— Неимоверно жутко! Нельзя ни йоты сказать против линии партии. Слова приобрели буквально материальный оттенок. Людей превращают в марионетки. Наш мир угасает. И он не первый. Во всяком случае, перевозчики так мне поведали.

— И эти самые Хароны перевозят людей в другие миры. Если у человека получается пройти сквозь Врата. И это дано не каждому из живущих.

— Полукровки вроде нас проворачивать такое могут запросто. Миров на самом деле множество, просто далеко не все из них готовы идти на контакт.

— Потому что боятся магии?

— Скорее тех, кто стоит за её мощью.

Я задумался.

— Знаешь, как-то около Александрийского столпа я видел странную даму. Она точно не полукровка и была весьма любопытной. Как будто приехала с экскурсией.

Дара помрачнела.

— Она наверняка из слуг магов. Этим позволено больше, чем остальным.

Ну да — Разделяй и властвуй!

Ну, хоть что-то становится ясней. Дара о многом не знает, скорее догадывается. Да и бабушка на самом деле тяжело болеет, с ней много хлопот. Так и не шутка, ей уже за сто двадцать. Странно даже при такой молодости внучки. Как оказалось, существует же разница во времени между мирами. Эдакий темпоральный парадокс относительности. Здесь прошло пятьдесят, а там всего десять. Но все равно сидящая передо мной странная барышня точно не девчонка. А жаль! Я помню тот бесхитростный и полный жизни взгляд. Сейчас же в его глубине плескается страх. Где она пропадала эти недели?

— Я быстро.

Наверное, это моя тутошняя планида. Не успел я перешагнуть порог туалета, как оказался полутемной зале с колоннами. Только сейчас её убранство в восточном стиле. И колонны из темного камня, и позолоты хватает. Меня охватывает боевой азарт. Так, а где мой следующий враг?

В этот раз никаких сантиментов себе позволять не стал. В скором темпе спустился по ступенькам из грубо отесанного камня и откинул в сторону портьеру с замысловатой вышивкой. Выбор, конечно, не как в сетевом гипермаркете, но вполне приличный. Несколько изогнутых клинков, копья, сбоку на стенке висит изумительно изогнутая штука, смахивающая на легендарный египетский кхопеш. Забавная вещица, но как ею пользоваться, я не знаю. Это даже не меч, а нечто иное. Двойная заточка. Тяжелый вес, как легендарного двуручного Клеймора. Им только рубить в замысловатом полете.

Нет, вот та смертоносная с изогнутым массивным лезвием, так и лезет ко мне в руки. Некий восточный вариант глефы? Если мне память не изменяет, она здорово смахивает на японский Бисэнте. Ну хотя бы знаю, как правильно сиё оружие держать в руках. Со всей этой изогнутой братией ни одна из моих боевых ипостасей никогда не работала.

Хороший термин — Работа. Особенно в плане убивания похожих на тебя сущностей. Но что-то, а во мне уже нет ни тени сомнений. Не тот я перец, кем себя считал шестьдесят с гаком лет. Или сколько я там на самом деле живу? Так что нечего булки расслаблять. Хватаем оружие в вперед к победе коммунизма!

В вытянутом узком зале меня уже ждали. В пространстве гуляют тени от горящих светильников, ощущается легкий сквознячок. Обстановка такая, хоть фильмы о древнем Вавилоне снимай. Но мне не до рассматривания пышного убранства. Меня понемногу охватывает боевой мандраж. В этот раз противник родом откуда-то с Востока. Коротко подстриженные черные волосы, смоляная бородка, изогнутые брови, подведенные тенями глаза. Просто красавец!

На нем лишь шаровары и кушак, в руках изогнутый меч или сабля. Не разбираюсь. Вроде как у изогнутого клинка удар сильнее с коня. Но режет эта хрень, без сомнения, глубже, чем прямой меч. Так что мне в таком случае однозначно придет капец. Не обязательно сразу убивать человека. Сделай ему несколько глубоких порезов и тот истечет кровью и ослабнет. Останется лишь добить. В бою нет красивых жестов — несколько ударов, и ты или жив, или мертв. Никто не скачет полчаса, как конь педальный ради красивых кадров для режиссера.

Сегодня супротивник молчалив. Лишь поигрывает мышцой, мне до таких далеко.

— Может, что-нибудь скажешь для разнообразия?

Я примеряюсь к незнакомому оружию, прикидывая, как им лучше пользоваться. Любая разновидность глефы — это в первую очередь оружие ударное, режущее, колоть им затруднительно. Так что и тактика иная, чем у копья. Хотя и рогатина режет только в путь. Пока стою в седьмой оборонительной позиции. Повторение — мать учения. Мы все эти позиции тщательно воспроизводили на тренировках, чтобы в физическую память вбилось.

Мой визави, наконец, очнулся и выступил вперед. Глаза горят, эмоционален, как все южные люди. И я даже нисколечко не удивился, осознав, что понимаю его язык. А ведь изъяснялся товарищ на арамейском. Том самом языке, на котором говорил Иисус. Вот так вот. Не знаешь, где найдешь.

— Ты, — воин Востока указал в мою сторону лезвием, — ответишь за все, бастард! Бэ-гин дэ-ит дина уэ-эт дина.

Последнее предложение я понял, как аналог римского — Закон суров, но это закон.

— Я тебе ничего плохого не сделал.

— Ты взял под защиту ту, которая тебе не принадлежит.

Вот пазл и сложился. Кому это, интересно, её семейка понадобилась? Этот поцик случаем не из Изнанки? И не связано ли это с тем обстоятельством, что Дара где-то столько дней пропадала. Да нет, скорее обычный наемник.

— Как скажешь.

И так было понятно, что не договоримся. Дорогу я этим парням перешел. Кто они, можно узнать позже. Сейчас же главная моя задача — ушатать противника и самому при этом не сдохнуть. Никакого тремора или волнения. Спокоен как удав, все наносное убрано в самые потайные места души. Все-таки я воин, только не из мира, где родился и вырос.

Натора, страж бросился на меня стремительно. Но в занятой мною позиции ему достать мою тушку непросто. Одним взмахом я отбил его выпад и показал, что биться умею. Натора тут же изменил тактику, стараясь обойти меня по часовой стрелке. Это стандартно даже для века огнестрельного вооружения. Обычная физика. Нам удобней, держа оружие справа, бить влево. Я иду ва-банк и перекатываюсь в правую стойку, как будто приглашая бойца для атаки. Решить исход боя надо быстро, иначе неизвестно, чьим поражением он закончится.

Эта позиция, где я будто бы расслаблен и держу глефу почти на груди, на самом деле обманка. И мой противник на нее купился. Тут самое главное — поставить руки правильно. Правая полусогнута, как готовый рычаг, левая держит древко ближе к половине. Поэтому мощнейший удар клинка я парировал и принял на дерево, просто резко разогнув локти. Тут же сделал шаг левой ногой, кардинально поменяв позицию на атакующую, и нанес сокрушительный удар лезвием глефы по шее противника. Как раз там в яремная артерия проходит. Хитрость данного удара в том, что одновременно делается шаг вперед и вращается туловище, что способствует ударной мощи.

Натора даже не пискнул, рухнул, как подкошенный, обильно изливая кровь на плиты из ракушечника. Она тут же впитывается камнем. Меня пробивает знакомая дрожь.

Я отступаю назад. Пачкать в крови не хочется. Не в том я месте и положении. В этот раз скрутило моментально. Вокруг меня резко закружился золотисто-черный вихрь, в этот раз даже приподняв немного от пола. Послышались чьи-то глубокие вздохи и бормотания, стало жутковато. Но момент «передачи» продолжался недолго. Видимо, со стражников взять особо нечего. Они лишь слуги и не самые умные. Мощью и страхом берут.

Лишь странное словечко «Тайона» крепок врезалось в память. Приземлился на колено в стойку, схожая с той, с которой стартуют бегуны. То есть лишнее напоминание о том, что пора валить отсюда. Делаю два шага назад и застываю перед тяжелой дверью в кабинку туалета. Фу! Сейчас можно выдохнуть и сделать то, за чем, собственно, сюда пришел. Не к обеду будет сказано, но выходящая из меня жидкость была зело желтой и горячющей, чуть не обожгло. Это так на меня действуют те силы, что вошли после схватки? В прошлый раз подобного не случилось. Так и супротивники там стояли иные.