Где-то во 2й половине ноября, кокандский правитель Алимкул, собрав в Ташкенте всё, что можно было собрать, всего тысяч 10 конных и пеших воинов при нескольких орудиях, решил из Ташкента в обход Чимкента, ударить сразу по Туркестану. План этот не лишён был оригинальности. Туркестан был всего как полгода завоёван русскими, укрепления его ещё не вполне были завершены. А после взятия в сентябре Чимкента, Туркестан в какой-то степени перестал быть передовым форпостом на Новококандской линии. Им становится Чимкент. Поэтому внезапное появление здесь неприятеля, если и не гарантировала ему полный успех, то реальным его в значительной степени делало. Кроме того, Алимкул очень полагался на жителей города, надеясь, что они при осаде и штурме, ударят русским в спину. В свою очередь гарнизон крепости был слишком мал, всего 2,5 роты и несколько орудий. (56,с.16).

Распустив слух, что он идёт к себе в Коканд, на юг, Алимкул вышел из Ташкента и пошёл на север, выслав вперёд себя небольшие подвижные отряды. Эти отряды ловко накрывали выставленные киргизские посты. Ни в Чимкенте, ни в Туркестане, ничего не было известно об Алимкуле, а он всё ближе и ближе подходил к Туркестану. (56,с.8).

В это же примерно время из форта Перовского, главного укрепления Сырдарьинской линии, в помощь отряду Черняева, была послана 4я сотня Уральского казачьего полка № 2 под командованием есаула Серова. При сотне был один медный, горный, с дула заряжающийся единорог. Казаки были вооружены тогдашними драгунскими нарезными 6 линейными, с дула заряжающими винтовками. Патронов к ним было 2 комплекта, т.е. по 80 на винтовку, зарядов к единорогу 42. 1 декабря 1864г. сотня пришла в Туркестан. В Туркестане в это время снаряжался транспорт для передового отряда в Чимкенте, в прикрытие этого транспорта и была назначена уральская сотня Серова.

После полудня 4го декабря передовые части Алимкула дошли до Икана, селения стоявшего верстах в 20 от Туркестана. Утром 5го числа кокандцы вполне могли бы появиться перед городом, где их никто не ждал. Могли, но …

Этого же числа отряд Серова в составе 2 обер-офицеров, 5 урядников, 98 казаков, 4 артиллеристов, 1 фельдшера, 1 фурштата и 3 киргизских вожатых был послан в сторону Икана для осмотра местности. Предполагалось в пути встретить шайку от 100 до 400 человек. (56,с.9). По Макшееву сотня так же состояла из 114 человек, только у него офицеров было трое, а киргизских вожатых – 2. (32, с.229).

Во 2й половине дня 4 декабря сотня Серова встретилась с войсками Алимкула. Произошёл бой, который сразу стал известен по всей России и который вошёл в русскую военную историю как «Дело под Иканом».

При встрече с Алимкулом уральцы отошли на пол версты, спешились и заняли позицию у небольшой канавки. Оградили себя мешками с продовольствием и фуражом и открыли огонь. Казаки отбили несколько атак, затем кокандцы подтянули три орудия и взяли их в обстрел навесным огнём гранатами, и так держали их всю ночь и весь следующий день, 5 декабря.

В Туркестане была слышна канонада. Комендант его был в затруднении. Сил у него было мало, на жителей положиться нельзя. Но отправлять помощь было необходимо. 5 декабря в 11 часов казакам был отправлен в помощь отряд из 152 пехотинцев, 8 казаков и 2 лёгких орудий. Отряд пробиться к окружённым не смог и вернулся в Туркестан.

В 2 часа дня Серов получил от кокандцев предложение сдаться, перейти к ним на службу и принять мусульманство. Ну, ответ, естественно, был однозначным – отказ. Серов послал трёх охотников в Туркестан, с запискою о положении дел. Те, казаки Борисов, Чернышёв и киргиз-вожатый Ахмет, со второй попытки, но в Туркестан всё же дошли.

Утром 6 декабря кокандцы приготовили мантелеты и щиты, намереваясь под их прикрытием броситься на штурм. С 7 часов утра и до полудня продолжалась перестрелка. Были перебиты все лошади и убито 37 человек. Больше держаться возможности не было. Уральцы заклепали единорог, и пошли на прорыв, бросив своих убитых и, вынуждены, по пути оставить и тяжёло раненых, которых у них на глазах кокандцы тут же прикончили, отрезали у них головы. Уж что-что, а воевать с полумёртвыми они умели.

При подходе к Туркестану, в 4 часа дня, казаки были встречены посланным к ним на помощь вторым отрядом – 207 пехотинцев, 10 казаков и 2 лёгких орудия. Хотя и запоздала эта помощь, но без неё сотня, всё, что от неё сталось, до города не дошла бы. Кокандцы не отставали, боеприпасы кончались, день клонился к закату, люди больше 2 суток не ели и не спали, ранены были почти все. Отряд отогнал противника, казаки настолько выбились из сил, что уже не могли идти, в город их повезли на телегах.

За время этого беспрецедентного боя, с 4 по 6 декабря, у русских было убито 1 офицер и 56 казаков, ранено 2 офицера и 42 казака, контужено 4. Из 114 человек, целыми и невредимыми остались всего 8 казаков и 1 вожатый. Есаул Серов был ранен в спину, контужен, шинель его была прострелена в 8 местах. Он был награждён Св.Георгием 4й степени, все оставшиеся в живых получили знаки отличия Военного ордена. (32,с.227–229).

И как результат этого боя можно привести высказывание казачьего офицера М.Хорошхина: «Коканские полчища, которых было около 10 тысяч, наткнулись на уральцев, обнаружили себя, потеряв время, дали подготовиться гарнизону Туркестана и ушли, понеся огромные потери, а бывшие в войсках Алимкула разнесли всюду вести о стойкости и храбрости «неверных», горсть которых сумела отстоять себя даже в открытом поле … как можно было после этого решаться на штурм крепости, если и с 100 не справились». (56,с.27).

Не каждая армия мира имеет в своих аналогах подобные дела, а ведь ещё надо учесть, что это был не скоротечный бой, где одна сторона в 100 раз превосходила другую, а двухсуточная осада их. Давным-давно, где-то в горах Греции, 300 человек некоторое время сдерживали натиск целой армии персов. Все они погибли, а память о них, как это не удивительно, живёт и поныне. О Фермопилах у нас знает каждый школьник. Об Иканском же бое, где 114 человек тоже сражались с целой армией и, в отличие от спартанцев выстояли и прорвались к своим, не знает никто. Причём никто буквально. В советское время память обо всех тех событиях, была сознательно вытравлена, и действия русской армии в Средней Азии считались вроде бы как преступными и, знать об этих действиях, не полагалось. Ведь по всем этим марксистским подходам к истории, классовым понятиям и прочему бреду, подобные подвиги должны были совершаться только революционными армиями, например, гарибальдийскими отрядами, но никак не армиями завоевателей, а русские таковыми и являлись. Советские, недолго думая, на подобные дела и эпизоды наложили «табу».

В предыдущем разделе было сказано, что о движении Алимкула к Туркестану, не было известно ни в Чимкенте, ни в самом Туркестане. Это не совсем так. Черняев, по каким-то неизвестным нам каналам, кое-какие сведения о намерениях кокандцев всё-таки получил, и 4 декабря с 4 ротами, 1 уральской сотней и 8 орудиями вышел из Чимкента по Туркестанской дороге, чтобы ударить в тыл Алимкулу. Не доходя реки Арысь, он получил донесение Туркестанского воинского начальника полковника Жемчужникова, о деле под Иканом уральской сотни есаула Серова и об отступлении неприятеля к Ташкенту окольной дорогою. После этого отряд повернул обратно. Это было единственное за всё время зимы движение Чимкентского отряда. (45,2,с.381).

Весна в Среднюю Азию приходит рано. В начале марта из Верного пришло подкрепление, 2 стрелковые роты 7 и 12 Сибирских батальонов. Началась подготовка к весеннему наступлению на Ташкент. К этому времени генерал Черняев был военным губернатором Туркестанской области, находящейся в зависимости от Оренбурга. (5,с.296; 32,с.230). Черняев настаивал на необходимости занятия Ташкента, с намерением впоследствии образовать из него независимое владение под покровительством России, но от военного министра Д. А.Милютина получил приказ «… не отваживаться на штурм …» (60, с.840). Всё бы ничего, но влез эмир. Слухи о сосредоточении бухарцев в Ура-Тюбе, для вмешательства в кокандские дела, заставили нашего генерала, выступить с отрядом на Ташкент.