Продолжая крепко держать ее за волосы, я опустил другую руку с ее челюсти на ее бедро. Я сжал мокрую ткань, обнажая все новые участки ее кожи.

— Ты собираешься что? — прошептала она.

— Тебе нужен сценарий?

Я задрал платье выше, чтобы оно сидело на бедрах.

— Я… Я…

Мои пальцы обвились вокруг довольно хлипкого нижнего белья, отделявшего меня от конечной цели.

— Я буду целовать тебя, пока все твои вздохи не станут моими. Обхвачу рукой твое горло, чтобы удержать тебя на месте, пока я буду входить в тебя и заставлять тебя принимать все, чтобы ты никогда не забыла, как я ощущаюсь внутри тебя.

Задыхаясь, я сорвал с нее нижнее белье. Оно разорвалось между пальцами, и я бросил испорченную ткань куда-то позади нас. Я не мог думать ни о чем другом, кроме как, чтобы обладать ею. Ничто не могло помешать мне. Нет необходимость говорить об этом. Нет долбанной причины, почему это может быть плохой идеей. Я нуждался в ней. Она нужна была мне.

— Я сделаю тебя своей, полностью, блядь, своей, чтобы ты больше никогда не думала о том, чтобы уйти.

— Кто…, кто сказал, что я хочу уйти?

— Ты пыталась уйти. Ты заставила меня убить тебя снова.

Ее руки обхватили мои плечи, а я провел пальцами по внутренней стороне ее бедра.

— Я не хочу уходить.

— Ну что ж, хорошо. Это послужит тебе напоминанием о том, для чего ты здесь остаешься.

Марли издала писк, когда мои пальцы встретились с ее киской. Я погладил ее. Она стонала, прижимаясь ко мне. Я поцеловал ее в шею и вошел в нее двумя пальцами.

— О, Боже!

— Нет никакого бога. Того бога, которому поклонялись твои родители, ни хрена не существует, Марли, есть только я. Я тот, кому ты поклоняешься. Ты стоишь на коленях на моем алтаре. Ты приносишь себя в жертву мне. Ты возьмешь всего меня, потому что ты принадлежишь мне. Если тебе нужен гребаный бог, то поклоняйся мне и только мне, слышишь? Ты моя.

Я отпустил ее волосы и обхватил рукой ее шею. Мой рот добрался до мочки ее уха. Я взял ее между зубами и зарычал, трахая ее пальцами. Ее стон заставил мой член напрячься. Я не хотел торопиться с Марли. Я хотел, чтобы она была на взводе, хныкала и отдавалась мне.

— Киаран.

— Ты хочешь этого, да? Ты хочешь стать моей маленькой ученицей? Тебе не нравился твой предыдущий бог, но я тебе понравлюсь. Я дам тебе причину, чтобы жить.

Ее руки крепко обхватили мои плечи. Она выгнула спину, прижимаясь к моей груди. Мои пальцы задвигались быстрее, проникая в ее влажную киску. Она не могла спрятаться от этого. От неизбежности. От того, что она моя.

— Скажи, Марли, скажи, что я твой гребаный бог. Я не милосердный и не добрый. Я не буду обращаться с тобой ласково или облегчать тебе жизнь, но тебе это понравится. Ты будешь умолять.

— Киаран, пожалуйста, — хнычет она.

Звук был таким сладким. Таким охренительно правильным.

— Скажи мне это.

Я укусил ее за ухо. Она вздрогнула и снова застонала.

— Марли.

— Твоя. Я твоя. Ты мой бог.

— А что ты хочешь от своего бога?

Я лизнул ее челюсть, желая наградить ее поцелуем, она должна сказать. Мне

нужны слова.

— Воспользуйся мной. Войди в меня. Пожалуйста.

С удовольствием, моя маленькая ученица.

16

КИАРАН

Мне пришло в голову, что я собираюсь трахнуть призрак женщины, которую я убил, но я был слишком не в себе, чтобы заботиться об этом. Марли была моей, и я мог делать с ней все, что захочу. Все было так, как она сказала. Мы были связаны. Куда я шел, туда и она. Это означало, что она принадлежит мне.

Я целовал ее, продолжая вводить в нее пальцы, пока она не обмякла у меня на коленях, и я больше не мог этого выносить. Отстранившись, я продолжал держать ее за горло и смотрел на ее раскрасневшееся лицо. Ее губы были приоткрыты, а выражение лица было полным вожделения.

— Ты в порядке? — пробормотал я.

Она медленно кивнула. Я хотел, чтобы Марли хотела и желала. Может быть, я и был отъявленным ублюдком, но мне было неинтересно принуждать себя к кому-либо… если только они сами этого не хотели. Тогда я был бы склонен удовлетворить их потребности.

— Черт.

Я вытащил свои пальцы из ее, чтобы освободиться. Марли освободила мои плечи и положила свои руки на мои, отодвигая их с дороги. Она расстегнула пуговицы на моей одежде и запустила руку в боксеры. Я застонал, когда она коснулась моего члена. Ее кожа была ледяной на фоне моей горячей плоти, но я не обратил на это внимания, сосредоточившись на ее прикосновениях и на том, как сильно я их жажду. Я обхватил рукой ее бедро и притянул ближе, пока она не нависла надо мной. Наклонив голову в сторону, я провел губами по ее щеке.

— Принеси себя в жертву своему богу, — прошептал я под шум дождя. Она вздрогнула, когда я прижал ее к своему члену. Она отпустила его и положила руку мне на грудь. Я поцеловал ее в щеку и скулы, позволяя ей опуститься на меня, медленно, но верно погружаясь в нее. Ощущения от нее были такими, как я хотел. Моя рука вокруг ее горла и мой член в ее киске. Эти две вещи были необходимы, как воздух, которым мы должны были дышать.

— Вот так, умница, поклонись своему богу.

— Киаран, — хныкала она, проводя свободной рукой по моим мокрым волосам.

— Да, верно, я твой гребаный бог. Произноси мое имя так, словно это последнее, что ты когда-либо сделаешь.

Она прижалась своим ртом к моему, показывая губами, что я ей нужен. Она застонала, когда я опустилась до конца, а затем покачивая бедрами, вошла полностью. Мои руки сжались на ее бедрах и горле. Я не собирался душить ее, просто напоминал ей, что она находится в моей власти. Что ее существование находится в моих руках.

— Позволь мне поклоняться тебе, — прошептала она мне в губы, — пожалуйста, Киаран. Позволь мне показать тебе, как сильно я хочу тебя.

— Давай, сделай это.

Ее рука скользнула вверх от моей груди к плечу. Затем она уперлась коленями во влажную землю и начала трахать меня. Ее глаза были устремлены на мои, наши рты едва соприкасались, когда она поднималась и опускалась на моем члене. Моя рука покинула ее бедро и зарылась в ее темно-зеленые волосы, обхватив ее затылок.

— Ты такая послушная. Посмотри, как ты поклоняешься мне, как хорошо твоя киска принимает мой член. Смотри, как ты сама меня трахаешь.

Ее глаза метались, между нами. Она издала отчаянный звук потребности. Такое прекрасное зрелище. Такая идеальная девушка. Марли не боялась меня. Она не боялась того, что я рассказывал ей о себе. Если бы только я был достаточно смел, чтобы показать ей это, когда она была жива. Но все было в порядке. Теперь она была у меня. Может быть, не так, как я хотел, но, по крайней мере, она у меня была.

То, как Марли задыхалась и стонала, продолжая трахать меня, было просто волшебством. Я продолжал держать ее за шею, я целовал этот прелестный ротик, поглощая его с каждым нашим вдохом. И я трахал ее в ответ, приподнимаясь, когда она прижималась ко мне. Ее рука крепко вцепилась в мои волосы, а стоны становились все интенсивнее. Они вибрировали в ее горле. Я чувствовал это больше, чем слышал. Шум дождя заглушал все звуки, но я уже почти не чувствовал его, слишком поглощенный своим слабым призраком и ее прекрасным телом.

— Блять, Киаран.

Марли вжалась в меня так, словно ей было поручено дойти до конца. Она целовала меня сильнее. Наши языки сплелись. Их беспорядочность возбуждала меня. Моя рука скользнула от ее волос вниз по мокрой спине. Затем я шлепнул ее по спине, заставив ее вскрикнуть мне в рот. Я не дал ей шанса пожаловаться на это и снова шлепнул ее, прикусив нижнюю губу. Я сжимал руку вокруг ее горла, пока она не задыхалась у меня во рту. Это только заставило меня шлепать ее сильнее.

— Черт, — застонала она, откинув голову назад.

— Твой бог заставляет тебя чувствовать себя послушной, маленькой ученицей? Стоит ли твоя жертва того?

— Да, бог, не останавливайся.

— Я сказал тебе, что собираюсь украсть твое дыхание и сделать его своим. Позволь мне забрать его, Марли. Позволь мне, блядь, владеть тобой.