Нет, братцы, это не гормоны. Это само ощущение жизни!

— О чем ты замечтался, когда чуть не врезался в меня?

— О Таллине.

— О чем⁈ — Настя даже остановилась от неожиданности.

— А чего тут такого? Старый Томас, Виру, Вайна Таллин. Красота же!

Девушка прищурилась:

— А последнее у нас что?

— Ликер такой. Жутко вкусный.

— Мне нравятся вкусности!

Намек понятен. И ситуация переходит в стадию — и хочется, и колется.

«А чего я, собственно, сомневаюсь?»

— Можно уехать в ночь на субботу и в понедельник вернуться. День гулять по городу.

Настя задумалась.

— А почему на один день?

Я пожал плечами:

— Нас все равно не поселят вместе в гостиницу. Мы же не муж и жена.

Глаза у девушки расширились:

— Это предложение?

Подхожу ближе, обнимаю и целую. Не слишком страстно, но отчетливо и понятно. По телу проносится горячая дрожь. Судя по реакции девушки, с ней происходит то же самое.

— Оно принято?

— Даааа, — сказано на выдохе, так мягко им сексуально, как может делать только Настя.

— Тогда на следующей неделе.

Как раз что-то заработаю к этому времени у ювелира. Да и стипендия скоро будет. Не считать же каждую копеечку с такой шикарной дамой!

— Договорились. Едем в пятницу.

— Почему?

— Я найду нам ночлег. Это будет мой вклад в наше маленькое приключение.

«Охренеть!»

— Заметано, моя хорошая.

Ответный взгляд в этот раз обещал форменное безумие. Большая девочка. Зачем я её нужен?

Возле турникета долго смотрю вслед Насте. Черт меня побери! Она согласилась! Или это притворство?

«Эй, хорош себя изводить!»

Ноги сами несут меня из метро. А тяжеленные двери, которыми можно убить, и в будущем останутся. Вечные! Мысли бегут одна другой быстрее. Надо купить билеты. И на самый удобный поезд! Только купе! Так, а с какого вокзала идут туда поезда? С Варшавского вроде. В будущем я ездил в Эстонию на машине. А на поезде в году девяностом и девяносто втором. И по делам.

— И чего он тут все ошивается, чего вынюхивает? А, братва?

Что-то я сегодня по сторонам ни фига не смотрю. Не заметил, как меня окружили четыре хмыря во главе с тем наглым фарцовщиком. Однако, попал!

— Твое какое дело? Ты зачем за мной следишь?

— Слышь, братва, пацанчик явно в учебе нуждается.

— Ты, что ли меня учить собрался, шнырь?

Я на голову выше «цыганенка», но в его команде присутствуют два «быка», что видел тогда на Гостинке. Для того их и держат. Делаю три шага в сторону и встаю в стойку. Так просто им не дамся.

— Эй, потише, уважаемые? Какие проблемы?

Вот уж не ожидал, что так буду рад услышать Кирю, тренера в качалке. Он как всегда без шапки, козыряет свой блатной «прической». С ним два пацана с виду знакомых по подвалу. Ситуация резко качнулась в мою сторону. Фарца и быки отступают. Вдали появляется милицейский патруль и движется к нам. Это центр города, тут не особо забалуешь.

— Мы еще увидимся, фрайер!

— И тебе зубами не хворать!

Киря косится на меня:

— А ты крученый!

— В яблоках моченый!

Ничто сегодня не испортит мне настроение!

В будущем этот дом на Гороховой 57 обрастет кучей легенд, не имеющих к зданию никаких оснований, и станет местом заработка для туристических гидов. Если нет легенд, то их надо придумать. Ну а уж есть хоть какая-то история, то грех ею сполна не воспользоваться. В былое время я бы и сам отнесся к такому приключению с огромной долей скептицизма. Но в компании подвыпивших студиозов был готов на любую авантюру.

В крови молодого тела бурлила адская смесь адреналина и алкоголя. Тянуло на подвиги и приключения. Ночной осенний Питер выглядел совсем не так, как днем. Самый нерусский город России всегда стоял в ней наособицу. Даже любивший яркое солнце малоросс Гоголь усмотрел в Северной Пальмире мрачную мистику. И он оказался полностью прав! Как я его сейчас понимаю. Не это ли причина уничтожения второго тома его бессмертной поэмы?

Наша обшага располагалась в центре, и доскочить до Фонтанки группе молодых крепких людей не было даже прогулкой. Не знаю, кому пришла первому в голову идея идти именно в этот дом с Ротондой. И главное — зачем это было нужно мне? Мероприятие точно не акция за компанию. Серега свалил в закат в самом начале вечеринки. Совсем брат пропал с хитрозадой Светланой. С остальными ребятами я был знаком накоротке, но идею отчего-то бурно поддержал.

Нет, меня по улицам ночного города нынче толкало нечто иное. С каждым днем приходило осознание того, что все в этот раз будет совершенно иначе. Ну а как еще может быть после убийства неизвестного типа, которого странный донельзя человек назвал Оборотнем. Насколько я представляю, в народных сказаниях они выглядели совсем иначе. Или сказки врут, или имелись в виду другие существа. Но убийство остается убийством. Пусть даже являлось самообороной. По сути за мной уже должна охотиться правоохранительная система. Кто его знает, может, опера уже идет по следу. Если не с нашего мира, то с той стороны. Я точно в Изнанку и её возможности верю.

Что в советском, что в российском законодательстве право на самооборону гражданину по факту никогда не предоставлялось. Ты обязан был сдохнуть, но не сопротивляться преступнику. «Когда будут убивать, тогда и звоните!» Мне как-то помирать во второй раз ни фига неохота. Невесело это, братцы! Для себя уже решил, что при подобной ситуации буду биться до последнего. Тем более что силы и умение имеются. Как-то в спортзале решил в шутку фехтовать палкой. И у меня получилось! Откуда руки знают, что делать? А ноги сами встают в нужную позицию? Именно так, как тот проклятый черный Оборотень! Неужели я приобрел после смерти его мастерство?

— Тихо, пацаны! Не шуметь! Сейчас идем во двор.

Здание на набережной Фонтанки выделялось колоннадой по центру. Небольшая группа студиозов струйкой просочилась во двор, повернула налево и через разбитую дверь вошла внутрь.

— Ого! И кто придумал такую хрень?

Все остановились в странном высоченном помещении, по сути представляющем собой огромную лестничную площадку. Округлой формы с шестью свободно стоящими колоннами. Металлическая лестница огибала ротонду по кругу, создавая впечатление, что идет вверх в бесконечность. Феерическое зрелище, особенно в ночном освещении. Народ даже в подпитии пробрало. Кто-то ёжился, другие ахали или молча смотрел вверх, разинув рты.

— Офигеть! — щуплый паренек с физмата не скрывал восторга. — Это что — чертоги Дьявола?

Приведший их сюда заводила, Станислав с последнего курса истфака осадил новичка:

— Ты бы осторожней с такими словами. Дурная слава о ротонде ходит. Говорят, что здесь некогда заседали масоны. И плохо кончили.

— И сатанисты.

— Генка, сейчас получишь по мордалам.

— Стас, неужели ты веришь во всю эту чушь?

— Поговаривают, что отсюда можно попасть в параллельный мир и вернуться обратно сильно постаревшим.

Я вздрогнул и внимательно осмотрелся. Нет, если это и портал, то ко мне отношения не имеет. Хотя…

— Пошли по лестнице наверх. Только осторожно, не шумите, а то милицию вызовут.

Они поднялись дальше и остановились, пристально вслушиваясь в собственное нервное дыхание.

— Что-то жутковато, братцы.

— Ага. Как будто давит на душу.

— Это тобой овладевают слуги дьявола.

— Гена, уши надеру!

Внезапно в ротонде раздался зловещий шепот, идущий непонятно откуда.

— Я здесь и пришел за вами.

Станислав, видимо, уже знал об этом акустическом эффекте и показал кому-то на противоположной стороне увесистый кулак.