч. и великого индийского поэта Калидасы (IV–V вв.). На хинди книгу о Раме написал выдающийся писатель Премчанд, классик литератур хинди. Ни один из десятков переводов поэмы на русский язык не признан классическим.

В нескольких строках: «И ненавижу ее и люблю. „Почему же?“ – ты спросишь. Сам я не знаю, но так чувствую я – и томлюсь» и «Что женщина в страсти любовнику шепчет, в воздухе и на воде быстротекущей пиши!» великий римский лирик Квинт Валерий Катулл выразил то, что вслед за ним пытались выразить тысячи поэтов, не смущаясь тем, что Катулл, открыв лирическую тему, сам же отчасти ее и закрыл.

В начале XIII в. в Вероне была обнаружена ветхая рукопись, с которой своевременно сделали две копии (рукопись вскоре была утрачена), донесшие до нас 116 стихотворений римского поэта.

Творчество Катулла развивалось в период гражданских войн, распада республиканского строя и становления военной диктатуры. Тогда только чудо удержало Рим от катастрофы, но это была и пора его благоденствия: он – хозяин Средиземноморья, богатство течет в него рекой, обывателям, особенно имущим сословиям, и делать-то нечего – воюют контрактники, пашут рабы, делят власть политики. Одна проблема – чем занять досуг. В чередовании будней и праздников, труда и разрядки работа уступала место пьяным загулам, чинность – разнузданности, взвешенность каждого слова – сквернословию. На этом эмоциональном фоне и сформировалась поэзия Катулла. Тем более, родилась она среди сверстников – юных бездельников, озабоченных тем, где бы вкусно поесть и с кем сладко поспать. В чисто мужских компаниях любили рассказывать о своих любовных похождениях. В тесном кругу общения всё остро переживалось, раздувалось, сопровождалось бурей чувств и эмоций – обычная юношеская игра, нарочитость, бравада.