Десятью ступенями ниже распахнулся похожий на арену тронный зал, не меньше ста шагов в длину, не меньше пятидесяти в ширину. Сейчас он был почти пуст: только в дальнем углу, у широкого окна, толпилось около десятка стражников, да напротив них стояли трое шепчущих, подчинявшихся Олтару. Двое из них держали цепи, которыми был скован тяжело дышащий от боли пар-оолец — его окровавленное плечо говорило само за себя. Он то и дело пытался осесть на пол, но его продолжали держать на весу.

Император всегда принимал своих подданных именно здесь, под рукотворным светилом, словно пытался напоследок ухватить остатки величия.

— Не все, — не осмеливаясь глядеть на правителя, ответил принявший теперь на себя обязанности начальника стражи мужчина. Он держал руки за спиной, но Дэмин видел, с какой силой Илей от волнения сжимает собственные пальцы. — С ними исчезли женщины, которые были с нами.

— Вы снова потащили с собой служанок? — выступил вперед Екат, который принял на себя управление магической службой в отсутствие Олтара.

О том, что стражники приглашали на тренировки девок из прислуги, на которых хотели произвести впечатление, было известно давно. Иногда под их мужественные чары попадали даже скучающие наложницы, и обычно на это смотрели сквозь пальцы. Однако сейчас ситуация была иной: знавшие дворец как свои пять пальцев женщины могли стать неплохими информаторами.

— Нет, — сглотнул Илей. — С нами были наложница Лиамея и помощница великого лекаря Кьяра.

За ударившимся в ребра сердцем Дэмин почти не услышал возгласа императора.

Кьяра! Далеко, вероятно, в Пар-ооле! Неугомонная девчонка... Ее уже могли убить или же пытать, а если этого и не произошло, то она продержится максимум до послезавтра — и то если у нее не отобрали эликсиры, — и все это время будет страдать от нарастающей боли: именно так Дэмин задумал создать у Кьяры ощущение беспомощности и зависимости от лекаря.

Осознание, что девчонка вполне может не вернуться, захватило Дэмина целиком. Ее яркий, живой образ, улыбающееся лицо, растрепанные косы, звонкий смех обрушились на лекаря разом, словно выдирая из души куски. Впервые в жизни его окатывало волнами такого леденящего ужаса — и ярости на самого себя.

«Я сам лишил ее возможности выжить».

— Наложница Лиамея! — прокряхтел поднявшийся на дрожащие ноги император. — Расскажи, приказываю! Она была ранена?

Дэмин и сам не заметил, как тоже встал со своего места. Он спустился вниз, чтобы встать ближе к говорящему — и Илей дернулся, будто желая убежать от хищника, но удержал себя на месте.

— Насколько я видел, нет. Кьяра ударила ее в живот, но крови не было. Наложница сама зашла в портал за мастером Олтаром.

— Кто посмел ударить мою Лиамею?! — пророкотал император, обессиленно опускаясь в кресло. — Я покараю...

— Прекратите, — вполголоса остановил его Дэмин, и император замер, как загипнотизированный кролик. Лекарь обернулся к Илею, с трудом не давая себе схватить того за грудки. — У Кьяры должна была найтись причина. Илей, с начала и подробнее.

Мужчина поднял на Дэмина свои тревожные карие глаза, потом быстро посмотрел на откинувшегося на спинку трона императора и снова начал разглядывать свои ноги.

— Кьяра договорилась с мастером Вартаном, она тренируется с нами. А в этот раз взяла с собой наложницу. Чтобы научить ее ездить верхом. Они выполняли упражнения, потом Лиамея спешилась, а Кьяра начала кидать копья. Когда на нас напали, она ранила этого. — Илей кивнул на шатающегося пар-оольца. — Я не видел, но она билась с ними, наверно. Потом стала драться с нами. Я видел, как она порезала Вартана. Император, — взволнованно обратился к правителю воин. — Я не верю, что она делала это по своей воле. Все знают, что пар-оольцы превращают наших в своих рабов. Ее превратили. Она никогда бы не напала на Вартана и на Лиамею. Кьяра — отличная девчонка, добрая и верная, она никогда не давала причин сомневаться в ней.

— А кто навел пар-оольцев на дворец? — проскрежетал разозленный император.

И снова Дэмину пришлось остановить старика, чтобы тот не сказал лишнего:

— Мы обсудим это позже. Илей, на Кьяре был ошейник?

— Я не уверен, — чуть помедлив, ответил Илей. — Я был далеко.

— Да, — выступил вперед другой стражник. — Я сам его видел.

И тут же спрятался обратно за спины товарищей.

Эти слова отозвались в Дэмине настоящей паникой, столь сильной, что он не ожидал, что может загореться подобным. Значит, Кьяра не помыслит вернуться, даже если будет иметь такую возможность.

Рассчитывать на Олтара было глупо.

Ее надо было вытаскивать, немедленно.

И метания смысла не имели — лишь быстрота действий. Отбросив сомнения, Дэмин повернулся к императору:

— Я допрошу пар-оольца.

Стражники тут же швырнули темнокожего мужчину Дэмину под ноги, не дожидаясь ответа императора: все давно привыкли, что даже то, что великий лекарь формулировал как предложение, по сути своей являлось приказом, которого нельзя было ослушаться. Краем глаза Дэмин заметил, как Екат скривился.

Было очень душно, пахло жарой и песком, где-то за пологом шатра пищала степная пустельга. Лицо холодила вода. Кьяра пошевелилась и тут же ощутила, как ноют руки, и что вдохнуть не получается — губы что-то крепко связывало.

Девушка дернулась в веревках, врезавшихся в ноги, пояс и руки, но так рыба дергается в сетях на берегу: бесполезное, мучительное действие. Пальцы рук онемели, предплечья тоже были ледяными и мертвыми — веревка, обхватившая локти, разве что под кожу не залезала.

— Сейчас я верну тебе возможность говорить и двигаться. Не ори, поняла? — раздался рядом не слишком дружелюбный голос Олтара.

Кьяра задрала голову: мужчина стоял над ней и почти брезгливо смотрел на ее попытки вывернуться. Его суровое лицо сейчас было окрашено раздражением. Через бровь тянулся еще кровящий порез. В зажатом кулаке мужчина держал полупрозрачные нити, червями извивающиеся и падающие вниз, ползущие к ней и куда-то за ее левое плечо.

Шея затекла, но Кьяра с наслаждением повернулась: совсем рядом с ней сидел, подогнув под себя ноги, пар-оолец на удивление небольшого роста, в красных шароварах и красной же жилетке, расшитой драгоценными камнями. Цветной костюм только подчеркивал почти угольную черноту кожи и дрожащие белки испуганных глаз. Перед его коленями лежало похожее на ошейник ожерелье. Губы пар-оольца были перехвачены полупрозрачным полотном, каких Кьяра раньше не видела. Наверно, тоже какой-то заговор, и скорее всего, ее кляп смотрелся так же.

Они находились в большом, пахнущем лошадиным потом шатре. Кьяра была привязана к центральному столбу, державшему высокий свод. Ткань просвечивала потертостями и дырами, по ногам стелился теплый сквозняк. Мебели в шатре почти не было: два валявшихся прямо на земляном полу широких травяных матраса, пара подушек. На одной из кроватей без движения лежал кто-то, повернутый к Кьяре спиной. Приглядевшись, она заметила знакомую прическу: такую носил Вартан. У ног мастера охраны сидела Лиамея в подранном платье, от которого были оторваны рукава — вероятно, чтобы сделать его более легким. Наложница держала в руках чашу с водой и мокрую тряпку.

Олтар в этот раз выглядел иначе: без плаща, в рубашке без рукавов, открывавшей широкие плечи и массивные, мускулистые руки; с собранными в простую косу волосами. За расстегнутым воротником виднелась белая ткань, словно Олтар был ранен и кто-то перевязал его. На поясе в простой перевязи он носил длинный, похожий больше на рапиру, чем на меч, клинок.

Смутно Кьяра вспомнила, как напала на Олтара, стремясь порвать вены на его шее. Зачем?

— Ты поняла? — напомнил о себе мужчина.

Кьяра с энтузиазмом закивала, растягивая одеревеневшие мышцы — и мгновение спустя с удовольствием приоткрыла рот, вдыхая жаркий воздух.

— А руки? — улыбнулась она Олтару.

Путы исчезли вмиг. Кьяра хотела с наслаждением потянуться, но плечи так онемели, что ей удалось только сложить руки на коленях и аккуратно начать разминать локти. Пальцы были совсем холодными.