Я перестала постукивать пальцами по столу и уставилась на него. От воспоминаний о том дне, когда я проснулась мертвой, мне хотелось плакать, но слезные каналы не работали. Ни одна из моих телесных функций не работала. И это заставляло меня еще больше сожалеть об утрате жизни.

Я не хотела говорить Киарану, что что-то помешало мне войти. То чувство, которое потянуло меня сюда, чтобы найти его. И мысль о том, чтобы оставить его, заставляла все мое существо вибрировать от муки. Я не могла уйти, даже если бы захотела, но ему не нужно было знать об этом. Все было слишком хреново. Вот и все.

— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

Он повернулся и долго смотрел на меня, его глаза оценивали каждый дюйм моего тела. Киаран поправил очки и подошел ко мне. Я прикусила губу, когда он остановился и оперся рукой о стол.

— Ты все еще собираешься задавать мне вопросы?

— Полагаю, да.

Его глаза сузились, а затем лицо прояснилось.

— Как насчет того, чтобы заключить сделку?

Какую сделку?

— Я слушаю.

— Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, но взамен каждый день я буду спрашивать тебя, хочешь ли ты узнать, о своей смерти. Это будет продолжаться до тех пор, пока ты не скажешь: «Да».

Я склонила голову набок.

— А что будет, когда я скажу: «Да»?

— Тебе придется подождать, и ты узнаешь.

Это было странное предложение, и я не была уверена, что хочу его принять.

— Почему тебя волнует, как я умерла?

— Меня не волнует, а вот тебя должно.

— Хорошо. Договорились.

Впервые за все время нашего знакомства Киаран улыбнулся, и это чуть не вывело меня из равновесия. Улыбка осветила все его лицо и заставила меня сглотнуть несуществующую слюну. Было ли у этого человека выражение лица, которое я не находила бы привлекательным? Очевидно, нет.

— Ты умничка.

Он отвернулся, оставив меня с открытым ртом. Никто еще не говорил мне этих двух слов, и я должна признать, что мне это понравилось гораздо больше, чем следовало бы.

Господи, черт возьми, кажется, у меня проблемы.

6

МАРЛИ

Дни сливались друг с другом в одно мгновение. Днем я ходила на работу вместе с Киараном. По вечерам он позволял мне задавать ему вопросы о себе. Он задавал мне несколько вопросов в ответ, включая ежедневный вопрос о том, хочу ли я знать, как я умерла. До сих пор я каждый раз отвечала «Нет». Я была слишком занята желанием узнать все о единственном человеке, который мог видеть и говорить со мной. Это было важнее, чем моя смерть.

Киаран мог быть невероятно раздражительным, и он многого не рассказывал мне, например, где он живет и как умерли его родители. Зато я узнала о нем самые незначительные вещи. Его любимый цвет был темно-зеленый. Он любил говядину, но не свинину, а мороженое предпочитал всем остальным продуктам. У него было четыре двоюродных брата. Двое из них работали на ферме. В домике жила старшая двоюродная сестра Сима. Сейчас она находилась в командировке. Он не хотел жить на ферме. У меня сложилось впечатление, что он любит уединение и личное пространство. Наверное, поэтому он так не любил, когда я была рядом. Это было видно по тому, как он ворчал, не желая отвечать на мои вопросы, хотя и соглашался.

Однажды вечером он исчез на улице с книгой в руках и небольшим металлическим футляром. Я не сразу последовала за ним, так как еще не ответила на его вопрос. Моя смерть и нежелание узнать, как это произошло, были камнем преткновения, между нами. Когда я, наконец, решилась выйти на улицу, то обнаружила его сидящим в кресле на террасе. Над ним возвышалась деревянная беседка, по балкам которой вьются растения. Все вокруг освещали сказочные фонари и уличная лампа.

Волосы Киарана были распущены, лицо нахмурено. В руках у него был блакнот. Металлический футляр лежал открытым на маленьком столике, в нем лежали разные карандаши. Я подошла ближе и, склонившись над его плечом, уставилась на рисунок, который он создавал. Это был портрет человека, которого я не узнала.

— Ты что-то хотела, Марли? — пробормотал он.

Я чуть не отпрыгнула назад. Он ведь не мог услышать, как я пришла? Я не издавала никаких звуков, когда двигалась.

— Как ты узнал, что я здесь?

Он продолжал рисовать.

— Твои пальцы на моем плече.

Я посмотрела вниз и поняла, что когда я наклонилась над ним, то, не подумав, положила руку на спинку его стула. Мои пальцы упирались в него. Их покалывало от его тепла. Это было ново. Я чувствовала это, когда он прикасался ко мне, но не так. Мне не хотелось отстраняться. Вместо этого я ввела в него еще больше пальцев, наслаждаясь ощущениями.

— Как я ощущаюсь для тебя?

Его карандаш остановился на бумаге.

— Холодной.

Я не знала, сказать ли ему, что я тоже чувствую его. Что он был теплом для моего холода. Эта ситуация не поддавалась логике. Впрочем, как и пробуждение в качестве призрака. Я не понимала своей связи с ним. Я просто знала, что хочу остаться здесь, рядом с ним. Именно поэтому я наблюдала за тем, как он спит по ночам. Почему я не могла отвести взгляд от человека, который меня озадачивал.

— Тебя не беспокоит холод?

Он передернул плечами и продолжил рисовать. Я не получила ответа. Я это знала. Но, опять же, я не выполнила свою часть сделки, поэтому не должна была удивляться. Мне захотелось нажать на его кнопки. Мне нравилось, когда он хмурился. Как дергается его губа, когда он раздражен. Я не могла насытиться.

Я засунула всю руку в его тело и оставила ее там. Киаран вздрогнул и медленно повернул голову, глядя на меня. Его голубые глаза сузились, а рука поднялась, чтобы поправить очки.

— Если тебе нужно мое внимание, ты просто должна сказать об этом.

Я насмешливо улыбнулась и пошевелил пальцами. Это заставило его вздрогнуть.

— Правда? Я в этом сомневаюсь. Ты не любишь уделять мне внимание.

— У тебя есть ответ для меня?

Черт бы побрал этого мужчину.

— Нет, я не думаю, что когда-нибудь захочу узнать, как я умерла.

Выражение его лица потемнело, и я нахмурилась. Чего бы я только не сделала, чтобы провести пальцами по его бровям и успокоить его раздражение. Я не могла этого сделать, поэтому убрала руку и опустилась на стул справа от него. Мне стало легче, когда я смогла сесть и прикоснуться к предметам, не приковывая к ним все свое внимание. Я не могла ничего сдвинуть с места, но я и не надеялась, что это когда-нибудь произойдет.

— Я тебе надоела, Киаран? Поэтому ты хочешь, чтобы я сказала: «Да»?

Он покачал головой и вернулся к рисованию, но не раньше, чем удостоил меня взглядом, поджав губы и потерев рукой бороду.

— Я устал от тебя сразу же, как только ты появилась.

— Это слишком грубо.

— Ты как муха, жужжащая вокруг моей гребаной головы. Избавиться от тебя невозможно, но я не могу не пытаться.

— Спасибо, всегда хотела, чтобы меня сравнивали с крошечным летающим существом. Это сделало весь мой год. Я и не знала, что ты можешь быть таким комплиментарным.

— Чертов призрак, пробормотал он.

Я оперлась руками о колени и усмехнулась.

— Ты собираешься сказать что-то банальное, например, что я должен наказать твой дерзкий рот?

Киаран поднял голову и уставился на меня в замешательстве.

— Мне неинтересно наказывать тебя.

— Нет? Как скучно.

Он моргнул. Я улыбнулась еще шире. Быть призраком имеет свои преимущества. Мне не нужно было бояться того, что я ему скажу. Не то чтобы он мог что-то сделать, кроме как ворчать по этому поводу.

— Ты хочешь наказания, Марли?

Я пожала плечами и провела зубами от одного края до другого по губе. От меня не ускользнуло, что его глаза следили за моими действиями.

— Может быть, так будет немного интереснее.

— Ты призрак. Это достаточное наказание.

— Ой. Я махнула рукой. — Ты уверен, что не хочешь устроить мне словесную порку?

— Ты не раскаешься, если я это сделаю.

Я засмеялась и откинулась в кресле, положив шею на его спинку и запрокинув голову. Над нами мерцали сказочные огоньки. Они были красивыми и придавали этому месту какую-то мечтательную, романтическую атмосферу. Не то чтобы в этой ситуации было что-то чертовски романтичное. Призраку и живому человеку нелепо заниматься романтикой. И Киаран, конечно, не видел во мне ничего, кроме раздражения.