За тысячу лет поэма «Шахнаме» и ее фрагменты издавались тысячи раз на многих языках народов мира на различных сортах писчей бумаги, на коже, гравировались на металле, вырезались на дереве, ткались на коврах.

Влияние «Шахнаме» на литературу дари-фарси (то есть созданную на персидских и таджикских языках) колоссально. Все дальнейшее развитие эпоса в ираноязычных странах так или иначе связано с этой поэмой. В народе ее излагали особые сказители.

В Европе изучение Фирдоуси началось в конце XVIII в. – появились первые критические издания персидского текста, ряд полных и сокращенных переводов на английском, французском, итальянском, русском и других языках.

Старейшие списки поэмы хранятся в Лондоне (рукопись второй половины XIII в.) и Санкт-Петербурге (1333).

На русском языке одна из частей поэмы впервые вышла в XIX в. в переводе В.А. Жуковского. Переводили Фирдоуси С.И. Соколов, М.Л. Лозинский, В.В. Державин, С.И. Липкин.

В 1934 г. иранское правительство отпраздновало тысячелетний юбилей Фирдоуси. Тогда же был открыт роскошный мавзолей поэта в Тусе, построенный по чертежам архитектора Бихзада в стиле домусульманского Ирана.

Мало кто из поэтов почти не занимался своими стихами, и мало кто достиг таких высот, как иранский поэт Омар Хайям, «палаточный мастер» Гияс ад-Дин Абу-л-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури. Стихи рождались у него ночами – когда поэт наблюдал за звездами, во время его раздумий над проблемами бытия, во сне. Они прилетали к нему из ада и рая, побывав и там, и там. Из души излетали и «для души» писались.

Когда в прошлом веке решили перенести прах Хайяма на новое место, увидели серый скелет, лежащий прямо в земле. Едва прикоснулись к нему, и он рассыпался. Прах собрали и захоронили. «В этой тленной Вселенной в положенный срок превращаются в прах человек и цветок». Прах – любимое слово Хайяма, он на нем, как на абсолютно черном фоне, рисовал пленительными красками цветы жизни.

Прежде чем стать бессмертным, Хайям прожил 83 года.

Родился он 18 мая 1048 г. в Нишапуре, расположенном на востоке Ирана, в древней культурной провинции Хорасан. Семья располагала достаточными средствами, чтобы предоставить сыну возможность многолетней серьезной учебы. Омар учился сначала в Нишапурском медресе, затем в Балхе и Самарканде.

Имея феноменальную память, изучил в короткий срок математику, геометрию, физику, астрономию, философию, теософию, корановедение, историю, правоведение и весь комплекс филологических дисциплин, входящих в понятие средневековой образованности. В совершенстве овладел арабским языком, основами стихосложения, прекрасно знал родную поэзию и арабскую литературу. Был искусен в астрологии и врачевании, был докой в теории музыки. Познакомился с трудами Архимеда, Евклида, Аристотеля. Знал на память Коран и мог растолковать любой его аят. К нему частенько обращались за консультациями даже ведущие теологи Востока.

Приоритетом в юности Хайяма стала математика. В двадцать один год он написал «Трактат о доказательствах проблем алгебры», принесший ему славу выдающегося ученого. Его приблизили к себе правители, понимавшие, что власть должна освещаться «звездами».

Бухарский принц Хакан Шамс ал-Мулк (1068–1079) юного математика «сажал рядом с собой на трон».

В 1074 г. Хайяма пригласили на службу к султану Малик-шаху (1072–1092) в город Исфахан, столицу сельджукской державы, простиравшейся от Средиземного моря до границ Китая. Годы правления Малик-шаха были отмечены созидательной государственной деятельностью и широкими просветительскими преобразованиями. Основная заслуга в этом принадлежала везиру Низам ал-Мулку (1018–1092). 30 лет поддерживал везир в государстве относительный порядок и спокойствие, необходимые для труда земледельцев и ремесленников, для развития торговли и науки; прокладывал новые дороги, поддерживал каналы, строил караван-сараи и базары. В Исфахане, Багдаде, Басре, Нишапуре, Балхе, Мерве, Герате Низам ал-Мулк открыл учебно-научные академии. В исфаханскую академию он пригласил известных ученых из других городов, в т. ч. и Авиценну (980—1037).

Хайям стал почетным приближенным султана. Везир назначил ему годовое жалование в 10 000 золотых динаров и предложил управлять дворцовой обсерваторией. Султан поставил перед ученым задачу – разработать новый, более точный календарь, пригодный в повседневной жизни.

В обсерватории Хайям и его сподвижники собрали наиболее точные в то время инструменты – астролябии и квадранты. Точность расчетов ученого стала легендарной, она многократно превышала традиционную. Пятилетние научные наблюдения позволили Хайяму к марту 1079 г. разработать новый календарь, получивший название «Маликшахово летоисчисление». Он был на семь секунд точнее ныне действующего григорианского календаря (разработанного в XVI в.). Хайям составил также «Астрономические таблицы Маликшаха».

Как астролог, Хайям входил в число надимов – советников Малик-шаха. А еще он был и метеоролог.

В своих математических трудах Хайям за много веков до европейских ученых открыл бином Ньютона, разработал алгебру, неевклидову геометрию, математическую теорию музыки.

Хайям занимался и проблемами философии, перевел ряд сочинений Авиценны с арабского языка на фарси. Всего до нашего времени сохранилось пять философских сочинений Хайяма, кратких, лаконичных, занимающих иногда несколько страниц. В них, как и в его стихах, совсем нет воды.

Свои взгляды, заметно расходившиеся с официальной мусульманской догматикой, Хайям излагал эзоповым языком. В стихах же он был вызывающе дерзок, что воспринималось исламистами часто как кощунство.

В 1092 г. был убит Низам ал-Мулк, а вскоре при невыясненных обстоятельствах скончался и Малик-шах. Говорили, что это дело рук радикальных исмаилитов. В сельджукских владениях тут же воцарился хаос. Преемники Малик-шаха раздробили государство на множество мелких владений, и могуществу его наступил конец.

Положение Омара Хайяма при дворе Туркан-хатун, вдовы Малик-шаха, пошатнулось. Султанша, никогда не благоволившая к Низам ал-Мулку, не испытывала доверия и к его любимцам. Правда, в 1094 г. султанша и ее сын султан Махмуд I умерли от оспы. Хайям некоторое время оставался придворным астрологом и врачом при новом султане Берк-яруке.

Тем временем Исфахан потерял свое положение царской резиденции и главного научного центра. Обсерватория пришла в запустение и закрылась. Столицу перенесли в Хорасан, в город Мерв. Омар Хайям вернулся в Нишапур. Здесь он преподавал в медресе, имел небольшой круг близких учеников, изредка принимал ученых, участвовал в научных диспутах, написал трактат «Об искусстве определения количества золота и серебра в сплавах из них».

В эти годы Хайям стал резок и замкнут, «был скуп в сочинении книг и преподавании». Очевидно, его блестящие знания, намного опередившие его эпоху, читатели и ученики могли усваивать лишь в малых долях.

Сохранились исполненные горечи слова мыслителя:

«.Большинство тех, которые в настоящее время имеют вид ученых, переодевают ложь в истину, не выходят из границ обмана и бахвальства, заставляя служить знания, которыми они обладают, корыстным и недобрым целям. А если встречается человек, достойный по своим изысканиям истины и любви к справедливости, который стремится отбросить суетность и ложь, оставить хвастовство и обман, – то он делается предметом насмешки и ненависти».

Опасаясь мести духовенства, «чтобы сохранить глаза, уши и голову, шейх Омар Хайям предпринял хадж». Путешествие к святым местам в Мекку длилось тогда годами. На какое-то время Омар Хайям поселился в Багдаде, где преподавал в академии Низамийе.