В состав Туркестанского отряда генерала Черняева вошли 6,5 рот пехоты, оренбургская батарейная батарея и около 2 сотен оренбургских казаков. Отряд подошёл к Чимкенту 18 сентября.

На следующий день, 19го, к городу подошёл Аулиеатинский отряд полковника Лерхе. Это ещё 4 сибирские роты, казачья сотня, 6 орудий, несколько мортир, ракетный станок и 1000 человек киргизской милиции.

Решение овладеть Чимкентом, было принято Черняевым самостоятельно. Оно было вызвано необходимостью установления прочного и безопасного сообщения между Туркестаном и Аулие-Ата, а также для защиты киргизов от кокандцев.

Принятие решений на месте, самостоятельно, характерно для действий русских военачальников в Средней Азии, по крайней мере, в начальный период её завоевания. Сам М. Г.Черняев в записке на имя фельдмаршала князя Баратынского писал: «Замечательный факт в истории распространения нашего владычества …, что всё наше движение от Урала и Иртыша до подножия Гималаев и Тянь-Шаня сделано по инициативе местных ведомств при хроническом противодействии центрального правительства». – См.: ГИМ ОПИ, ф. 208, д.31, л.8. (Цит. по 28, с.12). Военный министр Д. А.Милютин находил вредным лишать их, т.е. начальников на местах, вовсе собственной инициативы. Также большой фактор играли время и расстояния. Когда, например, генерал Крыжановский решил двинуться на Коканд, он не счёл возможным ожидать разрешения на это из Петербурга, так как отослать туда запрос и получить на него ответ, требовалось, как минимум два месяца, а время не всегда позволяло этого. Российский канцлер князь Горчаков сознавался, что «Против совершившихся событий на таком расстоянии, центральной власти остаётся покоряться исходу, как бы ни противен он был важнейшим соображениям внешней политики». – ГП БЛ ОР, ф.169, карт.11, д.2, л.299. (Цит по 28, с.13).

Город Чимкент к этому времени был усилен некоторыми новыми укреплениями. Соединённый отряд встал лагерем к востоку от города, в 3 верстах по дороге к Сайраму.

В ночь на 20 сентября установили осадную батарею из 5 орудий – 4 батарейных и 1 мортира. С началом дня был открыт огонь по городу, однако для пробития бреши этого количества орудийных стволов оказалось недостаточным и, поэтому, на следующую ночь русскими была предпринята попытка закладки ещё одной осадной батареи на 6 орудий и 4 мортиры. Однако она закончилась неудачно из-за плохого грунта.

В это же время, кокандцы, с внешней стороны городской стены напротив русской позиции, заложили контртраншею, расположили в ней батарею и открыли огонь по русским войскам.

В виду всего этого, Черняев хотел даже перенести атаку на северный участок города, но тут случилась неожиданность, которые так часто встречаются во время любых войн. Русские войска в траншеях под начальством полковника (у некоторых он подполковник) Лерхе, в составе 4 рот, 4 орудий и взвода конной артиллерии, не выдержав, или вернее, не вынеся огня кокандцев, бросились в атаку против выдававшейся вперёд и собиравшейся на вылазку неприятельской пехоты, опрокинули её, захватили батарею в траншее и, преследуя далее бежавших, на их плечах ворвались в город. Всё произошло так быстро и неожиданно, что кокандцы так толком ничего и не поняли. При взятии города личную отвагу проявил генерал Черняев, который с группой охотников, пробрались по какой-то водосточной трубе, проложенной в стене крепости на очень большой высоте, и внезапно ринулись в штыки. За этот подвиг он был награждён Св.Георгием 3й степени, минуя 4ю. (62, с.21). Подобного рода награждения, т.е. минуя младшую степень, в армии были очень редки, встречались иногда в конце XVIIIв., но во 2й половине века XIXго … практически это был единственный случай.

Вслед за тем русские войска взяли и цитадель, притом почти без сопротивления. Большая часть гарнизона во главе с Алимкулом бежали из города в направлении Ташкента. Итак, 22 сентября, русскими войсками был занят ещё один, крайне важный стратегический пункт в пределах Кокандского ханства, город-крепость Чимкент.

Потери русских войск при осаде и штурме составили 2 убитых, 17 раненых и 19 контуженных. Захваченных трофеев – 11 бунчуков, 4 знамени, 4 медных орудия, 8 мортир большого калибра, 19 больших чугунных пушек, много фальконетов и крепостных ружей. (32,с.225–226; 45,2,с.378).

После взятия Чимкента, большинство, если не все, участники похода, считали, что кампания 1864г. окончена. Все полагали, что войска будут частью оставлены на зимовку в Чимкенте, частью отведены в Аулие-Ата и Туркестан. С мая месяца, т.е. в течение почти полугода, войска находились в постоянном движении и в боях. Пополнения почти не получались. Г.Сярковский, один из источников, сообщает, что, например, в его 4й роте 8го батальона не насчитывалось и 100 штыков. И так было не у него одного. (45,2,с.378).

Однако генерал Черняев решил двигаться на Ташкент незамедлительно. Имел ли он целью этого движения занятие города, или предполагал только его рекогносцировку, неясно. Так или иначе, 27 сентября, через 5 дней после взятия Чимкента, русские войска двинулись на юг, к Ташкенту. В состав отряд Черняева входило 8,5 рот пехоты неполного состава, 1,5 казачьи сотни и 12 полевых орудий, всего 1,5 тыс. человек и ещё 400 киргизских милиционеров.

30 сентября отряд был в 2 верстах от Ташкента, затем 1 октября сделав круг, обойдя город с восточной стороны, встали у юго-восточного его угла, на Ниязбекской дороге. На следующий день, 2го числа, Черняев перешёл на Кокандскую дорогу, к северо-восточному углу, и предпринял рекогносцировку цитадели. Русскими были заняты высоты в 350 саженях от городских стен и на них были поставлены 8 батарейных орудий. Часть отряда, 2 роты с 4 конными орудиями под командованием начальника артиллерии отряда подполковника Обуха, выдвинулись от Кокандской дороги вправо и открыли огонь по стенам города, т.е. на пробитии бреши. Вскоре подполковник Обух доложил, что брешь пробита и просил Черняева дать разрешение на штурм. Черняев такое разрешение дал, и сам с 2 ротами поспешил к ним на соединение. Лерхе и Обух повели людей на штурм. Основной целью штурмующих была пробитая брешь в городской стене, лестниц же у отряда не было, во внутрь города они могли попасть только через этот пролом.

В штурме участвовала 2я рота поручика Канопельского и 4я рота Сярковского, поддержанные огнём взвода орудий (это 2 пушки) штабс-капитана Михайловского. В ротах было по 75 штыков. При атаке оба штаб-офицера были ранены, причём подполковник Обух смертельно. Затем были ранены и оба ротных командира. Войска остались без офицеров, и засели во рву, под самыми стенами. Генерал Черняев принял личное командование над этим отрядом. Он приказал сосредоточить огонь всех 12 орудий на участке этой атаки, под прикрытием которого роты и возвратились к батареям, т.е. на исходный пункт. По воспоминаниям Г.Сярковского, Черняев был очень расстроен этой неудавшейся атакой и винил, вероятно, во всём только себя. «Я предвидел, чем кончится это увлечение» – сказал он после боя.

Во время этого неудачного штурма было убито 2 офицера и 16 рядовых, ранено 2 офицера и 58 солдат. 4 октября отряд отошёл от Ташкента и 7го, без преследования, благополучно прибыл в Чимкент, где и остался на зиму. (32,с.226–227; 45,2,с.379–380).

Зиму Зачуйский отряд простоял в Чимкенте. Стоянка эта всем, в буквальном смысле слова, осточертела. Город был абсолютно не приспособлен для зимовки русских войск. Казармы, доставшиеся войскам по наследству от кокандских сарбазов, можно было, в лучшем случае, назвать конюшнями, но ни как не жилыми помещениями для людей, даже для неприхотливых и ко всему привычных русских солдат. Новых же построить не успели. Занять себя было абсолютно нечем. Проводить какие-либо учения или строевые занятия, чтобы хоть этим убить время, было никак невозможно. При каждом шаге на подошвы сапог приставало по полпуда грязищи. Такая вот зима выдалась в том году. Солдаты целыми днями сидели на нарах, а то и просто на охапках соломы. Сверху капало, снизу хлюпало. Началась цинга и, слава Богу, не успел начаться тиф. (45,3,с.158).