Итак, подводя краткий итог экспедиции Александра Бековича-Черкасского можно сказать: Время закрепления России в Средней Азии ещё не пришло. На дворе стоял век XVIII, первая его половина, забот хватало и с избытком внутри самой России.

Отряд погиб, погиб начальник экспедиции, но на восточном побережье Каспия оставались части уже не существующего отряда, расположенные в трёх укреплённых пунктах. Эти гарнизоны находились в самом бедственном положении. Болезни косили людей почище любого сражения. Так летом 1717г. в Тюб-Карагане, в укреплении Св.Петра умерло более 500 человек, в Красноводске смертность была ещё выше, в обоих полках, в Астраханском и Азовском оставалось здоровых 200 и больных 700 солдат. ПётрI узнав о гибели Бековича-Черкасского, приказал пополнить полки, но приказание это исполнено не было. Коменданты крепостей, видя чрезмерное ослабление гарнизонов от смертности и частых нападений туркмен, и не получая после катастрофы в Хиве никаких приказаний из России, решили возвратиться в Астрахань и тем спасти от гибели остатки своих отрядов. 3 октября 1717г. полковник фон-дер-Виден, оставив Красноводское укрепление отплыл на 13 судах, но попал в бурю, которая потопила большую их часть. Погибло при этом до 400 человек, остальные были занесены в разные места побережья и зазимовали. И только весной 1718г. последние жалкие остатки некогда многочисленной экспедиции прибыли в Астрахань. Предприятие закончилось. (32,с.75).

И в заключение этой части главы следует добавить следующее. Многие наверно слышали о так называемом пресловутом завещании Петра. Завещание это, якобы было своего рода инструкцией, составленной Петром для потомков и которая предписывала им не ослаблять движение на Запад. Всё это конечно вымысел. Пётр умирал внезапно и тяжело, боли были невыносимые, он даже преемника не назначил. Однако в Европе в него верили, и, кажется, ещё верить продолжают. Но мало кто знает, что Петру приписывают наличие такого же завещания и на восточное направление. И многие русские, вроде неглупые люди, в него верили. И возникло, якобы, это завещание, именно в итоге экспедиции Бековича, его неудачного исхода, жестокости и коварства азиатов. Вот что писал один из таких «верующих», наш источник, К. К.Абаза: «Говорили, что царь, умирая, на смертном одре завещал месть Хиве». (1,с.9). И завоевание России Средней Азии в 60–80гг. XIXв. тоже рассматривали сквозь эту призму. «…завет Петра Великого был выполнен …» (1, с.43). И, слава Богу, что по окончании завоевания «восточное завещание» свою роль сыграло и со страниц исторической литературы исчезло, тогда как «завещание западное» нет нет, да на свет божий и всплывает. Хотя кто знает, время такое, что и восточное вновь может объявиться.

Неудача наступательных действий в Туркестанском крае заставила Россию подойти к этой проблеме с другой стороны и привела к решению военного занятия оборонительной пограничной позиции, к устройству и заселению линии крепостей. Т.е. был выбран вариант медленного и постепенного продвижения вперёд, возможный лишь при условии надёжной линии на кордонах и относительно прочного и безопасного положения в тыловых приграничных областях. Тактика быстрого решения проблем путём решительного наступления была пока отложена, до времени.

Первые линии укреплений, разграничивающие земли собственно России с киргизскими степями начали появляться по Иртышу и Яику (Уралу). На Иртыше появление их было положено экспедицией подполковника Бухгольца, в 1716г., линии крепостей по Яику появились позже, в 1735г., после принятия киргизказаков в подданство России.

В 1734г. была создана Оренбургская экспедиция, начальником которой был обер-секретарь сената статский советник Кирилов И. К. В августе 1735г. он на слиянии рек Орь и Яик основал крепость Оренбург, на самой границе башкирских и киргизских степей. Были 30е годы, время неспокойное, башкиры бунтовали. Кирилов переносит Оренбург из пределов тогда Уфимской губернии в Самару на Волге и начинает создавать линию крепостей от нового Оренбурга на Волге до старого, т.е. до современного Оренбурга, тогда он назывался Орской крепостью. Укрепления возводились вдоль по течению рек Самара и среднего Яика. Современный же Оренбург был заложен уже после Кирилова новым начальником Оренбургской экспедиции Неплюевым И. И. в 1743г. 19 апреля. Так была устроена Оренбургская линия.

Крепости по рекам Яик и Ую оградили Оренбургскую губернию от кочевых киргизказаков, но граничащая с ними Сибирская губерния была прикрыта только несколькими крепостями, построенными по Иртышу от Омска до Усть-Каменогорска в 1716–1720гг. ещё Бухгольцем и Ступиным. Поэтому вслед за устройством Оренбургской линии было обращено внимание и на устройство Сибирской, как по реке Иртыш, так и на пространстве от этой реки до Оренбургской линии. Таким образом, составилась одна непрерывная линия укреплений от устья реки Яик до Усть-Каменогорска и далее, общей протяжённостью около 3,5 тысяч вёрст. (ок.3, 7тыс.км.). Называться она стала Оренбургско-Сибирской и состояла из 4 частей: 1. Яицкая (Уральская) линия – от устья реки Яик до устья реки Илек – 700 вёрст; 2. Оренбургская линия – тянулась по среднему и верхнему течению рек Яик, Ую и Тоболу до Звериноголовой крепости, вёрст на 1100; 3. Ишимская или Горская линия – тянулась на 600 вёрст от Звериноголовска на Тоболе до Омска на Иртыше; 4. Иртышская линия – от Омска вверх по реке Иртыш на 1100 вёрст. На всей Оренбургско-Сибирской линии было устроено 45 городков и крепостей и 96 форпостов, редутов и укреплений, всего 141 укреплённых поселений.

При занятии линии только в низовьях реки Яик жили уже яицкие казаки, остальные же её территории пришлось заселять вновь, и из этого пришлого населения были образованы казачьи войска Оренбурга и Сибири.

Таким образом, Оренбургско-Сибирская линия, начав создаваться ещё при Петре I в 1716г., окончательно оформилась как линия пограничных с киргизказаками укреплённых поселений к 1752г., т.е. строительство, заселение и организация населения несению линейной службы заняло 36 лет. (32,с.81–86).

В 1824г. в киргизских степях была упразднена власть ханов, и началось колонизационное движение русских, сначала с Сибирской линии, а с 1845г. и с Оренбургской. Однако не всё происходило гладко. Если со стороны Сибири, какой-никакой порядок во взаимоотношениях с соседями киргизами был наведён ещё в 1822г., то в степях оренбургских замирение, т.е. относительно нормальное сосуществование русских поселений за линией кордона и киргизских кочёвок, задержалось. Всё на местах во многом зависело от высшей русской исполнительной власти, т.е. от конкретных должностных лиц проводящих русскую политику в жизнь. И генерал-губернаторы Оренбургского края, сначала Сухтелен (1830–1832), а затем Перовский (1833–1842) смотрели на киргизскую степь как на колонию, а не на составную часть русского государства. Они считали, что киргизы вечно должны оставаться кочевниками и что лучший способ удержать их в повиновении – это высылка войск в степь и производство поисков. Хотя и совершение этих поисков было на их взгляд мерой вынужденной, не русские их первыми начали, киргизы смотрели на них как на обыкновенную баранту и отвечали тем же. Получился, своего рода, замкнутый круг. Чтобы выйти из него, русским надо было на какой-то период поиски прекратить, однако сделать это не представлялось возможности. Любое отступление от активных действий азиатами воспринималась как трусость русских, неуверенность в своих силах и пр. Они жили днём сегодняшним, что было вчера, никто не помнил, а о дне завтрашнем никто и не задумывался. Инициатива в кардинальной ломке установившегося положения, когда существовала линия, когда киргизы через неё время от времени прорывались, разоряли русские поселения и уводили в плен на продажу в Хиву людей, когда в ответ войска ходили походами в киргизские степи и при максимуме затрат добивались минимума результата, должна же, конечно, исходить от русских. Но что бы пересмотреть и переоценить свою политику в оренбургских степях, признать её несостоятельной и искать новые пути выхода из сложившегося тупика, потребовалось такое неординарное предприятие, как поход войск на, скажем так, «черезсопредельные» земли, на Хиву, которую, и не безосновательно, русские оренбургские власти считали первопричиной всей ненормальности положения. (32,с.99, 139).