«Йолана за нас с Дэмином, там пустышка, — отчаянно думала Кьяра, стискивая зубы. — Точно пустышка…»

Двинка выронила флакон. Она тяжело дышала, но не падала. Затуманенный слезами взгляд метнулся за спину внимательно наблюдавшего за ней Олтара, к Кьяре. И тогда та сделала отчаянный жест: скривилась, словно от боли, схватилась за живот и изобразила страдание, надеясь, что Двинка догадается…

И умница служанка поняла — и сделала вид, что скрутилась в спазме, даже на пол повалилась.

Кьяра надеялась, что это только игра.

— Если Двинка забудет три часа жизни, то она же не сможет отчитаться Дэмину, что отнесла снадобья, — затараторила Кьяра, мысленно умоляя девушку и дальше смекнуть, что к чему. — И он решит, что вы пытаетесь его обмануть, — продолжала она нести чушь, давая Двинке время.

Олтар, присевший на одно колено над упавшей служанкой, медленно распрямился. Девушка замерла на полу, все еще держась за живот — она ведь не знала, сколько должна длиться боль.

— Хорошо, вот все и выяснилось, — сверкнул мужчина зубами, оборачиваясь к Кьяре. — Очевидно, это не яд. Я видел твою впечатляющую пантомиму в отражении оконного стекла.

— Но это ни о чем не говорит, — попыталась оправдаться Кьяра. — Это мое предположение, надежда. Вот и все.

— Вот и все, — кивнул Олтар, не отводя глаз от Кьяры. — Двинка, тебе все еще больно?

— Больно, — проговорила служанка, ища взгляд госпожи, которой отчаянно и бесполезно пыталась помочь, и которая не могла даже шевельнуться, чтобы Олтар не заметил.

— Бедная безымянная, — сокрушенно покачал головой шепчущий. — Но твоя верность госпоже впечатляет. Я даже не стану наказывать тебя за ложь мне.

— С-спасибо, — прошептала Двинка. — Простите, леди Кьяра… — надрываясь, со слезами пробормотала она, вставая на колени.

— Уходи, Двинка, — приказала Кьяра, пока непредсказуемый мастер безопасности не передумал.

— Нет, — махнул рукой Олтар, и служанку что-то прижало к полу, как лягушку, она только успела пискнуть. — Двинка останется, пока мы поговорим. Я хочу знать, почему и в чем вам помогает Йолана, каков ваш план и как ты собираешься убежать. Тщательно выбирай слова, змейка, каждая ложь будет стоить твоей верной служанке пальца.

— Вы… — задохнулась Кьяра, ударяя кулаками в щит. — Отпустите ее немедленно! Сейчас же! Она ни при чем!

— Абсолютно ни при чем, — подтвердил Олтар спокойно. — В этом весь и смысл.

— Что вы хотите знать?!

— Как вы договорились с Йоланой?

— Мы не общались. Не знаю, как они договорились с Дэмином, но я в этом не участвовала. Она же заманила меня в оранжерею, до недавнего времени я была уверена, что Йолана служит вам!

— Правда, — задумчиво ответил Олтар, садясь в кресло. Двинка продолжала дрожать под воздушным прессом, на лице ее светился испуг, но, слава Свету, не боль. — Как он мог убедить ее? Что он говорил тебе?

— Ничего конкретного, — покачала головой Кьяра. Она так сильно сжимала кулаки, что ногти вонзались в ладони. — Он сказал, что со всеми лекарями, кроме Тинека, сможет договориться, но как, не уточнял. Я предполагаю, что Дэмин шантажировал Йолану или что-то ей предложил. Не знаю, правда не знаю!

— Как предусмотрительно с его стороны и как неудобно. В какой момент ты поверила, что Йолана пытается тебе помочь?

Кьяра явственно ощутила, как трескается тонкий лед под ногами. Сейчас нужно выверять каждый шаг, каждое слово — и на это всего пара мгновений, любое промедление насторожит ее дознавателя! Но вид беспомощной, дрожащей, ищущей спасение в Кьяре, перепуганной насмерть Двинки путал мысли.

— Когда вы спросили ее, причинит ли эликсир мне вред, и она ответила, что нет.

— Йолана сказала, он причинит тебе не больше вреда, чем слюна. Это убедило тебя?

— Да, я же сказала, — призналась Кьяра, мысленно прощаясь с данным Дэмином преимуществом.

— Почему?

— Я подумала, что Дэмин рассказал ей об одной его шутке, — поставила все на карту Кьяра, усиленно думая, что избранный лекарем способ в первую очередь ироничен. — Это личное, и Дэмин точно не хотел, чтобы вы об этом знали. Я не хочу пересказывать шутку. Она связана с тем, что меня называют змеей и моей… ну, слюной, — сделав вид, что смущается, закончила она.

Некоторое время Олтар молчал, и в этой гнетущей тишине Кьяра была готова рассказать ему что угодно, лишь бы не услышать хруста костей Двинки. Она винила себя за самонадеянность, но все равно молчала.

— Хорошо, — сказал, наконец, Олтар, и Кьяре показалось, что ее обескровили, таким сильным было облегчение, даже лицо онемело. — Каков изначальный план Дэмина?

— Вскрыть один за другим защитные контуры и проникнуть во дворец. — Тут говорилось уже легко. — Потом помочь мне спасти Лиамею, потому что я его просила. Встретиться с вами. Я не знаю больше ничего. А, еще он думал, что император опоен или мертв.

— Умничка, змейка. Видишь, насколько проще, если ты мне не лжешь. Я отпущу безымянную, как обещал.

Двинка, которую больше не удерживал заговор, подскочила, как будто ее ужалили. Она бросилась за дверь, не глядя больше ни на своего мучителя, ни на Кьяру, не благодаря и не мешкая. Кьяра с радостью наблюдала, как тяжелая дверь за служанкой захлопнулась. А потом закрыла глаза ладонью, с удивлением ощутив на ресницах влагу.

— Спасибо, что держите слово, — глухо сказала она Олтару.

— Я все же не чудовище, — ответил тот, и по голосу девушка поняла, что шепчущий приближается. Когда она открыла глаза, он стоял совсем рядом со щитом и смотрел на нее сверху вниз. И снова Кьяре показалось, что мужчина глядит на нее с нехорошим интересом. — И раз мы выяснили, что слово я держу, предупреждаю: твое неподчинение обернется болью для тех, кого ты знаешь. Раз уж успела обзавестись знакомыми среди самых неценных обитателей дворца, выбор у меня велик. Ты меня поняла?

— Поняла, — ответила Кьяра хмуро. Самообладание возвращалось к ней, а с ним волнами накатывала злость. — Почему же просто не прикажете мне пытать себя под страхом смерти слуг? Почему не разрешили Йолане? Может, я боюсь боли. Тогда было бы эффективнее.

— Ты пытаешься мне подсказать?

— Нет. — Кьяра взглянула на Олтара в упор, а потом встала, не отводя глаз, так что его темные зрачки оказались совсем рядом. — Вы и сами подумали об этом, скорее всего. Но клятва может посчитать это причинением вреда, и тогда вы сойдете с ума, потеряете силу и умрете.

— Никак, пугаешь меня, змейка?

— Мне вот интересно, — продолжила Кьяра с вызовом. — А если я дам слово, что порежу, искусаю или исцарапаю себя, когда вы будете угрожать кому-то, чтобы заставить меня подчиняться, то исполнение вашей угрозы посчитается вредом?

Брови Олтара взметнулись вверх.

— И да, я клянусь своим именем, что если вы будете угрожать кому-то с этой целью, я нанесу себе ранения. Так что подобные ваши действия, как и прямой приказ, причинят мне вред, и вы нарушите клятву. Со всеми последствиями.

— Ты меня удивляешь, — медленно проговорил Олтар. — Мне очень жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах. Но ты же понимаешь: твоя хитрая схема может не сработать.

— А может и сработать, — мотнула головой Кьяра. — С прямым приказом или согласием вы не рискуете. А с таким рискнете? В конце концов, это ваш разум, жизнь и сила, а не мои.

Щит исчез, и мужчина взял Кьяру за плечи. Олтар смотрел ей в глаза очень внимательно, словно видел впервые, и его лицо почему-то приобрело совсем не свойственное ему печальное выражение. Кьяре показалось, что Олтар поцелует ее — и она готова была потерпеть, лишь бы усыпить его и сбежать! — но мастер безопасности лишь сжал плечи девушки чуть крепче, а потом отступил, отпуская.

— У тебя осталось совсем мало времени на дерзость, — заметил он, но голос звучал не так уверенно, как раньше.

«Несчастная змейка».

Эта мысль все никак не оставляла Олтара, зудела где-то внутри, когда он привычно следил за пленницей — как она послушно шла за ним по коридорам дворца, не жалуясь, спокойно подстраиваясь под широкий шаг; как махала рукой, завидев кого-нибудь из стражников, и потухала, когда они делали вид, что не замечают ее; как напряженно сидела во время совета, лишенная коконом зрения и слуха, только прикрывала глаза ладонью, и губы досадливо кривились от беспомощности.