При этих словах, словно чёртик из табакерки, из-за стеллажа выглянула Лена.

— А мне можно посмотреть? Я всё сделаю, как вы сказали, обещаю. Я не трусиха. — Лицо девочки выражало крайнюю степень любопытства и азарта.

— Даже нужно, — пробасил Леший из дальнего угла помещения, — и вам тоже не мешало бы познакомиться с нашим Умником. — Посмотрел командир на Молчуна и Кепа, которые усердно разбирались с предоставленным им холодным и огнестрельным оружием.

Батька поднялся и подошёл к столу.

— Только учтите, он единственный в своём роде такой, как бы правильнее это сказать, — по обыкновению запустив пальцы в свою бороду, Леший задумался на мгновение, — разумный, что ли. Он не нападёт на вас, но! — Он поднял вверх указательный палец, — это единственный мутант, который не нападёт на вас. Все остальные — ОПАСНЫ! Запомните это раз и навсегда, и ни в коем случае не вздумайте искать в них человечность. Всё людское в этих существах умерло при перерождении, и теперь это только твари. Вечно голодные, злобные, жаждущие вашей плоти твари.

Люди притихли.

— Мы сейчас выйдем на улицу? — вдруг опомнилась и заволновалась Тамара. — Там же зомби!

Фома как-то странно ухмыльнулся при этих словах, выдавая тираду:

— Сейчас там Умник. А где Умник, там нет маленьких зомби. Они его боятся, потому что он их кушает.

Леший строго посмотрел на болтуна, тот сразу потупился и отошёл в сторону. Я вышел первым, чтобы поговорить с Умником о предстоящем знакомстве и предупредить, чтобы он нечаянно не довёл новеньких до разрыва сердца. Мутант остался ждать во дворе, а я вернулся за свежаками. Концерт предстоял знатный.

Не ожидал. Молодцы, нервы хорошие, никто даже не пискнул, только побелели сильно, и глаза очень увеличились, но стояли твёрдо. Кеп икнул. Мутант переступил с лапы на лапу. Ноги Молчуна подогнулись, но парень устоял.

— Ой! — Тихо пискнула Лена, прижавшись к ноге Лешего.

Изумление и явный страх на лице Тамары сменились любопытством и каким-то фанатичным блеском в глазах. Она сделала шаг вперёд. Кеп тут же ухватил её за руку.

— Док, что делает эта самка? — судя по всему, удивлены были не только мы, даже Умника пробрало от взгляда этой дамочки.

— Видимо, хочет с тобой познакомиться поближе. Ты не против?

— Она меня боится, я чувствую. Но от неё идёт ещё что-то, оно сильнее страха.

— Это любопытство, Умник.

— Хорошо, пусть подойдёт.

Я шагнул навстречу Тамаре, взял её за руку и подвёл к Умнику почти вплотную. Профессор медицинских наук медленно подняла правую руку, вытянула её по направлению к мутанту. Постояв так немного, коснулась его передней лапы ладонью. Замерла, восторженно разглядывая с ног до головы…

Погладила по пластине, перенесла руку на шершавую кожу, при этом шепча что-то про какие-то законы и генетические коды. Все стояли молча, казалось, даже сама природа пребывала в прострации и не издавала не единого звука.

— Он прекрасен… — прошептала Тамара, глядя на Умника влюблёнными глазами фанатичного профессора.

— Док, она меня пугает, — уркнул Умник. — Люди так не делают. Люди боятся иных. Они не говорят «Ты прекрасен». Док, что значит «Прекрасен»?

— Он вам что-то говорит? Почему я его не понимаю? Вы его понимаете?

— Так, Тамара, на первый раз хватит. — Я показал взглядом Арману. — Забери её.

Товарищ торопливо, но с пафосом, дабы не ударить перед свежаками в грязь лицом, подошёл к нам. Так к Умнику он ещё ни разу не приближался и, судя по выражению его глаз, боялся гораздо больше нежели фанатичный биолог в юбке.

— Всё? Познакомились? Теперь пойдёмте отсюда. Доку нужно поговорить с мутантом, а мы только мешаем. Тамара… — Арман галантно подхватил даму под ручку и, увлекая за собой, очень быстро скрылся в недрах жилого строения, продолжая что-то говорить возмущённой докторше.

За три дня мы облазили все три кластера. Размером они были не так уж и велики. Самым большим оказался участок с коровниками и фермами, также к ним прилагалось здоровенное поле, которое, видимо, являлось пастбищем. На одной из ферм раздобыли УАЗ в очень хорошем состоянии. На нём и колесили. Тут нашлось полно сложной техники и сохранились магазины, полные различного товара. От отделов для спорта, рыбалки и охоты до Торгового центра. Не сильно большого ТЦ, но вполне годного для провинциального городка. Город подгрузился далеко не весь, где-то приблизительно три квадратных километра. Но, практически, вся центральная часть. От частного сектора прихватило домов пятнадцать, остальными были пятиэтажки-хрущёвки и несколько девятиэтажек. Сильно обрадовало отсутствие детских учреждений. Лена сказала, что кусок зелёного забора, обрезанный словно ножом, — школьный, там учился Павлик. Но в тот день он прогулял школу из-за неё. Лена опять расстроилась, вспомнив о друге.

— Если бы не я со своими проблемами, то он бы не превратился в это… существо. Он был всегда так добр… всегда помогал моей бабушке, а когда я приехала, мы очень быстро сдружились. Я не особо общительна, просто… мама говорила о таких людях — «Это ЧЕЛОВЕК!». Я вообще не отсюда. Мы с мамой в тайге живём, уже давно. Но бабуля приболела, пришлось мне к ней в город приехать, пока на время. А Павлик, он сосед бабули через забор. Он всегда ей то дров наколет для бани, то травы накосит. Она вон там, в частном секторе жила. — Девочка вновь вздохнула. — Мы, как раз в больницу к ней шли, когда этот вонючий туман окутал всё вокруг, а потом сверкать начало, как гроза, но без грома. Вернулись, окна, двери, всё тряпками заткнули и сидели дома, пока туман не исчез. Павлик сказал, что, наверно, это химическая атака или испытания. Так в Америке делали, он фильм смотрел: над маленьким городком распылили какую-то гадость, а потом наблюдали за результатами. Опыты ставили. Он подумал, что и у нас так сделали. Мы планировали добраться до бабули и его мамы, а потом двинуть в лес, пока не начался кошмар. Павлик сказал, что обязательно будут беспорядки и даже массовые убийства, а потом, возможно, и зачистка. Следы же надо заметать… экспериментаторам. А людям по телеку скажут, что авария случилась. В общем, побежали мы в больницу, но… больницы не было. Вообще той улицы не было. Исчезла. И здание, где работала мама Павлика, тоже исчезло. Там начинался лес, но даже этот лес был не наш, чужой какой-то. Я хорошо знаю тайгу, я пять лет там прожила… В первый день, вроде, ничего всё было, нормально. Мы ждали, что исчезнувшие улицы вернутся на место, или мать Павлика появится, но ни того, ни другого не произошло. А на третий день, точнее ночь, стало реально страшно. На улице раздавались крики, шум, вопли. Павлик прибежал в два часа ночи ко мне. Мы так и просидели до утра в темноте. Свечку побоялись зажигать, потому что вдруг привлечём внимание чьё-то. А утром мы всё же собрались бежать в лес… но не успели. Павлику ещё ночью стало плохо. Он иногда забывал, где мы и что тут происходит. Даже меня иногда не узнавал. То смеялся просто так, то становился полным психом, бился головой об стены, мебель и даже пытался кусаться. Но это было временно, недолго, и он не помнил о своих приступах. Я подумала, что мы надышались и это реакция на газ. Действует на нервную систему. У меня тоже голова болела и, вообще, самочувствие становилось хуже с каждым часом. Мы вышли из дома, крались, стараясь никому не попадаться на глаза, на улицах стали встречаться пятна крови, это жутко пугало, и мы строили разные догадки, но потом мы увидели растерзанный труп, а потом и странных, неадекватных людей. Они урчали и тянули руки к нам, многие были изранены и перепачканы в крови. Лица… такие страшные, не человеческие лица, и этот жуткий звук на вдохе… Павлику становилось всё хуже, в итоге, я, практически, тащила его на себе, не считая двух рюкзаков. Я понадеялась срезать через дворы пятиэтажек, и мы попались. Как раз в этот момент Павлик пришёл в себя и, увидев, что нас окружают зомби, подобрал кусок кирпича и кинулся на них. Он так бился… я… я никогда не думала, что он сможет убить человека… он убивал. Он разбивал им головы, швырял, бил ногами и кусался… он был такой сильный… такой злой… это было по настоящему страшно… потом… потом из подъезда выбежал дядя Степан с большим красным топором. Он кромсал людей, как… как дрова… а потом, я больше ничего не помню. Очнулась уже тут, в подвале… а Павлику совсем плохо стало, он бредил. Потом его связали… для безопасности. Вот… а дальше, вы видели, что с ним стало. Он был единственным близким человеком, который у меня остался. Что теперь с ним будет? Он станет такой, как Умник? Или вы убьёте его?