Курт переглянулся с Ольгой и вынужденно кивнул:

- Хорошо, хотя о необходимости согласовывать действия мы говорим с тобой уже в который раз. Чувствую себя воспитателем в младшей школе. Выдвигаемся.

Кара передернула плечами, оценив, что она думает о каких-то там предупреждениях в боевой обстановке и первая двинулась вверх по ступеням к огромным створкам ворот.

Курт последовал за ней, на ходу прикидывая, как же эту расписную красотень они будут открывать? Тягловой силы равной Дружине у них с собой не было.

К счастью оказалось, что строители сооружения были людьми хоть и до предела любящими пафос, что воплотилось как в самих возносящихся ввысь стрельчатых створках ворот, так и во всей нависающей громаде храма, украшенного с низу до верху какими-то барельефами, статуями и прочей лепниной, каковая на деле, как подозревал Курт, могла быть и вовсе даже резьбой по камню. С них станется.

Но, так же неведомые мастера оказались не чужды и практичности, сделав, видимо для не столь уж важных каждодневных посетителей, небольшую калитку прямо в одной из створок. Через нее-то спутники внутрь и проникли, оказавшись безо всякого предбанника прямо в основной зале.

И если Кара здесь уже бывала, то оставшимся двоим ее попутчикам с это стороны Храм Двенадцати Великих Грешников открылся впервые. Во всем своем суровом великолепии!

Что нас определяет

Если снаружи здание храма выглядело устремленным ввысь, нависающим, заменой той, срезанной скалы, основание которой было использовано под постройку, намекало на головокружительные своды внутреннего помещения, то внутри главный зал скорее разочаровывал в этом отношении.

Вместо уносящихся вверх легких, ажурных конструкций помещение представляло собою некую скругленную полость в форме половинки апельсина, разрезанного поперек, где разделение долек было оформлено в виде тринадцати выступающих силовых ребер каркаса, поддерживающих высокие, но все же сильно не дотягивающие до внешних масштабов храма, потолки.

И, соответственно, двенадцать ниш, меж этими силовыми элементами, скрывались в полутьме, поблескивая оттуда, выполненными каждая в своей образной гамме оттенков, сценами росписи. Тринадцатую нишу занимала входная группа, в углублении которой и оказывались по умолчанию все вошедшие внутрь.

Полутьму, укутывающую стены, создавали колонны подпирающие ребра жесткости примерно в первой их трети снизу и образовывающие идущую кругом вдоль стен галерею. Внутри же кольца этих колонн монолитный камень пола был выбран несколькими ступенями по всей окружности, образуя и завершаясь главной площадкой, а заодно и главным же источником света здесь, поскольку окон композиция сия архитектурная не предусматривала совершенно.

В роли источника освещения выступали сияющие и вовсю фонящие аномальной энергией круглые чаши бассейнов, располагающиеся явно сообразно своим секторам, малым кругом, однако не смыкаясь меж собой и оставляя место для пустого пространства в самом центре.

С внутренней стороны этих чаш высилось то, что Кара когда-то в разговоре обозначила как статуи у фонтанов.

По большому счету, именование «статуи» можно было бы назвать преувеличением. По крайней мере, с точки зрения остановившегося чтобы поподробнее изучить открывшуюся картину Курта.

В некоторых случаях даже преувеличением сильным! Например, первым, слева от них, на бортик своего бассейна был водружен обычный шар, матово поблескивающий полированными боками. И Курт, на опыте, уверенно догадывался, кому этот шедевр простых архитектурных форм посвящен! Благо, довелось неоднократно ознакомится. Оставалось лишь надеяться, что данный шар - просто шар, а не агрессивный механизм.

Тем не менее он постарался запомнить все увиденное, так как оно есть, так как сомнений давно не было: храм этот содержит по меньшей мере часть ответов на вопросы, каковыми задавались пожалуй все жители земли кроме самых отмороженных. Большое Искажение человечество равнодушным не оставило.

Надо признать, в основном статуи все же были условно человекообразными: Войны, старцы, какие-то еще антропоморфные фигуры. Как подсвеченные стоящей у их подножия в чашах, переливающейся сиянием, водой, так и почти темные, угасшие.

Например, тот постамент, что следовал за шаром, если считать так, как привыкли представители европейской цивилизации, справа налево, был вообще трудноразличим на общем фоне. Как из-за пустоты своей чаши, так и из-за собственной сложной формы, смахивающей видимыми все же частями более на какой-то увитый лианами ствол, нежели на скульптуру.

Так же Курт мгновенно узнал девушку с крыльями мотылька, укутывавшими ее словно экзотический плащ и держащую в руках небольшую арфу. И не он один. Ольга, пока он глазел, видимо занималась тем же самым. И тоже опознала находку уверенно, несмотря на то, как скульптор вольно обошелся с размерами музыкального инструмента.

Она сдавленно пискнула, когда Курт сжал ее ладонь своей, стоило ей только попытаться указать в том направлении.

В ответ на возмущенный взгляд он отрицательно мотнул головой. Затевать сейчас обсуждение увиденного точно не стоило. Каре он не доверял, по крайней мере настолько, чтобы делиться очередными секретами, хоть и цепляла она какой-то своей природной естественностью.

- Смотри-ка, а там кажется что-то вроде скелета динозавра, только с крыльями и головы три. Антуражненько, - тут же перевел он стрелки обсуждения на соседнюю статую, больше, чтобы произошедший невербальный обмен мнениями не бросался так в глаза. Благо, чаша бассейна у ног Вивьен была пуста и темна, не привлекая лишнего внимания. - Это пятая по счету статуя, если не ошибаюсь.

- Не динозавр, а дракон, - возмутилась попавшаяся на трюк Яга. - Костяной дракон! И это фонтан моей силы!

- Кстати, а почему ты зовешь это фонтанами? - тут же подключилась, уже понявшая намек Курта, Ольга. - Я вижу только бассейны. Мы точно одинаково понимаем слово «фонтан»? Может какой языковой барьер?

- Нет никакого барьера, и все ты верно услышала, - невольно повышая голос, пояснила нахохлившаяся Кара. Ее новая тема от чего-то задела за живое. - Не знаю! Раньше фонтаны работали и вообще здесь было гораздо светлее! Не понимаю, что случилось. Видела уже это в прошлый раз. И, думаю, оно связано с тем, какого рода претензии были ко мне у пятерки. Если они решили, что это я виновата...

Курт в ответ на этот спич вскинул руку, предлагая вести себя потише и указал вперед, на центр помещения.

А там, в освещенном пятне их ждали не только статуи! Прямо в центре зала, лучше всего видимом благодаря располагающимся вокруг ярким, полупрозрачным чашам фонтанов, на какой-то, явно притащенной извне каталке, лежало высохшее тело, в чьей принадлежности не было больших сомнений!

Но, помимо последнего, там же присутствовали еще два вполне живых участника пятерки! Одного из которых Курт ну никак не ожидал здесь увидеть, хотя задним числом вспоминая произошедшее с ними и разговор с Дружиной, можно было и догадаться о его наличии в этой аномальной зоне.

Дрон! Он же Николай Астаркин, явно только что появившийся откуда то сбоку, из темноты галереи и приблизившийся к меряющему шагами освещенную зону Сапфиру, судорожно втолковывал тому нечто, с его точки зрения чрезвычайно важное! Можно было по одной жестикуляции понять как он нервничает!

Курт прислушался, подкрадываясь ближе и, по примеру остальных членов своей команды, стараясь держаться вне поля зрения оппонентов. В итоге разобрал слова:

- Пон..ешь... Дело не... это не неисправность. Поломка не здесь! Из труб просто нечему течь! Источник иссяк! - вот, что пытался втолковать Дрон Сапфиру. Но того это лишь только раздражало, судя по его экспрессивным движениям.

- Ты мне сейчас впариваешь, что починить систему здесь ты не можешь? - несмотря на то, что смыслу его ответной речи более подошло бы злое шипение, голос Сапфира скорее рокотал в некоем не присущем нормальному человеческому горлу диапазоне, уходя в инфразвук и отражаясь от стен.