— У Хоутона имеются влиятельные партнеры. Например, есть доктор, который несет всякую чушь о том, что ирландцы — низшая раса. Люди с обликом обезьяны, размножающиеся подобно крысам… Еще есть соратник, который заставляет газеты печатать лживые истории, например — обвиняющие ирландцев в гибели «Принцессы Алисы». Именно Хоутон закупает оружие и переправляет его в Уайтчепел, чтобы ирландцы убивали друг друга.

В комнате повисла тишина; Маккейб переваривал услышанное.

— Так их трое? — наконец без всякого выражения спросил он.

— В «Лиге» около сотни членов, но эти трое, насколько мне известно, вдохновители движения.

Главарь «Каменщиков» потер ладонью тыльную сторону другой руки и настороженно глянул мне в глаза.

— И они подстрекают Райли выступить против меня?

— Не против вас лично, — поправил его я. — Им все равно, кто выиграет эту войну — вы или Райли. Они всего лишь хотят, чтобы ирландцы уничтожали друг друга, намереваются представить нас неуправляемым сбродом, который следует держать в железной клетке. Именно для этого Хоутон поставляет оружие Финну. Вы тут совершенно ни при чем.

— Так ты уверен насчет этого Хоутона?

— Его беременная жена погибла при взрыве в театре Мэйфер, — ответил я.

В глазах Маккейба засветилось понимание, и он, покачав головой, поднялся из-за стола и несколько раз обошел комнату. Встал, ухватившись за спинку стула, и поставил его на задние ножки.

— Есть еще кое-что, — добавил я. — Гибель «Принцессы Алисы» — не трагическая случайность. Ее подстроила «Лига стюардов».

— Имеются доказательства? — осведомился Маккейб.

— Мы установили двух виновников, братьев. Один был на «Принцессе», другой — на «Замке». Оба — члены экипажей.

На щеках главаря «Каменщиков» расцвели алые пятна.

— И это нас они называют варварами? Английские ублюдки! Значит, Хоутон все это организовал, а теперь держит нас за дураков?

— Не только вас, но и Райли, — напомнил я.

— Мы в разном положении, — возразил Маккейб, со стуком опустив стул. — Финн Райли забирает у них оружие и посмеивается надо мной в кулачок. А теперь, — буквально прошипел он, — я знаю почему.

Он долго смотрел на меня, а затем бросил, дернув подбородком:

— Чего ты от меня хочешь?

— Две услуги. Во-первых, нужно переговорить с Тимоти Луби, сказать, что ему следует дать письменное опровержение клеветнических наветов. Сможете помочь?

— Я-то смогу, — ответил Маккейб, — только никто ему уже не поверит.

— Не хочу просить, чтобы он сделал это во всеуслышание, пока мы не получим признания виновных и достаточного количества улик. Тогда его утверждения обретут вес. Скажите ему, что я знаю, то есть Скотланд-Ярд знает: он не связан с этими негодяями. Мы собираем доказательства. Возможно, нашими совместными усилиями переговоры о самоуправлении Ирландии возобновятся. Передадите?

Он медленно кивнул.

— Попросите Луби прислать весточку на Уоппинг-стрит, если он не возражает поговорить, и я буду готов с ним встретиться.

— Что-нибудь еще?

— Помогите разыскать Колина. — Мой голос вдруг сел. — Где Райли может его держать?

Маккейб сделал шаг назад, снова поставил стул на две ножки и побарабанил пальцами по перекладине его спинки.

— Колина нет уже три дня, — продолжил я. — Просто хочу увидеть его живым.

Главарь «Каменщиков» склонил голову к плечу и покосился на меня.

— Что заставляет тебя заботиться о человеке, который слова хорошего о тебе не скажет?

Его слова меня задели, однако я, сунув руки в карманы пальто, ответил:

— Это не имеет значения. Я — должник ма Дойл, и мне вовек с ней не расплатиться. Колин на самом деле хороший парень. — Мой голос окреп: — Как только его найду и удостоверюсь, что он в безопасности, начну поиски Райли, и, клянусь, он от меня никуда не денется. Если он виновен в убийствах ваших людей — а я думаю, что виновен, — его вздернут.

— Если осудят, — заметил Маккейб.

— Если кровь на его руках, я сделаю для этого все возможное.

Вероятно, мой тон убедил главаря «Каменщиков». Он медленно кивнул, и последний рубеж его обороны пал. В конце концов, мы желали одного и того же — что еще нужно?

— Где он живет?

Маккейб выпрямился, снова опустив стул на четыре ножки, и ответил:

— У его сестры дом на Малоун-стрит. Живет там с мужем. Мать — прямо за углом, на Ярроу. О других его родственниках я не слышал. Мои люди стояли и там, и там, но Райли у родных ни разу не появился.

— Где еще он может скрываться?

Маккейб покачал головой.

— В какие пабы ходит? Работал ли когда-нибудь в порту?

Главарь «Каменщиков» задумался.

— Знаешь паб «Полумесяц»?

Он запахнул пальто и застегнул три верхние пуговицы.

— Нет. Где это?

— На углу Глэмис и Редкасл, к югу от Кейбл-стрит. Раньше там была пекарня.

— Хотите отправить меня туда — не знаю куда? — Он глянул на меня с хитрым прищуром и ничего не ответил. — Маккейб, мне нужно ваше слово, что вы не убьете Финна Райли. Возможно, он станет важным свидетелем на суде против Хоутона и «Лиги стюардов».

— Не надо мне приказывать! — вздернул голову он.

— Если вы его убьете, я приду за вами, а мне этого не хочется.

Маккейб примирительно махнул рукой.

— У меня есть кое-какие дела. Наведаюсь в Ламбет и буду там до завтрашнего вечера. На это время Финн и весь Уайтчепел в твоем распоряжении.

Открыв дверь, он встал вполоборота, выпроваживая меня на улицу — сказывалась старая привычка не выпускать из вида возможного противника.

— До скорого.

Перекресток Глэмис и Редкасл находился в восточной части Уайтчепела, которую я знал не слишком хорошо. Район протянулся с северо-запада на юго-восток, и перекресток, как и многие другие в этом районе города, располагался под неправильным углом. Остановившись перед дверью паба, я испытал нечто странное: не ощущение близкой опасности и не чувство дежавю, но инстинктивную потребность сориентироваться. Сделав шаг назад, двинулся в южном направлении. Дойдя до пристани, повернулся спиной к реке и окинул взглядом теснившиеся у берега дома.

Луна бросала бледные лучи на два старых склада. Их боковые стены почти примыкали друг к другу, и с другой точки могло показаться, что это единое целое. Я присмотрелся внимательнее: на фасаде первого — никаких вывесок, а вот у двери второго имелась поблекшая табличка. Пришлось подойти ближе, и тогда блеклые буквы сложились в два слога: «Хоут…»

У меня заколотилось сердце. Конец слова безнадежно выцвел, но я готов был побиться о заклад, что старый склад, расположенный совсем рядом с пабом, — собственность Хоутона. Нет ли между ними подземного хода? Подобные туннели в зданиях у реки — дело обычное, особенно в тех, что строились в эпоху высоких налогов на чайный лист, которые делали торговлю невыгодной, и чай в основном возили контрабандой.

Заброшенный склад — как раз то место, где Райли мог бы держать в плену Колина. Обязательно надо его осмотреть… Я обошел здание вокруг, однако окна были заколочены досками, а дверь заперта на замок.

Вернувшись к пабу, я вошел внутрь. В длинном продолговатом помещении плавали клубы едкого дыма — за огнем в очаге никто не следил. Четверо мужчин лениво перекидывались в карты за втиснутым в скошенный угол столом. У противоположной стены проститутка в висящем как на вешалке платье — видно, знавала более сытные годы — гладила по голове мужчину, угрюмо уставившегося в кружку эля.

Бармен, молодой парень с сальными, свисающими на лицо патлами, пытался починить отскочившую ручку кастрюли, но, заметив мое приближение, поднял голову. Насторожился, быстро распознав в новом посетителе полицейского, но мне было наплевать.

— Я ищу Финна Райли. Он сегодня здесь?

— Нету его, — равнодушно ответил бармен, не отрывая от меня взгляда.

— Мне нужно попасть в старый склад Хоутона, — понизив голос, сказал я. — Есть здесь подземный ход?