Вороны делали всё возможное, чтобы получить информацию для меня, они продолжали уверять, что всё уладится.

— Это выходит из-под контроля. Мы не для того тебя растили. Подумай о том, что это делает с нами. С Атласом. Я вижу, как на меня смотрят в магазине, в парке, на твоих играх. Я боюсь куда-либо идти с Атласом, вдруг кто-то решит с нами столкнуться. Он не может расти таким.

Мама запаниковала. Я так беспокоился о Саванне, что не подумал о том, как мои действия повлияли на мою семью.

— Вороны — это не та группа, с которой тебе стоит связываться.

Мама покачала головой. Она была расстроена, и я ненавидел видеть её такой. Она всегда была хорошей матерью. Она хотела для меня лучшего, но она не понимала, с какими демонами я столкнулся.

— Они были единственными, кто принял меня, когда никто другой не принимал. Им было всё равно, что я был ребёнком, который не мог усидеть на месте больше пяти минут за раз. Что я был «странным ребёнком». Если они не хорошие люди, то кто же тогда?

Её выражение лица упало.

— Твой выпускной год только начался, а мне уже позвонил директор школы и сказал, что ты пропускаешь занятия. Дорогой, мы хотим для тебя лучшего.

— И, очевидно, это отправка меня куда-нибудь.

Я усмехнулся.

Я не мог поверить, что они предлагают это.

— Тебе нужно уехать из этого города, от этой группы друзей. Они тебе не подходят, — ответила она, придвигаясь ко мне. Она положила свои руки мне на щёку. — У тебя такой большой потенциал.

Я покачал головой. Я не мог уйти. Я не мог оставить её.

За последние пару месяцев мы вернулись к тому, на чём остановились в детстве. Она была моим человеком. Она знала меня лучше, чем кто-либо другой. Казалось, мама знала, о чём я думаю.

— Не думаешь ли ты, что было бы лучше дать Саванне немного пространства после всего, что произошло?

Она была права. В конце концов, то, что случилось с ней, произошло из-за меня, и после того, как я поместил Ронана в отделение интенсивной терапии, я начал гораздо больше, чем рассчитывал. Было бы эгоистично с моей стороны подвергать её ещё большей опасности, хотя Сэм и Джекс заверили меня, что всё улажено. Я знал, что если уеду, Ронан не будет стремиться к дальнейшей мести.

Наконец, я слегка кивнул, принимая свою участь. Будет лучше, если я уеду, Сэм и Джекс присмотрят за Саванной. Но я должен был увидеть её перед отъездом. Я не знал степень её ранений. Я знал, что она жива, что её выписали из больницы, но она не вернулась в школу, и её родители не подпускали меня к ней. Они всё ещё думали, что я как-то причастен к её травмам. Я оставил свой грузовик за воротами и трусцой побежал по подъездной дорожке. Никогда ещё я не чувствовал себя таким изгоем. Это было странно, потому что Саванна никогда не заставляла меня так себя чувствовать.

Я не видел её с тех пор, как вытащил из воды месяц назад. Её только недавно выписали из больницы. Теперь я приехал сюда, чтобы попрощаться. Парадная дверь Элсвудов была величественной. Нажимая на кнопку звонка, я думал о том, что скажу ей, как сообщу, что уезжаю.

Как она отреагирует? Хотела ли она вообще меня видеть? Или причина, по которой она не звонила и не писала, заключалась в том, что она презирала меня после той ночи? Или она всё ещё восстанавливается после травмы?

Я стиснул зубы, внезапно встревожившись как никогда. Наконец дверь распахнулась, и появилась её мать. Когда она увидела меня, выражение её лица сменилось с вежливой улыбки на каменно-холодное. Она повернулась и позвала своего мужа, как будто я представлял угрозу, и ей нужна была поддержка. Её плечи напряглись, а рука крепче сжала дверь, костяшки пальцев побелели, как будто я мог ворваться внутрь без приглашения.

— Как у тебя хватает наглости приходить сюда! — шипела она.

Её голос был низким, но гнев накатывал на неё, как торнадо. Я быстро поднял руки вверх, показывая, что не хочу создавать проблем.

— Я просто пришёл попрощаться.

— Ты сделал достаточно.

Узкая жилка пульсировала над её бровью.

— Сегодня вечером я уезжаю в Англию, — объяснил я.

Она кивнула, как будто эта информация не была для неё неожиданностью.

— Чем скорее, тем лучше. Если ты ещё раз приблизишься к моей дочери, я позабочусь о том, чтобы ты и твоя семья заплатили.

Она захлопнула дверь перед моим носом. Следующий час я прятался у входа, надеясь, что Саванна выйдет на улицу. Но она не вышла. В конце концов, к их подъезду подкатила белая «Тесла». Из-за густых деревьев я наблюдал, как дверь машины открылась, и из неё со стороны водителя появилась пухлая нога, а за ней — женщина в чёрном платье, с волосами аккуратно зачесанными назад в тугой низкий хвост. В одной руке она сжимала толстую папку, а в другой — чашку кофе на вынос. Её каблуки щёлкали по ступенькам, когда она подходила к входной двери. Я знала, что мать Саванны ведёт свой свадебный бизнес из домашнего офиса, но эта женщина не была похожа на счастливую невесту или даже на невесту по расчёту. По какой-то странной причине моё чутье подсказывало мне, что с этой посетительницей что-то не так.

Я подошёл ближе.

Мама Саванны распахнула дверь, прежде чем женщина успела постучать. Она быстро провела женщину внутрь, затем посмотрела в обе стороны, прежде чем закрыть дверь. Саванна сказала мне, что офис её мамы выходит на подъездную дорожку. Предположив, что они направляются туда, я подкрался к окну. К счастью, обильная зелень обеспечила мне прикрытие. Сквозь небольшую щель в задёрнутых вишнёво-красных шторах я увидел миссис Элсвуд, разговаривающую со своим посетителем. Женщина сидела на жёстком диване, скрестив одну ногу на другой, и выглядела нервной. Затем в комнату вошла Саванна. Я чуть не позвал её по имени. Её светлые волосы были прямыми, ниспадающими по спине.

Я мельком увидел голый участок, где они сбрили часть её волос, и уродливый шрам, оставшийся от раны. Она была одета в такие же треники — всё в ней казалось прежним, кроме выражения лица. На смену знакомой мне яркой улыбке, от которой я стал зависеть, пришла призрачная пустота. Она заняла место напротив женщины в шезлонге, подтянув колени к груди. Это был просто сеанс терапии? Я ненавидел разговоры с психотерапевтом, но решил, что это хорошо. Саванна пережила травмирующий опыт, и она должна с кем-то об этом поговорить. Я никогда ни с кем не говорил о своём отце, и посмотрите, что произошло. Я надеялся, что наши пути пересекутся снова, когда я стану менее испорченным и более достойным её.

Однажды я поблагодарю её за то, что она заставила меня почувствовать себя важным, за то, что заставила меня почувствовать, что я должен быть здесь, на этой планете, за то, что она наполнила мою жизнь смыслом. Я всегда знал, что всё было иначе, с той самой минуты, как впервые увидел её — она была другой. Каждый раз, когда мы находились рядом друг с другом, в нас вспыхивало далёкое осознание того, что мы всегда найдём путь назад. Поэтому я не боялся уйти от неё. Это не было прощанием, потому что она по-прежнему занимала всё моё место внутри меня. Что бы это ни было, это было временно.

ГЛАВА 35. На самом дне

Саванна

Кейден настаивал на том, что мы должны что-нибудь поесть. Я не была уверена, что еда что-то исправит, но согласилась, просто чтобы отвлечься от мыслей о том, что произошло с Беном.

За пару недель весь мой мир рухнул, и я не знала, как восстать из пепла и достигла ли я дна. Казалось, что всё становится только хуже. Мне было всё равно, куда нас привезёт Кейден. Я тупо смотрела перед собой. Сумерки окрасили небо в розовые и красные оттенки, и я нажала кнопку на двери, чтобы открыть окно.

В меня ударил поток воздуха. Я закрыла глаза и повернула голову в сторону, чтобы сдержать слёзы. Я устала постоянно плакать.

— Ты хочешь поговорить об этом?

Кейден смотрел прямо на дорогу, обхватив руками руль своего грузовика.

— Нет, не очень.

Он кивнул. Затем его взгляд переместился на мои руки, лежащие на коленях.