Моё сердце упало на пол. Это было совершенно несправедливо, но я ничего не могла поделать. После этого всё было как в тумане. Я не помнила, как оказалась в своей машине, и не помнила, как оказалась у дверей квартиры Кейдена. Я была в шоке, учитывая, что Бен предупреждал меня, что это случится. Он предупреждал меня, что никто мне не поверит. Я провела всю свою жизнь в этой академии. Я была идиоткой. Мне следовало сразу же рассказать о Бене, но я не была уверена, что не перегнула палку.

В конце концов, я думала, что Генри Бауэрс пялился на мою грудь во время встречи за ужином, а оказалось, что он гей.

Кейден открыл дверь, и его глаза расширились, когда он увидел меня.

— Привет, — сказал он, приглашая меня внутрь. — Что ты здесь делаешь. Я как раз собирался тебе позвонить. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Он начал вышагивать по гостиной, хрустя костяшками пальцев. На нём были только чёрные тренировочные шорты, и с каждым шагом мышцы на его теле напрягались, а я всё сильнее и сильнее кусала щёку. Мне хотелось, чтобы он просто вышел и сказал всё, что его беспокоит. Новости не могли быть хуже тех, что я уже получила сегодня.

— В чём дело?

Он, наконец, облокотился на кухонный стол и поднял взгляд. В его взгляде читалось сожаление, и я знала, что он собирается мне сказать, но всё равно эти слова заставили меня отступить на несколько шагов назад.

— Я ухожу.

ГЛАВА 36. Это что, прощание?

Саванна

Я ухожу.

Эти слова повторялись снова и снова. Всё остальное не имело значения — ни то, что меня выгнали из академии, ни то, что мои родители поженились по расчёту. Ни то, что произошло четыре года назад.

— Ты уезжаешь, — наконец удалось пролепетать мне.

— Я получил предложение от одного английского клуба, — объяснил он. — Он был в числе двух моих лучших вариантов.

Конечно, он получил предложение. Я видела его на поле — он был великолепен, и он заслуживал этого как никто другой. Я ненавидела себя за эти чувства. Я должна быть счастлива, а то, что я чувствовала, было далеко от этого.

— Так когда ты должен ехать?

— Скоро, — он сделал несколько шагов вперёд. — Я думаю, это к лучшему.

Сбитая с толку, я смотрела на него с минуту, пытаясь понять его. Вместо того, чтобы быть счастливым, он выглядел совсем наоборот. Я подумала, не потому ли это, что ему снова придётся покинуть семью, но тут что-то щёлкнуло.

Будет лучше, если я уеду.

— Почему ты действительно уехал четыре года назад? Это ведь было не только из-за твоих или моих родителей?

— Я уехал, потому что знал, что это один из верных способов гарантировать, что эти животные больше не тронут тебя, — признался он.

Я посмотрела ему прямо в глаза.

— И это то, что ты делаешь сейчас? — он пожал плечами, как будто не мог дать мне искреннего ответа. — От чего ты бежишь, Кейден. Здесь твоя семья, твои друзья.

Я хотела сказать, что я тут. Но я не могла вымолвить ни слова. Я не знала, имею ли я значение в этой схеме вещей.

— Твои родители презирают меня. Они имеют здесь влияние. Как ты думаешь, что произойдёт, если они решат, что им нужно отомстить, чтобы снова защитить свой имидж? Я не хочу, чтобы моя семья расплачивалась за мои ошибки.

— Мы можем объяснить моим родителям, что в ту ночь это был не ты, — попыталась я.

Он вздохнул; звук был вымученным.

— Они не поверят, а даже если и поверят, что тогда. Я всё равно несу ответственность за то, что произошло. Тебе нужно время, чтобы это пережить. Это было украдено у тебя в прошлый раз.

— Но не тобой, — я положила свою руку на его руку. — Мы можем разобраться с этим.

Он снова покачал головой.

— Ты не простила меня за то, что случилось четыре года назад, и я не уверен, что ты сможешь это сделать. Это всегда будет там, под поверхностью.

Я знала, что Кейден прав. Я не винила его за ту ночь, но с тех пор, как я узнала правду, в моей голове постоянно крутились мысли о том, что было бы, если бы. Что, если бы я тогда не подружилась с Кейденом, произошли бы те события, которые последовали за этим. Я верила, что ответ — нет. Но я не могла забыть об этом, не могла отпустить его.

— Ну и что. Ты просто уйдёшь, не задумываясь, — мой голос дрожал. Я была в нескольких секундах от того, чтобы сорваться на крик. — Ты просто снова сбежишь.

— Я не убегу. Ты знала, что я живу здесь только временно. Я же говорил тебе об этом.

Он был прав. Я знала. Так почему же это чувство было как копьё в сердце, когда время наконец пришло. Моё зрение затуманилось.

— Какой сюрприз, ведь ты лгал обо всём остальном.

— Я не лгал тебе.

— Хватит говорить о семантике. Ты скрыл от меня информацию. Это и есть ложь.

— Ты действительно хочешь ссориться в мою последнюю ночь? — спросил он.

— В последнюю ночь?

Это было прощание.

— Мой рейс завтра.

Моя жизнь рушилась, а он не давал мне достаточно времени, чтобы собрать её воедино, прежде чем бросить ещё один кривой шар. Отношения моих мамы и папы. Секрет, который они от меня скрывали. Балетная студия, карьера моей мечты. А теперь ещё и Кейден. Что я должна была делать? Секунду мы оба смотрели друг на друга. Он сделал два шага и притянул меня к своей груди, словно не мог вынести нашей ссоры. Странно, но в его объятиях я чувствовала себя как дома.

Он провёл большим пальцем по моей коже, вытирая слезу.

— Мне так жаль. Я не хотел тебя обидеть, — сказал он глубоким, гравийным голосом, целуя меня в макушку.

Этот поцелуй сделал всё ещё хуже. Всё это время я боялась, что он уйдёт, и вот теперь все мои опасения сбылись, когда я меньше всего этого ожидала, когда мне больше всего нужна была его поддержка. Но я не могла ожидать, что он отложит всю свою жизнь на потом, чтобы помочь мне справиться с моим дерьмом. За последние два месяца он изменил меня навсегда.

Он показал мне, каково это — быть обожаемой кем-то. Он показал мне, что значит быть беззаботной, пусть даже на мгновение. Но больше всего он показал мне, что такое счастье. И в одно мгновение он забирал всё это, а я не могла ненавидеть его за это, потому что он предупреждал меня, и было несправедливо просить его остаться.

— Останься со мной на ночь, — сказал он.

Но я знала, что он хотел сказать: «Давай притворимся ещё на одну ночь».

Я могу притворяться ещё одну ночь. А с последствиями я разберусь позже. Мне удалось кивнуть. Он наклонил мою голову и прикоснулся губами к моим губам. Они были нежными, извиняющимися, наполненными избытком эмоций. Всё, о чём я могла думать, это о том, как сильно буду скучать по этому. Как сильно я буду скучать по ощущению целостности, когда я была совсем не целостна. Как сильно я буду скучать по нему.

Наконец-то я поняла, почему ему нужно было, чтобы я пообещала, что никогда его не забуду. Я провела руками по его непокорным волосам.

— Я обещаю, что никогда не смогу забыть тебя, даже если попытаюсь.

— Я буду держать тебя в этом.

Он улыбнулся, но как-то принуждённо. Момент был горько-сладким. Мы оба знали, что это конец. Но в его тоне было что-то такое, что заставляло меня надеяться. И ещё я почувствовала это по его дрожащим губам, когда он наклонил голову и поймал мой рот своим. Он провёл языком по шву, и я почувствовала вкус своих солёных слёз, смешанных с просьбой о прощении. Я оказалась прижатой спиной к чему-то узкому и твёрдому.

Кейден приподнял меня, усадив на кухонную стойку, и закрутил одну из моих распущенных прядей волос на указательный палец и заложил за ухо.

— Это эгоистично с моей стороны просить, и мне нужно, чтобы ты сказала мне «нет», если не хочешь. Отшлёпай меня, если надо. Вообще-то, мне очень нужно, чтобы ты отшлёпала меня, если считаешь, что я перегибаю палку.

Я коснулась пальцами чёрной щетины на его челюсти.

— В чём дело?

Он закрыл глаза, словно стесняясь высказать своё мнение. Не открывая их, он сказал:

— Пожалуйста, позволь мне заняться с тобой любовью.