— Уверена, ты сможешь найти способ использовать мой язык и рот по назначению.

Его брови взлетели вверх, а я попыталась запихнуть эти слова обратно.

Господи, ты пытаешься флиртовать с этим мужчиной, будучи призраком, Марли?

Если бы я была жива, я бы покраснела. Это было не похоже на меня — быть такой бесцеремонной. Неужели смерть развязала мне язык и заставила говорить то, чего я никогда бы не сказала при жизни? Видимо, да. Я не знала, извиниться ли мне или просто смириться с этим, поскольку Киаран продолжал смотреть на меня так, словно я была загадкой, которую он не мог разгадать. Нас стало двое. Я тоже не могла его разгадать.

— Я сделаю вид, что ты этого не говорила.

Я откинулась в кресле и скрестила руки на груди.

— Конечно, как и ты, наверное, хочешь притвориться, что этого не происходит. Но, к счастью, я реальна и никуда не денусь.

Разве это нормально — находить мужчину, хмурящегося так, будто он хочет зарезать тебя, привлекательным? Мне было трудно совместить эти два понятия. И я не знала, что делать: продолжать злить его, чтобы он продолжал так смотреть на меня, или оставить все как есть.

— Я знаю, что ты не собираешься уходить.

— Рада, что мы с тобой на одной волне.

— Я бы не стал заходить так далеко.

Между его бровей пролегла складка. У меня были серьезные проблемы, если мне нравился его взгляд. Тем более что я все время представляла его над собой, пока он делал со мной вещи, которые определенно не были детскими.

Приведите свои мысли в порядок. Сейчас не время влюбляться в единственного мужчину, который может меня видеть.

Влюбленность звучала так, словно я была подростком. Нет, это было что-то вроде я хочу трахать тебя как животное, пока оба наших сердца не сдадутся. И я не столько понимала это, сколько хотела почувствовать.

Киаран заканчивал завтрак, пока я пыталась отвлечься от неуместных мыслей. Звук заскрежетавшего стула вернул меня в настоящее. Я вскочила, готовясь в любой момент уйти, потому что ни за что на свете не позволила бы ему оставить меня.

Он убрал посуду и вышел из дома. Я последовала за ним и нырнула в машину, прежде чем он успел сказать мне нет. Он сел, не обращая внимания на меня, сидящую на пассажирском сиденье, и завел двигатель.

Мы ехали в тишине. Я смотрела в окно на пейзаж. Меня все еще поражало, как здесь красиво. Гораздо лучше, чем на картинах в галерее или музее. Реальность была намного больше, чем может показать фотография.

Я не проронила ни слова, когда Киаран припарковался возле одного из больших зданий на ферме. Он выскочил и занялся своими делами, а я, чтобы не мешать ему, следовала в неподалёку. Мне казалось неправильным разговаривать с ним, когда ему нужно было работать.

Наблюдать за ним было приятно. Он почти ничего не говорил мужчинам, которые, как я поняла, работали под его подчинением, поскольку он управлял фермой вместо своего дяди. Они проверяли коров и овец на полях. Меня никогда не интересовало, как выращивают скот, пока я не увидела, как это делает Киаран. Мне захотелось спросить его, почему он уехал, ведь он выбрал не эту профессию. Он хорошо обращался с животными, ласково гладил их и что-то бормотал.

Если его и беспокоило мое присутствие, то он этого не показывал, хотя я то и дело ловила его на том, что он наблюдает за мной. У него был такой отрешенный взгляд, как будто он что-то вспоминал, но что именно, я не знала.

Когда в конце дня мы вернулись в машину, он был весь в пыли, а его волосы снова были убраны в пучок.

— Тебе нравится работать с животными.

Я сказала это как утверждение, а не как вопрос, поскольку то, как он заботился о них, было очевидно.

Он хмыкнул и поправил очки.

— Почему ты ушел?

— Хотел большего для себя.

Его голос был тихим, с нотками грусти.

— Этого было недостаточно?

Он махнула рукой.

— Ты не поймешь.

— Попробуй.

Бросив на меня короткий взгляд, он передернул плечами и переключил передачу.

— Ты задаешь слишком много вопросов.

— И что?

— Я не буду ничего объяснять тебе.

Я надулась.

— Я не сказала ни слова, пока ты работал. Я дала тебе заниматься своими делами и оставалась в тени. Я думала, что это хотя бы принесет мне какие-то очки, но, видимо, нет.

То, как он вздохнул, заставило меня постараться не улыбнуться. Меня не раздражало отсутствие энтузиазма в его ответах на мои вопросы. Чем больше он отмахивался от меня, тем привлекательнее он становился.

— Я ушел, потому что рисовать мне нравится больше, чем заниматься сельским хозяйством. Не пойми меня неправильно, я рад помочь дяде, но это не та жизнь, которую я выбрал бы для себя.

Быть мертвой я тоже не выбирала, поэтому я поняла, что он имел в виду. Некоторые вещи в жизни, или смерти, в моем случае, не зависят от тебя.

— Значит, графический дизайн — это твое призвание?

— Да.

— Ты рисуешь и помимо этого?

— Да.

Я не ожидала, что этот мужчина окажется художником, но, так или иначе, это ему подходило.

— Могу я посмотреть твои рисунки?

— Нет.

В это слово было вложено столько силы, что я захлопнула рот, не успев спросить почему. Это была всего лишь еще одна вещь, в которую Киаран не хотел, чтобы я влазила. Секреты были его сильной стороной.

Я молчала до конца поездки. Когда он подъехал к дому, Киаран посмотрел на меня со злобой в своих темно-синих глазах. Из его пучка выпала прядь волос, которая вилась вокруг его лица. Мне захотелось заправить ее. Пальцы запульсировали, и это было странно, ведь у меня больше не было физического тела.

— Ты хочешь узнать, как ты умерла?

Я моргнула и скорчила гримасу.

— Я…я не знаю.

Он медленно кивнул и вышел из машины. Я выскочила вслед за ним, проскочила сквозь машину и встала рядом с ним. Он повел меня в дом, подождал, пока я войду в дверь, и только потом закрыл ее за нами.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Если ты все еще здесь, не думаешь ли ты, что у тебя есть какое-то незаконченное дело?

— Честно говоря, я об этом не подумала.

— Может быть, стоит задуматься.

Он прошел на кухню и открыл шкаф. Я села за стол и постучала по нему пальцами. Это было беззвучно, как обычно. Ощущения в пальцах исчезли, но от этого не стало менее неприятно, что это произошло.

— Ты хочешь помочь мне перейти на другую сторону или что-то в этом роде?

Он фыркнул и покачал головой.

— Перейти куда?

— На другую сторону.

— Ты думаешь, что она существует?

Я пожала плечами и продолжила постукивать пальцами.

— Честно? Нет. Я думаю, что я исчезну, и на этом мое существование закончится.

Эта мысль была удручающей, и я не хотела о ней думать. Так вот почему я цеплялась за это? Или Киаран был прав, и у меня было незаконченное дело? Последнее казалось более правдоподобным, но я не могла придумать причину, по которой мне было бы чем заняться перед тем, как исчезнуть навсегда.

— Допустим, у меня действительно есть незаконченное дело. Как ты думаешь, это связано с моей смертью?

— Возможно.

Мои глаза были прикованы к его спине, пока Киаран готовил ужин. Я скучала по еде. Мне не хватало возможности прикасаться к вещам. Я чертовски скучала по жизни. Находясь рядом с ним, я жалела, что умерла. Он заставлял меня желать всего, чего у меня не было. И я не хотела думать о том, что со мной произошло. Я не хотела, но, возможно, должна была.

— Я умерла в своей квартире. Я наблюдала за полицией через окно, но не заходила. Их было довольно много, все в защитных костюмах и перчатках. Я видела, как они выносили мое тело в мешке, прежде чем уйти.

Когда я начала говорить, Киаран напрягся и прекратил свои действия, как будто затаил дыхание во время моего объяснения.

— Ты не заходила?

— Я не хотела себя видеть. Когда я проснулась, меня не было в моей квартире. Я была в баре, где мы с Катрионой праздновали ее новую работу. Это последнее, что я помню. Остальное — пустота.