Святого храма здесь не знает он.

И рыцарь прошептал ему сквозь стон:

«Я знаю здесь одно святое братство.

Я вам туда дорогу покажу».

«Тогда я на коня вас подсажу.

Не причастить вас будет святотатством»!

Гавейн в седло беднягу усадил,

Вскочил на круп, поддерживая сзади.

И вот аббатство видят впереди.

У врат монахи встретили их, кстати.

В аббатстве ждал сердечный их приём.

Там раненый сперва разоблачился,

Затем Святых Даров он причастился.

И стал Гавейна он просить потом,

Чтоб тот конец копья извлёк из тела.

И древко тронул сэр Гавейн несмело,

И рыцаря спросил, откуда он.

«Я Круглого Стола Артура рыцарь,

В котором клятвой связаны мы все.

Ты ж, сэр Гавейн, сегодня мой убийца.

В сраженье нашем ныне твой успех.

Ивейн Отчаянный ношу я имя,

Родной сын Уриенса короля.

Святой Грааль взыскуя, ездил я

По разным землям вместе с остальными.

Так пусть же, брат мой, Бог тебя простит

За то, что брат рукой твоей убит.

Тебе желаю радости с живыми»!

«Увы!– сказал Гавейн, – какое горе!

За что, за что такая мне беда!

Зачем тебя сразил в бою я в поле?

Зачем, зачем мы встретились тогда»?!

«Раз выпало уйти мне этой смертью,–

Промолвил еле слышно сэр Ивейн,–

То нет руки достойней, брат Гавейн,

Чем ваша славная рука, поверьте!

Меня похороните, как умру.

Когда вы возвратитесь ко двору

Из этих странствий дивной круговерти,

То королю Артуру мой поклон

И всем, кто жив остался, передайте

И Круглый Стол, и королевский трон –

Все обо мне по дружбе вспоминайте»!

Заплакал сэр Гавейн, сэр Эктор с ним,

А сэр Ивейн к ним с просьбой обратился:

«Мой час настал. Теперь я причастился,

Прошу извлечь движением одним

Копья обломок из груди пробитой»!

И сэр Гавейн, страданием убитый,

Рванул копьё, виною одержим.

Душа Ивейна тотчас отлетела

И унеслась в заоблачную высь.

Гавейн и Эктор схоронили тело.

К нему с большим почётом отнеслись.

Как королевский сын был похоронен

Своим убитый братом сэр Ивейн.

И на могильном камне в тот же день

Отобразили, что достойный воин

В могиле этой, сэр Ивейн, лежит,

Когда и кем, и как он был убит,

И, что своим он братом упокоен.

А сэр Гавейн и Эктор снова в путь

Вдвоём пустившись, горько сокрушались.

И под горой пришлось им в лес свернуть.

Своих коней они там привязали.

На гору уж пешком они взошли.

А наверху убогий дом пред ними,

Часовня древняя, сих мест святыня,

И скромный огород – клочок земли.

Отшельник Насьен там растил коренья.

Иной еды не принимал с рожденья.

Его увидеть рыцари смогли.

Приветствовал отшельник двух пришедших.

Они его. Потом спросил: «Беда?

Встревожены вы чем-то происшедшим?

Что привело вас, рыцари, сюда»?

И за двоих тут сэр Гавейн ответил,

Что прибыли они поговорить

И, если можно, исповедь свершить.

Улыбкой доброй старец их приветил.

По их речам, он знал, чего тут ждать.

Готов был наставление им дать.

Печаль их и растерянность заметил.

И начал сэр Гавейн. Он рассказал

О сне в часовне, о своём виденье.

За ним сэр Эктор точно передал

Все виденные им во сне явленья.

Сказал отшельник: «Это Круглый Стол

Кормушка для волов, что вы видали.

А под кормушкой той – цветочный дол.

Но смысл его поймёте вы едва ли!

Под лугом этим нужно понимать

Смирение и кротость. Нужно знать,

Что все напасти ваши и печали

Тогда подспудно вас одолевают,

Когда гордыня затмевает взор,

Когда пред ней смиренье отступает

Не слыша тихий совести укор.

Ведь братство Круглого Стола, все знают,

На кротости, смирении стоит.

И никогда никто не победит

Дружину, что святое почитает.

Быки же, их число сто пятьдесят,

Из той кормушки только лишь едят,

А луговых цветов не замечают.

Но, если б на лугу они паслись,

То их сердца бы вскормленными были

На кротости, смирении. На жизнь

Им благородства этого хватило б.

Быки те, кроме трёх, черным черны.

Горды они и чуждо им смиренье,

И кротости им чужды проявленья.

Земным делам сердца подчинены.

Та чернота гордыню означает

И те грехи, что их одолевают.

Лишь три быка из всех, как снег белы.

Мы под быками теми понимаем

Всех рыцарей от Круглого Стола.

Но белые быки собой являют

Трёх рыцарей, чья белизна была

Чиста и не запятнана грехами.

И это Галахад и Персиваль.

А третий , что запятнан, как ни жаль,

Борс Ганский. Верно знаете и сами,

Он девственность нарушил только раз,

Но чистоту хранит. Прощён сейчас,

В кругу чистейших рыцарей оставлен.

Верёвки же на шеях у быков

Единство в чистоте обозначают.

Гордыни разрушительных оков

Три непорочных рыцаря не знают.

Когда сказали чёрные быки:

«Отправимся немедля прочь отсюда»!–

То рыцари отправились за чудом.

И не покаявшись в грехах своих,

Взыскать Святой Грааль они мечтают.

Но жизнь свою в пустынях потеряют

И кара за грехи постигнет их.

И кто вернётся, дивно отощает,

Едва найдут к своей кормушке след.

Из белых трёх быков, как рыцарь знает,

Один вернётся. Два другие – нет».

И сэру Эктору потом Насьен ответил

И всё ему подробно рассказал,

И каждый шаг во сне истолковал:

«Сэр Ланселот и вы, как я заметил,

Из колесницы вышли. Из одной,

Ведомой вашей твёрдою рукой.

Виденье это, словно солнце светит!

Та колесница – сила, мощь и власть,

Которыми ваш славный род владеет.

Никто из вас, настранствовавшись всласть,

Найти объект желанный не сумеет!

О, нет! Вам не найти Святой Грааль –

Святую тайну Господа Иисуса!

Напрасен вызов дерзкого искуса.

И мне тщету усилий ваших жаль!

Там без коня сэр Ланселот остался.

И это значит, что оставил он

Свою гордыню, как кошмарный сон,

Смирению пред Господом предался.

Он к Небу о пощаде возопил,

Раскаялся и горько, и смиренно.

Господь в свои одежды облачил.

И носит он теперь на теле бренном

Одежду, что в колючках и узлах.

На нём и днём и ночью власяница.

И о пощаде Господу молится

Не прекращал он на семи ветрах.

А то, что ныне едет на осле,

Который и покорен и смирен,

Так ведь и Сам Господь в столичный храм

Не на коне породы редкой ехал,

Не на крестьянской лошади скакал,

А на ослёнке юном без помехи

Он в Иерусалим с горы съезжал!

Во сне твоём осёл у Ланселота,

Есть кротость, чувство новое его!

Прощение Господне для него

Отныне смысл и главная забота»!

«Ну, а источник, где вода ушла,

Когда напиться мысль ему пришла?–

Спросил сэр Эктор,– это значит что- то»?

«Источник тот – Господня благодать!

Чем больше пьёшь её, тем больше жаждешь.

Когда он понял – влаги не достать,

Вернулся он туда, где был уж дважды.

И будет рядом с ним Святой Грааль.

Он там впадёт в бескрайнее смиренье.

К священному сосуду приближенья