Непонимание, разочарование и толика зависти к сопернику: все эти эмоции успела прочесть она на лице минутного ухажёра. Но он быстро взял себя в руки, выразив восхищение вкусу невиданному конкуренту.

— Простите, что позволил себе вольность. И если примите мои извинения, то с компенсацией в порции десерта.

Он так искренне сожалел, что Люция не стала его огорчать отказом и с улыбкой согласилась принять прохладное лакомство. Ваниль, тонкая легкая, так напоминавшая о Востоке и фисташки, отражение жарких краёв вызвали добрую серию выхода эндорфинов, поднимая настроение на былую высоту.

По дороге домой, заводная Мира предложила зайти в бутик национальных костюмов женщин востока. Люция с радостью согласилась.

Гостья смотрела на витрины и глаза её восторженно горели. У неё возникло ощущение, что она попала в сказку «Тысяча и одна ночь». Здесь в изобилии висели костюмы этнического направления, всевозможные ткани для индивидуального пошива, сандалии и туфли, как на плоской подошве, так и на шпильке. И масса разнообразных аксессуаров. Во всей одежде чувствовался восточный колорит. Весь цветовой спектр, теплые и холодные оттенки, нейтральные и классический черно-белый цвет, наполнялись изысканным неповторимым рисунком ткани: парча, дамаск, атлас, шифон, газ, каждый по-своему приятные на ощупь устраивали проблему выбора. Девушка очнулась от ступора, когда её подруги начали тыкать в бок и хихикать.

— Что?!

— Люц, надо видеть твои глаза, хочешь дам зеркало? — подшучивая спросила Мирель.

— Перестань, — запретила издевки Нари, — лучше поскорее примерь что-нибудь.

И подтолкнула иностранку к действию.

Продавец, ухоженная дама, с большим бюстом и ярким макияжем, стояла в ожидании подходящего момента и теперь активно начала предлагать фасоны и цвета, поинтересовавшись предварительно о размере покупательницы.

Шальвар-камиз состоял из трех частей: шальвары (брюки) были как широкие, так и узкие, камиз-туника с разрезами по бокам и дупата — платок или шарф, одеваемый поверху плеч. Люция примерила около десяти костюмов и каждый по-своему ей приглянулся. Красно — коричневые, желто-зеленые, розово — лиловые и цвета бирюзы, и в каждом наряде она выглядела потрясающе. Остановила выбор на двух вариантах: цвета весеннего луга с фиолетовыми и серыми включениями по рисунку из цветов и бабочек. С короткими рукавами камиз и облегающими брюками. Этот яркий костюм, так шедший к её рыжеватым волосам, годился на дневной выход и на празднично-вечерний. Другой же был ему противоположность во всём. Легкий, полупрозрачный шифон ясно-голубого цвета с розовыми «лапками» по карнизу блузы и рукавов. Широченные шальвары, струящиеся при ходьбе, вызывали блаженные ощущения у носящего их и приковывали взгляд смотрящих. Этот костюм гармонировал с её глазами и годился как раз для исполнения танца.

— Люци, у нас идея, — и девушки переглянулись, — мы готовим номер на выпускной в универе о принцессе Будур. Хотим тебе предложить принять участие. Твоя необычная внешность только добавит изюминку в наш танцевальный номер.

— Но я ведь не готовлюсь, завалю программу, — разочарованно произнесла Люция.

— Не волнуйся, пару репетиций, и ты всему научишься. К тому же ты будешь только танцевать, один эпизод и никаких других ролей.

Мысли вихрем пронеслись в возбужденном мозгу славянки, очень хотелось поблистать в таком красочном наряде, ощутить всю магию танца, проникнуться духом востока. В тайне она всегда мечтала об этом. Оставалось только одно «но» — это одобрение Селима. Хотя она и не принадлежала ему ни в одном мирском смысле, но все же чувствовала что в этом щекотливом вопросе необходимо его голос.

— А когда выступление?

— Через несколько дней.

— О! Так скоро!

— Ну, ты решайся, соглашайся, — стала просить Мира, — и завтра мы уже репетируем.

Девушка в избытке чувств, схватила ладони Люции, умоляя согласиться.

— Хорошо, — рассмеялась от настойчивости гостья, — я согласна.

А мысленно добавила: «Буду танцевать, если раньше меня не запрёт под замок Селим!».

К Мансуровым в дом она уже явилась под вечер. Подходя к воротам, вдруг ощутила, как накатывает грусть. Ведь Он её там не ждал. И показалось таким бессмысленным нахождение здесь. Одной. В незнакомой местности, среди чужих людей. Хотя все добры и приветливы. Комната стала безликой, равнодушной. Ничто в обстановке не напоминало о том мужчине, к которому она так сильно привязалась за эти дни. Схватив телефон, набрала сообщение на его номер, признаваясь, что скучает и очень ждет возвращения. Сам он не звонил, возможно, что попросту не было времени и ей не стоило навязывать свои чувства. Позвонила сестре и в редакцию журнала, коротко сообщив о своих делах и расспросив о том, что творится на работе и дома. Удивилась тому, что заботы об оставленных делах дома её сейчас волновали меньше всего.

Селима отвлекали чрезмерная занятость, но как только разгружались мысли, то они непременно возвращались к милому образу, ожидавшем его дома. От переполненной чаши ощущений он вздрогнул. Сладостным теплом наполнилось тело. С ним впервые такое. Он помолился о скорейшем возвращении. Эмоции явно отразились на его лице, что не укрылось от проницательного братца. И, не успев их скрыть, не успел и увернуться от шлепка по плечу. Даже покачнулся, не устояв на месте.

— Да, брат! Ты влип! — огласил приговор Сулейман, — прямо по маковку!

— Ты о чём? — грубовато спросил Селим.

— Не о чем, а о ком….

Больше всего Селиму не хотелось выдавать своих чувств кому либо. Их может увидеть лишь один человек. Та, кому они предназначены.

— Иди, работай, халтурщик!

На что в ответ Сулейман громко расхохотался, для полного эффекта приложив руку к сердцу, изобразив, как оно выскакивает. Брат явно провоцировал. В прежние времена это был повод к потасовке, сейчас же его совсем не задевали подобные жесты.

В минуты одиночества

Ты понимаешь,

Кто так необходим тебе.

Зал для постановки и репетиции спектакля про Алладина и принцессу Будур решили арендовать у друга, семья которого владела ночным клубом. И поэтому днем сцена пустовала, а посетители наполняли его ближе к сумеркам. Люция с раннего утра пребывала в возбуждении и предвкушении события, и сейчас, стоя на небольшой сцене, одетая в свой купленный этнический костюм, не могла поверить, что все наяву. Осмотрев себя, закружилась, рассмеявшись от восторга. Мирель обняла свою новую знакомую:

— Ты настоящая принцесса — златовласка, юная хасеки[4] султана. — с восторгом произнесла восточная подруга. — И правильно, что репетируешь в шальвар-камизе, так ты скорее привыкнешь в нем двигаться.

Ее роль и еще трех девушек заключалась в эпизодическом танце, изображающих невольниц принцессы Будур и султанши. Роли играли все бывшие или нынешние студенты выпускного курса Сумгаитского Государственного Университета, бывшего филиала азербайджанского института нефти и химии.

Руководил спектаклем аспирант этого института и по совместительству играющий роль магрибского колдуна.

— Что делает здесь кандидат наук? — удивленно спросила Люция Мирель.

— Хобби у него такое, несбывшаяся мечта, скрытый талант.

— Ему лет тридцать, наверное.

— Кажется больше, но как он себя отдает роли, ты только посмотри: волевое лицо, суровый взгляд, выработанное тренировками тело, так не соответствующее его образованию, но так идеально вписывающегося в сценарий.

Роль Люции занимала от силы десять минут во всем спектакле и она большую часть времени должна простоять за кулисами. А сейчас сидела за барной стойкой, попивая сок со льдом, слушая монологи студентов и наслаждаясь актерской игрой. Восточная мелодия сменялась одна другой, приглушенный свет светильников бара, яркие костюмы глубоко впечатлили девушку. Душа пела от восторга. Где-то на задворках сознания, она понимала что Селим не одобрит ее актерского поползновения. И даже знала причину. Из-за ее внешности и откровенного костюма. Он хоть и не признавался, но ревновал ее к вниманию чужих мужчин. И если репетицию можно было пережить, то выступление на широкую публику еще неизвестно к чему приведет. Но славянская девушка не была бы ею, если бы отказала себе в удовольствии сыграть свою скромную роль.