— Устала?

— Мм, не-а, все хорошо.

— Получила свой “арарат” удовольствия? — подшутил, облегчил свой вес, отстранился.

— Теперь надо как-то сходить в ванную. Надеюсь, все спят.

— Селим, надо переехать в комнату для гостей. Там отдельная ванная.

— Ага, а сестрицу твою сюда? Ты веришь в этот бартер?

Стояли, выясняли свое незавидное положение. Селим, сжимающий свой упавший детородный орган в кулаке, и Люция со смятым липким платьем и лифчиком наперекосяк. Вдруг, оценив свой вид, расхохотались.

— Да уж, с таким населением в доме и контрацептивы не нужны, — констатировал Селим.

Нашли салфетки, привели себя в порядок насколько возможно. И, накинув одежду, крадясь, проникли в душ. Дом спал или так казалось.

Позже, лежа в разобранной постели, вернулись к разговору о браке.

— Селим, мне обязательно нужно красное платье? По мне цвет довольно вульгарен, для невесты.

Селим, облокотившись, смотрел на свою любимую и улыбался ее наличию в его постели.

— Мне нравишься ты без платья. Как сейчас. И в моей кровати. Большего и не желаю.

— А если серьезно? — подняла взгляд, спрашивая.

— Решать тебе. Я пойду на уступки. Я многим готов поступится ради твоих желаний. Хочешь белое, бери. Повяжешь алую ленту на поясе.

— Можно без жертвоприношений? Никаких барашков и их крови, — и передёрнулась.

Селим расхохотался.

— Ох, женщина, с тобою сложно спорить, так и хочется подчиниться. Иди сюда, поцелую тебя, — и потянул на себя за талию.

— Кажется, одним им не обойдется, — протянула руку, захватив в ладонь эрегированный орган.

— Все для твоего удовольствия, моя гёзелик, — и, подтолкнув под себя, навалился сверху, закрывая болтливый рот Люции жадным поцелуем.

Ночь была долгой и бессонной.

Поутру первым делом Люция по вацапу сообщила маме, набрав аудио-сообщение о том, как они добрались, как их встретили, не упустив подробности про поведение Анны. Мама обязательно напишет сообщение сестре, напомнив список правил поведения в гостях. Отпускала ее с содроганием, но волнение за Люцию и необходимая ей поддержка в столь трогательный момент жизни требовала присутствия близкой родственницы.

И сейчас та самая сестра стояла возле двери, скреблась, словно кошка.

— Люция, можно мне войти?

— Заходи, раз здесь уже, — и впустила просительницу в комнату.

Та, оглядев мужские покои, осталась довольна увиденным.

— Чем будем заниматься сегодня? Селим уехал в автосервис?

— Да, утром неотложные дела, а как освободится поедем подавать заявление. Все на нем.

— И как оно?

— Что как?

— Как ночь прошла?

Анна, прислонившись к комоду и подперев ладонью локоть, грызла ноготь, к тому самому, на котором ночью Люция и Селим предавались плотской утехе. Люция покраснев, отвела взгляд, боясь выдать воспоминания.

— Все отлично, — пробубнила себе под нос старшая. — Или тебе нужны подробности?

— С чего ты решила что оно мне надо?! — выпучила глаза Анна.

— Может ты наконец-то решила расстаться с невинностью и уже есть претендент на эту роль? Желаешь знать, с чего начинается межполовая эротика?

— Ага! С картинки в моем Букваре, то есть с Камасутры.

Люция прыснула.

Но Анна возмущалась наигранно. Все ее высокопарные заявления, пренебрежение мужским полом лишь защитная реакция. Боязнь взять ответственность за чувства к другому человеку, стать уязвимой.

— Пошли завтракать. А вечером на пляж. А? — позвала Люция.

— И то, и другое и как можно больше!

Сестры рассмеялись и вышли из спальни в поисках пропитания.

Сулейман уже завтракал и при виде сестер, остановил процесс, отдавая дань приветствию. Люция широко улыбалась, довольная словно заласканная кошка, Анна в своей холодной манере так и норовила уколоть. Если Сулейман поддевал, то всегда беззлобно или по-мальчишески недопонимая. Сестра же Люции наоборот жалила.

— Сулейман, — обратилась старшая, — ты можешь составить компанию моей сестре? Ну иногда, когда я не смогу уделить ей время. Поводить по Сумгаиту, свозить в Баку?

Младший Мансуров взглянул новым взглядом на дерзкую славянку, как бы размышляя о последствиях затеи. Так и подмывало его ляпнуть: "А что мне за это будет?" Анна, поняла, что без сопровождающего здесь не обойтись, а сидеть в четырех стенах та еще тоска. И перекинулась в невинную.

— Из-за уважения к тебе, Люция, так уж и быть побуду нянькой и гидом. Но только когда у меня будет время и желание.

Вот тебе и веселый безотказный парень. Люция благодарно улыбнулась брату Селима, ущипнув сестру за бедро под столом. Та не замедлила с фальшивой улыбкой. Раньше надо было зарабатывать авторитетные баллы перед Сулейманом.

После обеда будущие родственники отправились в город. Сулейман снизошел до внимания к "снежной королеве". Все равно заняться особо нечем. Находясь на распутье, чем заняться после учебы пока существовал за счет родителей, иногда помогая отцу и брату в автомастерской. Желал уехать в Россию, к дяде по отцу. У того был небольшой бизнес в Крыму.

— Люция, — с порога послышались слова Селима. — Ты где, дорогая?

— Я готова, только оденусь.

Он подошёл ближе, тесно прижав к груди, затяжно поцеловал.

— Я уже соскучиться успел, — прошептал в губы. — Дома никого? Может любовью займемся?

Глаза загорелись, ладони задрожали.

— Селим, у нас важное дело. Иначе твой отец нас выгонит из дома за похотливость и безответственность, — отрезвила Люция.

— Эх, вокруг одни обязанности и прозорливые глаза. Уговорила. Едем в ЗАГС.

Уже около дворца бракосочетаний Селим остановился вдруг на ступеньке со словами:

— Может ну его, официальную часть, пошли сразу распишемся.

— Ты серьёзно? — Люция аж запнулась, но рука мужчины ее вовремя поддержала.

— Ну да, что ждать?

— Ну уж нет! Я хочу платье, пусть хоть красное, но чтобы праздник был. И горько хочу, — и коварно улыбнулась.

— Ай, женщина, твои сладкоречивые уста мелодию любви поют и сердце мое в замок для тебя одной запирают, — Селим, выделяя акцент и витиеватую речь, схватил себя за область сердца и изображал безнадёжно влюбленного юношу.

— Селим, прекрати клоунаду! — Люция посерьёзнела.

И, подхватив его под локоть, потащила в распахнутые двери здания.

— Я буду жаловаться на женское насилие и сообщу регистратору, что меня принуждают к браку, — продолжал дурачиться он по пути.

Люция, прыснула, представив Селима в роли жертвы. Эта картина ну никак не вязалась с этим образцом мужчины. Если только в наручниках, прикованным к столбикам кровати и то по его великому согласию.

Две глупые улыбки лицах: так и застала их секретарь, принимающая заявления. Расспросила Люцию о наличии паспортов. Записала подходящую ближайшую дату.

— Ну вот, отец будет доволен. Знала бы ты, как он злился на меня, когда мы не расстались. Потом отстал. А когда собрался к тебе в Россию на чемпионат, ждал, что вернусь с тобою. И снова разочарование. Я даже не мог сказать причину, почему тебя не привез. А в последнюю поездку так и сказал: “Без Люции может не возвращаться". Любит тебя как родную дочь.

Люция растрогалась до слёз, представив обманутые надежды Али Фарид Оглы.

Затем заехали перекусить в ближайшее кафе на набережной Сумгаита. Каспийский бриз разбавлял полуденную жару. Чайки сбивались в стаи и дрались за пищу, что скармливали им отдыхающие. Стая загорелых детишек носилась по песчаной косе, пренебрегая кепками и футболками, игнорируя окрики родителей. Официанты торопливо разносили охлажденные напитки. Люция засмотрелась на детвору, что возилась с песчаными городками и впервые серьезно задумалась о детях. От Селима не укрылось ее внимание к малышне.

— О чем думаешь, гёзелик? — протянул руку и переплел ее пальцы с своими.

Она задумчиво посмотрела в его потемневшие зрачки.