— Вот сюда, а дальше наверх, — подсказал он, и я поднялся на самый верхний этаж.

Нашел кабинет, справа от которого висела табличка: «ЛОТ».

Открыв дверь, я обнаружил внутри двух клерков в оптических очках, изучающих разбросанные на столах документы.

— Добрый день! Я — инспектор Корраван из речной полиции.

Тот из клерков, что помоложе, оторвался от бумаг, и я обратил внимание на его мощные плечи. Пустой левый рукав рубашки был пришпилен булавкой.

— Микки?..

Парень снял очки. Знакомое лицо… Не он ли толкал тележки в доках пятнадцать лет назад?

— Фрэнсис… — пробормотал я. — Фрэнсис Мертон!

— Неужто помнишь? — улыбнулся клерк.

— Конечно! Ты работал в порту.

— Как и вы с Пэтом. С Пэтом я дружил.

Моя улыбка померкла, и я скользнул взглядом по его пустому рукаву.

— Как потерял руку? Несчастный случай?

— Да, на подъемном кране оборвалась цепь — так я здесь и очутился. Теперь пытаюсь добиться безопасности труда.

— Доки всегда были местом опасным. Только успевай поглядывать.

— С тех пор ничего не изменилось! — нахмурившись, резко бросил Фрэнсис. Я кивнул, и он снова просветлел. — Так, значит, ты теперь в Уоппинге?

— Да, вот расследую причины гибели «Принцессы Алисы».

— А у нас что забыл?

— Разыскиваю Неда Уилкинса. Он состоял в команде «Принцессы», но в списках выживших его нет. Конечно, списки не полные, так что решил раздобыть у вас его адрес.

Фрэнсис поднялся и, вытащив из полки гроссбух, положил его передо мной. Провел пальцем по одной из страниц и повернул книгу ко мне.

— Вот человек, который тебе нужен.

Вытащив блокнот, я занес в него адрес, проставленный напротив имени Эдварда Уилкинса:

Интересно, жена или мать?

— Спасибо, Фрэнсис. Ты меня здорово выручил.

— Предполагал ли ты когда-нибудь, что станешь полицейским? — усмехнулся он, убирая гроссбух обратно. — Помню, как ты повздорил с констеблем, а то и с двумя в пабе после работы…

— Серьезно? — хмыкнул я. — Ну, мы ведь тогда были молодыми и глупыми.

— Удачи тебе, Микки, — снова улыбнулся Фрэнсис.

Уже попрощавшись, я остановился у двери.

— Еще один вопрос: меня интересует лоцман Джон Конвей. Что-то сможешь о нем сказать? Нет ли о нем записей в твоих книгах?

Фрэнсис достал другой гроссбух, и на его лбу залегла морщина.

— Его лицензию приостанавливали в апреле прошлого года. Корабль, который он вел, сел на мель в районе Гудвин-сэндз. Тогда еще была метель.

— Вряд ли его могли за это отстранить, — возразил я. Учитывая дурную славу Гудвин-сэндз, за подобные происшествия лоцманов обычно наказывали штрафом, но не более того. — В тех местах и в ясную погоду небезопасно.

— Нет, сам по себе инцидент тут все-таки ни при чем, — с сожалением сказал Фрэнсис. — Дело в том, что его лицензия распространялась на другую часть фарватера, а Гудвин-сэндз находится в добрых семидесяти милях от Грейвзенда, где истекали полномочия Конвея.

У меня екнуло сердце. Для восстановления лицензии надлежало уплатить немаленький штраф. Конвею угрожала потеря средств к существованию. Мог ли кто-то предложить ему за деньги поступиться принципами?

— Ничего, что я тебе об этом рассказал? — забеспокоился Фрэнсис. — У Конвея не будет неприятностей? В остальном у него совершенно чистый послужной список, можно сказать, даже образцовый. Лучше, чем у многих. Двадцать лет на реке…

— Не переживай. Ему это боком не выйдет.

Я снова поблагодарил парня и вышел на лестницу.

Придется вновь повидать мистера Конвея, однако сперва следует отыскать Неда Уилкинса.

На Дав-стрит в Ламбете я не появлялся лет десять, но улочку помнил хорошо. В одном ее конце находилась маленькая церковь, в другом — театр, где выступали молодые женщины, наряд которых состоял из перьев, а больше на них практически ничего и не было. Таких улиц в Лондоне хватает, однако контраст между храмом и подобным заведением всегда заставлял меня изумленно качать головой. Мостовая узенькая — пожалуй, кэб протиснется здесь с трудом, но вроде бы Дав-стрит стала опрятнее, чем мне помнилось. За булыжным покрытием дороги ухаживают, мусора нет, в отличие от многих улиц в бедных районах. У дверей домов подметают, окна целы. Десять лет назад, когда я патрулировал Ламбет, все было иначе.

Мой кэб остановился у дома номер тридцать шесть, и я постучался.

Мне открыла полная женщина лет сорока пяти. Брюнетка, но уже изрядно поседевшая.

— Миссис Уилкинс?

— Она самая. — Не отпуская дверь, женщина окинула меня настороженным взглядом. — Хотите снять комнату? До завтра у меня занято.

Я покачал головой и представился:

— Инспектор Корраван из речной полиции.

— Полицейский? — презрительно сплюнула она.

Ее глаза наполнились гневом и отвращением, рука, придерживающая дверь, напряглась, однако я давным-давно научился не обращать внимания на недовольные реплики. Старался сохранять спокойствие и получить то, за чем пришел.

— Я ищу вашего сына, Неда, то есть Эдварда.

— Его здесь нет, — отрезала женщина.

— Видели ли вы его со дня крушения «Принцессы Алисы»?

— Нет. — Она вызывающе подняла голову. — Нед здесь не живет.

— Наверняка он передал вам весточку, — настаивал я.

Миссис Уилкинс молча поджала губы.

Значит, ты его не видела, не получала от него известий и ни капли не переживаешь? Вслух я о своих подозрениях говорить не стал, хотя они все усиливались. Никаких признаков беспокойства в глазах женщины я не приметил. Либо она была самой бессердечной матерью в Лондоне, либо точно знала, что сын жив и здоров, а мне лгала без зазрения совести.

Что ж, и в этом нет ничего необычного.

— Где я могу его найти?

— Не знаю, — буркнула она.

Судя по всему, предположениями эта дама со мной не поделится. Не знаю — и все тут. Придется вычислить местонахождение Неда самому.

— Могу я попросить у вас стакан воды? С утра не выдалось ни единой спокойной минутки…

Миссис Уилкинс с негодованием выпучила глаза и попыталась захлопнуть дверь, однако я остановил ее умоляющим жестом.

— Прошу вас…

Неохотно сняв ладонь с ручки, она направилась в глубь дома, и я вошел внутрь. В кухне зашумела вода, а я заглянул в маленькую, заставленную мебелью гостиную. Ни одной фотографии — ни на стенах, ни на каминной полке.

Только на столе стоял фотопортрет в кожаной рамке. Три молодых человека, все трое светловолосые. Двоим — лет по восемнадцать, третий несколькими годами младше. Я взял снимок и внимательно его изучил. В гостиную вернулась миссис Уилкинс с крошечной чашечкой и сердито сунула мне ее в руку. На поверхности воды собралась пена. Неужели плевок…

— Как похожи, — заметил я, поставив чашку на столик. — Крепкие ребята.

Хозяйка потянулась за фотографией, однако я отстранился и спросил:

— Который из них Нед?

Она скрипнула зубами, скрестила руки на груди и указала слева направо движением подбородка:

— Дэйвид, Кристофер, Нед. — Прищурившись, добавила: — Если надумаете искать остальных, то Дэйвид уехал из Лондона, а Кристофер умер.

— Мне очень жаль, мэм.

Миссис Уилкинс окинула меня тяжелым взглядом, и складки в углах ее рта углубились, заставив меня задуматься: не имеет ли полиция отношения к смерти Кристофера?

— Если увидите Неда, попросите его зайти на Уоппинг-стрит. Мы должны получить от него показания.

— Скажу, если увижу, — напряглась хозяйка и снова протянула руку за снимком.

— Верну его вашему сыну, когда он появится в участке, — бросил я, спрятав фотографию в карман.

Миссис Уилкинс то ли заворчала, то ли тихо зарычала.

— Вы можете забрать что угодно, а я не имею права и слова сказать, так ведь? Все вы одним миром мазаны.

Я попрощался, дивясь ее желчности. Чем ей, интересно, насолила полиция? Конечно, полицейские тоже люди и порой совершают ошибки…